Генеральный прокурор Южной Осетии Мераб Чигоев выступил в республиканских СМИ с обращением к гражданам, которые незаконно получили кредиты с так называемого Спецсчета, и потребовал вернуть деньги.
"Я хочу обратиться к нашим гражданам, которые получали т.н. кредиты на десятки миллионов рублей сроком на десятки лет, и хочу заявить, что Спецсчет не являлся кредитной организацией, он не имел права выдавать кредиты, тем более на такие длительные сроки. Зачастую кредиты предоставлялись даже без составления соответствующих договоров. Я хочу обратиться ко всем гражданам и общественным организациям, которые эти средства получали: эти деньги не будут прощены, их надо вернуть. Никто не будет пользоваться незаконно теми средствами, которые принадлежат всему народу Южной Осетии".
На Спецсчете аккумулировались частные пожертвования жителям республики, оказавшимся в бедственном положении после войны 2008 года, – всего около одного миллиарда рублей.
Распоряжением в ту пору президента Эдуарда Кокойты был создан попечительский совет, который, по идее, должен был следить за тем, чтобы эти деньги достались тем, кому они предназначались. Но на деле вышло иначе.
Фонд стал неким подобием кредитной организации для обслуживания местных VIP-персон. Беспроцентные ссуды в десятки миллионов рублей выдавали сроком на 20 лет, по т.н. кредитным договорам, которые, по оценкам местных экспертов, вообще не предполагали ответственности заемщика в случае невозврата кредита (кроме разве что угрызений совести). В общем, это, скорее, были подарки приближенным экс-президента, чем кредиты.
Для того чтобы придать этому действу законный вид или даже обличье некой государственной программы, кандидатов на получение кредитов утверждал парламент. Говорит депутат Вадим Цховребов:
"Постоянно попечительский совет присылал нам какие-то списки для согласования. Я как минимум трижды на заседании президиума выступал по этому поводу: "Отошлите эту бумагу обратно, потому что парламент никакого отношения к деньгам Спецсчета не имеет. Я ни разу не голосовал за выделение средств, потому что это не в нашей компетенции. Я могу сказать, что деньги выделялись, попечительский совет получал согласие парламента даже в то время, когда депутаты официально находились на каникулах".
По мнению Вадима Цховребова, стремление Генпрокуратуры вернуть эти деньги вполне понятно. Но здесь, считает депутат, возникает другой, еще более важный аспект проблемы – это соблюдение буквы закона. То есть, считает депутат, нужно вначале разобраться и четко понять, кто по закону должен нести ответственность за все это безобразие:
"Одни только получатели отвечать не могут. Откуда они могли знать, что кредиты брать нельзя? Вот, например, я сейчас, как частное лицо, напишу заявление на получение кредита, допустим, на строительство. Что я, по-вашему, буду очень интересоваться, из каких фондов мне его выдадут? Вы думаете, я буду ходить и спрашивать у чиновников, законно или незаконно выдавать мне кредит? Мне кажется, в данной ситуации спрашивать надо с распорядителей этого Спецсчета".
Наверное, уважаемые товарищи все-таки понимали, что делают, когда "брали в кредит" деньги, предназначенные обездоленным. Мы можем лишь предполагать это, но остается важная правовая коллизия: кто должен отвечать за совершенную подлость – те, кто соблазнились привилегиями, или должностные лица, которые устроили кормушку из благотворительных средств, злоупотребив своими полномочиями?
Кто виновен в том, что кредитный договор – это ни к чему не обязывающий клочок бумаги: тот, кто его составлял от имени попечительского совета Спечсчета, или тот, кто, с точки зрения закона, лишь согласился на поставленные условия и взял ссуду?
А если виновны те, кто давал кредиты, то денег уже не вернуть. Остается только смотреть с укоризной на пробегающие мимо иномарки судозаемщиков.
Понятно, что жители республики будут рады тому, что генпрокурора обуял праведный гнев. Но, кажется, что это тот случай, когда справедливость и законность вступают в противоречие – ведь люди занимали деньги на условиях, которые нельзя изменить задним числом.
Не превратится ли попытка вернуть деньги в обычную месть? Не окажется ли так, что результатом благих намерений станет утрата вещей несоизмеримо более ценных, чем деньги? Например, права как такового?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
"Я хочу обратиться к нашим гражданам, которые получали т.н. кредиты на десятки миллионов рублей сроком на десятки лет, и хочу заявить, что Спецсчет не являлся кредитной организацией, он не имел права выдавать кредиты, тем более на такие длительные сроки. Зачастую кредиты предоставлялись даже без составления соответствующих договоров. Я хочу обратиться ко всем гражданам и общественным организациям, которые эти средства получали: эти деньги не будут прощены, их надо вернуть. Никто не будет пользоваться незаконно теми средствами, которые принадлежат всему народу Южной Осетии".
На Спецсчете аккумулировались частные пожертвования жителям республики, оказавшимся в бедственном положении после войны 2008 года, – всего около одного миллиарда рублей.
Распоряжением в ту пору президента Эдуарда Кокойты был создан попечительский совет, который, по идее, должен был следить за тем, чтобы эти деньги достались тем, кому они предназначались. Но на деле вышло иначе.
Фонд стал неким подобием кредитной организации для обслуживания местных VIP-персон. Беспроцентные ссуды в десятки миллионов рублей выдавали сроком на 20 лет, по т.н. кредитным договорам, которые, по оценкам местных экспертов, вообще не предполагали ответственности заемщика в случае невозврата кредита (кроме разве что угрызений совести). В общем, это, скорее, были подарки приближенным экс-президента, чем кредиты.
Для того чтобы придать этому действу законный вид или даже обличье некой государственной программы, кандидатов на получение кредитов утверждал парламент. Говорит депутат Вадим Цховребов:
"Постоянно попечительский совет присылал нам какие-то списки для согласования. Я как минимум трижды на заседании президиума выступал по этому поводу: "Отошлите эту бумагу обратно, потому что парламент никакого отношения к деньгам Спецсчета не имеет. Я ни разу не голосовал за выделение средств, потому что это не в нашей компетенции. Я могу сказать, что деньги выделялись, попечительский совет получал согласие парламента даже в то время, когда депутаты официально находились на каникулах".
По мнению Вадима Цховребова, стремление Генпрокуратуры вернуть эти деньги вполне понятно. Но здесь, считает депутат, возникает другой, еще более важный аспект проблемы – это соблюдение буквы закона. То есть, считает депутат, нужно вначале разобраться и четко понять, кто по закону должен нести ответственность за все это безобразие:
"Одни только получатели отвечать не могут. Откуда они могли знать, что кредиты брать нельзя? Вот, например, я сейчас, как частное лицо, напишу заявление на получение кредита, допустим, на строительство. Что я, по-вашему, буду очень интересоваться, из каких фондов мне его выдадут? Вы думаете, я буду ходить и спрашивать у чиновников, законно или незаконно выдавать мне кредит? Мне кажется, в данной ситуации спрашивать надо с распорядителей этого Спецсчета".
Наверное, уважаемые товарищи все-таки понимали, что делают, когда "брали в кредит" деньги, предназначенные обездоленным. Мы можем лишь предполагать это, но остается важная правовая коллизия: кто должен отвечать за совершенную подлость – те, кто соблазнились привилегиями, или должностные лица, которые устроили кормушку из благотворительных средств, злоупотребив своими полномочиями?
Кто виновен в том, что кредитный договор – это ни к чему не обязывающий клочок бумаги: тот, кто его составлял от имени попечительского совета Спечсчета, или тот, кто, с точки зрения закона, лишь согласился на поставленные условия и взял ссуду?
А если виновны те, кто давал кредиты, то денег уже не вернуть. Остается только смотреть с укоризной на пробегающие мимо иномарки судозаемщиков.
Понятно, что жители республики будут рады тому, что генпрокурора обуял праведный гнев. Но, кажется, что это тот случай, когда справедливость и законность вступают в противоречие – ведь люди занимали деньги на условиях, которые нельзя изменить задним числом.
Не превратится ли попытка вернуть деньги в обычную месть? Не окажется ли так, что результатом благих намерений станет утрата вещей несоизмеримо более ценных, чем деньги? Например, права как такового?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
