Сильная президентская власть, изначально подмявшая под себя все остальные ветви власти, увы, счастья Абхазии не принесла. Повезло разве что тем отдельным персонажам, которые смогли проложить тропинку к сердцу главы государства. Они теперь богаты, успешны, но… отнюдь не всесильны. Им и хотелось бы притормозить нарастающее как снежный ком желание общества урезать президента в его монарших правах, но сил на это явно недостаточно.
Надо признать, что идея ограничить в полномочиях главу государства висела в политическом пространстве Абхазии все 20 лет существования молодого государства. И при президентстве Владислава Ардзинба, и когда страну возглавлял Сергей Багапш, критиков действующей модели управления хватало. Однако третий по счету абхазский президент Александр Анкваб, судя по всему, намерен довести ситуацию до критической точки.
В прошлом всякий раз, когда речь заходила об изъянах системы, ее защитники объясняли ситуацию тем, что вначале Владислава Ардзинба, а затем и Сергея Багапш подводило их окружение. Согласно этому мифу, окружение неправильно информировало президента, иногда и вовсе скрывало информацию, отчего и происходили всякого рода перекосы. А если бы этого не происходило, то в этой стране было бы все тип-топ, и сильный президент при хорошей информированности обязательно принимал бы без всяких проволочек исключительно справедливые решения, и страна процветала, и народ был бы счастлив, "даже такой, как абхазы, которые вечно чем-то недовольны". В общем, миф о "хорошем царе" до поры до времени был главной охранной грамотой для существующей системы. Пока к власти не пришел Александр Анкваб.
Нынешний президент, конечно, сильная личность, но при этом весьма своеобразная. Анкваб вообще не привык кому-либо доверять. Я отнюдь не злословлю, думаю, и сам Золотинскович, будучи в хорошем настроении, это подтвердит. Как правило, он сам добывает информацию, сам проверяет ее и сам принимает решения, основываясь на своих умозаключениях. Причем, судя по моим наблюдениям, понятие "мелочный вопрос" для него попросту не существует. Иначе подбором кресел для филармонии, сеточного ограждения для спортплощадки, краски для фасадов больниц и домов культуры и многого другого занимались бы те, кому это положено по долгу службы, а не сам глава государства.
В такой системе координат, где есть место только для одного человека-оркестра, понятие "окружение" приняло естественным образом исключительно декоративный характер. В результате президент лишился "подушки", на которую привычно списывались все беды. Теперь никто в этой стране не скажет, что Анкваб чего-то не знает. По большому счету можно даже сказать, что Анкваб знает все! Он знает о каждом "распиленном" рубле, о каждой полученной взятке. Он в курсе, что домоуправ – хам и конченый хапуга. Он лучше всякого оценщика опишет все нажитое "непосильным трудом" имущество каждого нечистоплотного чиновника. Расскажет об их счетах и числящихся на них суммах, словно сам заведует оффшорным банком. Он без всякой дополнительной подготовки нарисует генеалогическое дерево любого гражданина Абхазии, наделенного правом голоса. Знает, кто где работает, что ест, с кем спит и т.д.
Есть, правда, одна проблема - о многих сегодняшних "героях" знает не только Анкваб, но и вся страна. И страна задает вопрос: почему никто, например, из коррупционеров не сел в тюрьму? Более того, некоторые как работали при всех президентах, так и продолжают работать, пусть ныне и в декоративном, но все же "окружении". Они не только не лишились счетов, но и продолжают пополнять их без всякого страха. Что уж говорить о домоуправах?
"Железный Алик" не борется со всем этим коррупционным безобразием не потому, что не считает его таковым. Отнюдь нет. Думается, как многие до него, он стал перед выбором: либо торжество справедливости, либо сохранение власти. Похоже, Анкваб выбрал второе. Наличие этой бесконтрольной коррупции лучше всякого цемента скрепляет авторитарную власть. Но есть одно большое "но" - авторитаризм без мифа, без этого фигового листка, способного отчасти прикрыть безобразия, обречен.
В этой ситуации Александру Анкваб придется, как бы ему не хотелось иного, стать перед выбором: либо поделиться властью, то есть произвести конституционную реформу, либо, ничего не меняя, дождаться революции, которая уже и так стучится в дверь.
Надо признать, что идея ограничить в полномочиях главу государства висела в политическом пространстве Абхазии все 20 лет существования молодого государства. И при президентстве Владислава Ардзинба, и когда страну возглавлял Сергей Багапш, критиков действующей модели управления хватало. Однако третий по счету абхазский президент Александр Анкваб, судя по всему, намерен довести ситуацию до критической точки.
В прошлом всякий раз, когда речь заходила об изъянах системы, ее защитники объясняли ситуацию тем, что вначале Владислава Ардзинба, а затем и Сергея Багапш подводило их окружение. Согласно этому мифу, окружение неправильно информировало президента, иногда и вовсе скрывало информацию, отчего и происходили всякого рода перекосы. А если бы этого не происходило, то в этой стране было бы все тип-топ, и сильный президент при хорошей информированности обязательно принимал бы без всяких проволочек исключительно справедливые решения, и страна процветала, и народ был бы счастлив, "даже такой, как абхазы, которые вечно чем-то недовольны". В общем, миф о "хорошем царе" до поры до времени был главной охранной грамотой для существующей системы. Пока к власти не пришел Александр Анкваб.
Нынешний президент, конечно, сильная личность, но при этом весьма своеобразная. Анкваб вообще не привык кому-либо доверять. Я отнюдь не злословлю, думаю, и сам Золотинскович, будучи в хорошем настроении, это подтвердит. Как правило, он сам добывает информацию, сам проверяет ее и сам принимает решения, основываясь на своих умозаключениях. Причем, судя по моим наблюдениям, понятие "мелочный вопрос" для него попросту не существует. Иначе подбором кресел для филармонии, сеточного ограждения для спортплощадки, краски для фасадов больниц и домов культуры и многого другого занимались бы те, кому это положено по долгу службы, а не сам глава государства.
В такой системе координат, где есть место только для одного человека-оркестра, понятие "окружение" приняло естественным образом исключительно декоративный характер. В результате президент лишился "подушки", на которую привычно списывались все беды. Теперь никто в этой стране не скажет, что Анкваб чего-то не знает. По большому счету можно даже сказать, что Анкваб знает все! Он знает о каждом "распиленном" рубле, о каждой полученной взятке. Он в курсе, что домоуправ – хам и конченый хапуга. Он лучше всякого оценщика опишет все нажитое "непосильным трудом" имущество каждого нечистоплотного чиновника. Расскажет об их счетах и числящихся на них суммах, словно сам заведует оффшорным банком. Он без всякой дополнительной подготовки нарисует генеалогическое дерево любого гражданина Абхазии, наделенного правом голоса. Знает, кто где работает, что ест, с кем спит и т.д.
Есть, правда, одна проблема - о многих сегодняшних "героях" знает не только Анкваб, но и вся страна. И страна задает вопрос: почему никто, например, из коррупционеров не сел в тюрьму? Более того, некоторые как работали при всех президентах, так и продолжают работать, пусть ныне и в декоративном, но все же "окружении". Они не только не лишились счетов, но и продолжают пополнять их без всякого страха. Что уж говорить о домоуправах?
"Железный Алик" не борется со всем этим коррупционным безобразием не потому, что не считает его таковым. Отнюдь нет. Думается, как многие до него, он стал перед выбором: либо торжество справедливости, либо сохранение власти. Похоже, Анкваб выбрал второе. Наличие этой бесконтрольной коррупции лучше всякого цемента скрепляет авторитарную власть. Но есть одно большое "но" - авторитаризм без мифа, без этого фигового листка, способного отчасти прикрыть безобразия, обречен.
В этой ситуации Александру Анкваб придется, как бы ему не хотелось иного, стать перед выбором: либо поделиться властью, то есть произвести конституционную реформу, либо, ничего не меняя, дождаться революции, которая уже и так стучится в дверь.
