Тихоокеанское государство Вануату установило дипломатические отношения с Грузией. Количество стран, признающих самостоятельную государственность бывших автономий Грузинской ССР, уменьшилось. Можно ли трактовать этот случай, как начало новой тенденции? Каков здесь выигрыш Тбилиси и проигрыш Сухуми?
Официальный Тбилиси спешит заявить об очередной дипломатической победе. После расширения количества делегаций, поддержавших грузинский проект резолюции на Генеральной ассамблее ООН, пришло еще одно позитивное известие. Тихоокеанское островное государство Вануату, которое в 2011 году после долгих колебаний, внутренних борений и перемен официальной позиции согласилось признать Абхазию, спустя два года установило дипломатические отношения с Грузией. При этом грузинские дипломаты особенно подчеркивают, что их визави согласились на такое предусловие, как признание территориальной целостности страны. И хотя абхазские представители призывают не торопиться с выводами и подождать окончательного завершения всех процедурных моментов, скорее всего, как говорил первый и последний советский президент, "процесс пошел". Вопрос только, какой процесс и в каком направлении он пошел.
Спору нет, признание государственности и территориальной конфигурации – важнейший компонент в процессе международной легитимации того или иного образования. Но оно бьет в "десятку" только тогда, когда дополняется другими факторами, носящими не только символический характер. Можно принимать десятки резолюций относительно единства Грузии, но без готовности сегодняшнего населения Абхазии и Южной Осетии быть гражданами единого территориально целостного государства это будет не более чем набором благих пожеланий. То же самое относится и к истории отношений Сербии и Косово. Белград потерял шансы на сохранение бывшего автономного края в своем составе задолго до первого официального признания косовской государственности. И если бы сегодня ее защитники вдруг стали вести себя подобно островной тихоокеанской республике, это не сделало бы албанцев-косоваров поборниками единой Сербии.
Впрочем, данный подход следует обратить и к оценкам перспектив частично признанных республик. Автоматический рост количества их признаний не приведет к качественному повышению эффективности их властных институтов, уровня социально-экономического развития. Вряд ли он поможет и в борьбе с коррупцией и криминалом. Для этого должны быть внутренняя воля и необходимые ресурсы, которые не придут извне. Неважно откуда, из Европы или с тихоокеанских островов. В этой связи конкуренция между Сухуми и Тбилиси по количеству признаний (в одном случае самостоятельной государственности, а в другом – территориальной целостности или факта оккупации) не имеет принципиальной важности для урегулирования конфликта и для перспектив грузино-абхазских отношений. Было время, когда Абхазию не признавала даже Россия. Более того, не просто не признавала, а вместе с Грузией обеспечивала блокаду непризнанного образования. Сделало ли это абхазов, абхазских русских, армян и греков ближе к Тбилиси? Риторический вопрос. Если бы ответ на него был положительным, не было бы и предмета для сегодняшней дискуссии. В этой связи победа над "абхазским сепаратизмом" на тихоокеанском дипломатическом фронте не выглядит убедительной. Даже если Тувалу, Науру, Никарагуа и Венесуэла последуют примеру Вануату, это не отменит запроса абхазского общества на существование вне юрисдикции Тбилиси.
Вместе с тем казус Вануату обнажил те проблемы, которые имеются в Абхазии в условиях нового статус-кво, формирующегося после августа 2008 года. Про растущую экономическую зависимость республики от России, а также определенные опасения по этому поводу сегодня говорят многие журналисты и политики. Однако дело отнюдь не ограничивается объемом финансовых потоков, направляемых из РФ в Абхазию. Москва, похоже, окончательно утратила интерес к продвижению признания республики на международной арене. Более того, расширение внешних контактов даже считается потенциально опасным вызовом. Москва осторожничает даже по поводу своих верных союзников.
Но ведь и элита Абхазии, полагаясь на поддержку мощного соседа, не проявляет особой креативности и изобретательности. При этом внутри абхазского общества существует определенное недовольство по поводу возможного введения российской модели "ручного управления" в республике. Но для того чтобы минимизировать риски от подобных сценариев, нужно предлагать свои собственные. И, прежде всего, в такой сфере, как продвижение имиджа страны за ее пределами. Понимая, что вместо тебя этого никто не сделает. Как говорится, назвался государством, пытайся вести себя соответственно. Даже при всех имеющихся ограничителях и ресурсных дефицитах.
Официальный Тбилиси спешит заявить об очередной дипломатической победе. После расширения количества делегаций, поддержавших грузинский проект резолюции на Генеральной ассамблее ООН, пришло еще одно позитивное известие. Тихоокеанское островное государство Вануату, которое в 2011 году после долгих колебаний, внутренних борений и перемен официальной позиции согласилось признать Абхазию, спустя два года установило дипломатические отношения с Грузией. При этом грузинские дипломаты особенно подчеркивают, что их визави согласились на такое предусловие, как признание территориальной целостности страны. И хотя абхазские представители призывают не торопиться с выводами и подождать окончательного завершения всех процедурных моментов, скорее всего, как говорил первый и последний советский президент, "процесс пошел". Вопрос только, какой процесс и в каком направлении он пошел.
Спору нет, признание государственности и территориальной конфигурации – важнейший компонент в процессе международной легитимации того или иного образования. Но оно бьет в "десятку" только тогда, когда дополняется другими факторами, носящими не только символический характер. Можно принимать десятки резолюций относительно единства Грузии, но без готовности сегодняшнего населения Абхазии и Южной Осетии быть гражданами единого территориально целостного государства это будет не более чем набором благих пожеланий. То же самое относится и к истории отношений Сербии и Косово. Белград потерял шансы на сохранение бывшего автономного края в своем составе задолго до первого официального признания косовской государственности. И если бы сегодня ее защитники вдруг стали вести себя подобно островной тихоокеанской республике, это не сделало бы албанцев-косоваров поборниками единой Сербии.
Впрочем, данный подход следует обратить и к оценкам перспектив частично признанных республик. Автоматический рост количества их признаний не приведет к качественному повышению эффективности их властных институтов, уровня социально-экономического развития. Вряд ли он поможет и в борьбе с коррупцией и криминалом. Для этого должны быть внутренняя воля и необходимые ресурсы, которые не придут извне. Неважно откуда, из Европы или с тихоокеанских островов. В этой связи конкуренция между Сухуми и Тбилиси по количеству признаний (в одном случае самостоятельной государственности, а в другом – территориальной целостности или факта оккупации) не имеет принципиальной важности для урегулирования конфликта и для перспектив грузино-абхазских отношений. Было время, когда Абхазию не признавала даже Россия. Более того, не просто не признавала, а вместе с Грузией обеспечивала блокаду непризнанного образования. Сделало ли это абхазов, абхазских русских, армян и греков ближе к Тбилиси? Риторический вопрос. Если бы ответ на него был положительным, не было бы и предмета для сегодняшней дискуссии. В этой связи победа над "абхазским сепаратизмом" на тихоокеанском дипломатическом фронте не выглядит убедительной. Даже если Тувалу, Науру, Никарагуа и Венесуэла последуют примеру Вануату, это не отменит запроса абхазского общества на существование вне юрисдикции Тбилиси.
Вместе с тем казус Вануату обнажил те проблемы, которые имеются в Абхазии в условиях нового статус-кво, формирующегося после августа 2008 года. Про растущую экономическую зависимость республики от России, а также определенные опасения по этому поводу сегодня говорят многие журналисты и политики. Однако дело отнюдь не ограничивается объемом финансовых потоков, направляемых из РФ в Абхазию. Москва, похоже, окончательно утратила интерес к продвижению признания республики на международной арене. Более того, расширение внешних контактов даже считается потенциально опасным вызовом. Москва осторожничает даже по поводу своих верных союзников.
Но ведь и элита Абхазии, полагаясь на поддержку мощного соседа, не проявляет особой креативности и изобретательности. При этом внутри абхазского общества существует определенное недовольство по поводу возможного введения российской модели "ручного управления" в республике. Но для того чтобы минимизировать риски от подобных сценариев, нужно предлагать свои собственные. И, прежде всего, в такой сфере, как продвижение имиджа страны за ее пределами. Понимая, что вместо тебя этого никто не сделает. Как говорится, назвался государством, пытайся вести себя соответственно. Даже при всех имеющихся ограничителях и ресурсных дефицитах.
