ВАШИНГТОН---5 мая правительство России приняло решение о прекращении транспортировки азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Соглашение между РФ и Азербайджаном, заключенное еще в 1996 году, перестанет действовать. Мотивирован ли этот шаг исключительно экономическими соображениями? Или его можно рассматривать как российский ответ на решение по Габалинской РЛС? В какой мере эта проблема связана с другими пунктами российско-азербайджанского "политического меню"?
В последние две недели повестка дня российско-азербайджанских отношений оказалась чрезвычайно насыщенной. После того как правительство РФ приняло решение о прекращении соглашения 1996 года, в Москве 16 мая прошло первое заседание совместной демаркационной комиссии. Этот сюжет, как и энергетическое сотрудничество, также насыщен проблемными узлами. Напомню, что 3 сентября 2010 года Москва и Баку подписали документ, определяющий межгосударственные границы. Россия стала первым соседом Азербайджана, кто подписал соглашение о делимитации и демаркации. Ни с Грузией, ни с Ираном, ни тем более с Арменией у Азербайджанской Республики таких договоров нет.
Однако не все так просто. В результате российско-азербайджанских договоренностей под юрисдикцию Баку попали два анклава с лезгинским населением (Храх-Уба и Урьян-Уба), что вызвало новую дискуссию вокруг "лезгинского вопроса" (этот этнический ареал разделен между южной частью российского Дагестана и северным Азербайджаном). И проблема статуса российских граждан, компактно проживающих в селах Храх-Уба и Урьян-Уба, несмотря на оптимистические заявления дипломатов, далека от своего полного разрешения. В декабре прошлого года дагестанское правительство сообщило, что планируется переселение около 400 жителей Урьян-Убы и Храх-Убы на территорию самой крупной северокавказской республики.
Говоря о сегодняшнем состоянии двусторонних отношений, следовало бы отметить и тот "осадок", который остался у Москвы после прошлогодней истории с Габалинской радиолокационной станцией. Сторонам так и не удалось достигнуть взаимного компромисса. В итоге в декабре прошлого года Россия прекратила эксплуатацию этого военного объекта на азербайджанской территории. Добавим к этому, что нагорно-карабахский переговорный процесс также не дает никаких серьезных оснований говорить о видимых продвижениях вперед. И в Баку многие недовольны тесным уровнем кооперации между Россией и Арменией, который, по мнению многих азербайджанских аналитиков и политиков, значительно укрепляет шансы Еревана в конфликте с прикаспийской республикой.
Но можно ли на этом основании говорить о наступлении "холодов" в отношениях между двумя странами? Ведь если согласиться с данным тезисом, то придется признать, что "похолодание" чревато негативными последствиями для безопасности всего Кавказского региона. Думается, что не стоит делать преждевременных алармистских прогнозов. Впрочем, наверное, многое станет более понятным после завершения официального визита главы МИДа Азербайджана Эльмара Мамедьярова в Москву. Он состоится 20-21 мая. И неслучайно заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин заявил о том, что этому визиту придается "особое значение".
Пока же можно констатировать, что обе стороны пытаются излишне не политизировать решение российского правительства по трубопроводу Баку-Новороссийск. Согласно представителю "Транснефти" Игорю Демину, его компания будет транспортировать нефть на основе коммерческого договора с 2014 года. Что же касается Государственной нефтяной компании Азербайджана, то ее представители также заявили о том, что готовы продолжить переговоры с российскими партнерами. И не считают тему закрытой. Интересно, что как и в случае с эксплуатацией Габалы, когда многие подчеркивали, что особого военного значения для России этот объект уже не имеет, сегодня отмечается, что транспортировка по трубопроводу Баку-Новороссийск азербайджанской нефти не является критически важной для прикаспийской республики. И Москва показывает, что для нее присутствие на постсоветском пространстве в любом формате просто ради присутствия не является идефикс. И Баку отчетливо демонстрирует стремление к диверсификации своих отношений и к приоритету выгоды над историческими воспоминаниями.
Маркетизация двусторонних отношений на постсоветском пространстве становится все более ощутимым трендом. Хорошо это или плохо – отдельный вопрос, выходящий за рамки небольшого комментария. Но как бы кто ни относился к описанной выше тенденции, интересы бизнеса выходят на первый план в отношениях между бывшими "братскими советскими республиками". Это, конечно же, делает отношения гораздо более формальными без скидок на исторический позитив. Впрочем, сколько бы деловые резоны не выходили на первый план, в случае с Россией и Азербайджаном они не могут отменить ни общей границы, ни общих угроз (взять хотя бы дагестанскую нестабильность), ни общей вовлеченности в разрешение карабахского конфликта. И это дает надежду на то, что резких движений стороны себе не позволят.
В последние две недели повестка дня российско-азербайджанских отношений оказалась чрезвычайно насыщенной. После того как правительство РФ приняло решение о прекращении соглашения 1996 года, в Москве 16 мая прошло первое заседание совместной демаркационной комиссии. Этот сюжет, как и энергетическое сотрудничество, также насыщен проблемными узлами. Напомню, что 3 сентября 2010 года Москва и Баку подписали документ, определяющий межгосударственные границы. Россия стала первым соседом Азербайджана, кто подписал соглашение о делимитации и демаркации. Ни с Грузией, ни с Ираном, ни тем более с Арменией у Азербайджанской Республики таких договоров нет.
Однако не все так просто. В результате российско-азербайджанских договоренностей под юрисдикцию Баку попали два анклава с лезгинским населением (Храх-Уба и Урьян-Уба), что вызвало новую дискуссию вокруг "лезгинского вопроса" (этот этнический ареал разделен между южной частью российского Дагестана и северным Азербайджаном). И проблема статуса российских граждан, компактно проживающих в селах Храх-Уба и Урьян-Уба, несмотря на оптимистические заявления дипломатов, далека от своего полного разрешения. В декабре прошлого года дагестанское правительство сообщило, что планируется переселение около 400 жителей Урьян-Убы и Храх-Убы на территорию самой крупной северокавказской республики.
Говоря о сегодняшнем состоянии двусторонних отношений, следовало бы отметить и тот "осадок", который остался у Москвы после прошлогодней истории с Габалинской радиолокационной станцией. Сторонам так и не удалось достигнуть взаимного компромисса. В итоге в декабре прошлого года Россия прекратила эксплуатацию этого военного объекта на азербайджанской территории. Добавим к этому, что нагорно-карабахский переговорный процесс также не дает никаких серьезных оснований говорить о видимых продвижениях вперед. И в Баку многие недовольны тесным уровнем кооперации между Россией и Арменией, который, по мнению многих азербайджанских аналитиков и политиков, значительно укрепляет шансы Еревана в конфликте с прикаспийской республикой.
Но можно ли на этом основании говорить о наступлении "холодов" в отношениях между двумя странами? Ведь если согласиться с данным тезисом, то придется признать, что "похолодание" чревато негативными последствиями для безопасности всего Кавказского региона. Думается, что не стоит делать преждевременных алармистских прогнозов. Впрочем, наверное, многое станет более понятным после завершения официального визита главы МИДа Азербайджана Эльмара Мамедьярова в Москву. Он состоится 20-21 мая. И неслучайно заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин заявил о том, что этому визиту придается "особое значение".
Пока же можно констатировать, что обе стороны пытаются излишне не политизировать решение российского правительства по трубопроводу Баку-Новороссийск. Согласно представителю "Транснефти" Игорю Демину, его компания будет транспортировать нефть на основе коммерческого договора с 2014 года. Что же касается Государственной нефтяной компании Азербайджана, то ее представители также заявили о том, что готовы продолжить переговоры с российскими партнерами. И не считают тему закрытой. Интересно, что как и в случае с эксплуатацией Габалы, когда многие подчеркивали, что особого военного значения для России этот объект уже не имеет, сегодня отмечается, что транспортировка по трубопроводу Баку-Новороссийск азербайджанской нефти не является критически важной для прикаспийской республики. И Москва показывает, что для нее присутствие на постсоветском пространстве в любом формате просто ради присутствия не является идефикс. И Баку отчетливо демонстрирует стремление к диверсификации своих отношений и к приоритету выгоды над историческими воспоминаниями.
Маркетизация двусторонних отношений на постсоветском пространстве становится все более ощутимым трендом. Хорошо это или плохо – отдельный вопрос, выходящий за рамки небольшого комментария. Но как бы кто ни относился к описанной выше тенденции, интересы бизнеса выходят на первый план в отношениях между бывшими "братскими советскими республиками". Это, конечно же, делает отношения гораздо более формальными без скидок на исторический позитив. Впрочем, сколько бы деловые резоны не выходили на первый план, в случае с Россией и Азербайджаном они не могут отменить ни общей границы, ни общих угроз (взять хотя бы дагестанскую нестабильность), ни общей вовлеченности в разрешение карабахского конфликта. И это дает надежду на то, что резких движений стороны себе не позволят.
