ВАШИНГТОН---18 октября специальный представитель генсека НАТО на Южном Кавказе и Центральной Азии Джеймс Аппатурай встретился с Бидзиной Иванишвили. Высокие стороны засвидетельствовали неизменность стратегического курса Тбилиси на североатлантическую интеграцию. Насколько итоги парламентской кампании повлияют на динамику этого процесса? Увеличиваются или уменьшаются шансы Грузии на прием в ряды НАТО после электорального триумфа «Грузинской мечты»?
В последние несколько месяцев выборная тематика оставила далеко позади все остальные сюжеты грузинской политической повестки дня. Между тем многие из них, включая и внешнеполитические сюжеты, были прямо или косвенно связаны с новым избирательным циклом и процессом перехода от президентской модели к парламентской республике. Уже не первый год у экспертов и политиков образ Грузии ассоциируется со страной, которая наиболее последовательно, по сравнению с соседними государствами, продвигается по пути евроатлантического выбора. С подобной оценкой трудно спорить, однако здесь необходимы уточняющие детали и нюансы. Действительно, Тбилиси рассматривает свое сотрудничество с НАТО как противовес российской геополитической гегемонии и своеобразную страховку для национального суверенитета. И в отличие от того же Азербайджана не видит необходимости в проведении политики «геополитических качелей». Однако позиция самого Альянса в отношении к Грузии не была константой, как это может показаться на первый взгляд. До «пятидневной войны» НАТО слишком переусердствовал, выдавая авансы Тбилиси и не пытаясь объяснять своим грузинским партнерам, что поддержка устремлений закавказской республики никоим образом не отрицает заинтересованности в сотрудничестве с Россией. Этот подход сформировал в руководстве Грузии завышенные ожидания и привел к многочисленным ошибкам в стратегическом и тактическом планировании. После «горячего августа» Запад осознал, чем чреваты неподкрепленные реальными ресурсами обещания и высокие оценки. Понятное дело, отказ от стратегического партнерства был бы невозможен для США и их союзников. Однако основы такого партнерства подверглись определенной корректировке.
НАТО, не снимая с повестки дня вопроса о членстве кавказского государства, тем не менее не стал связывать себя какими-то конкретными обязательствами. В особенности в той части, которая касается сроков вступления или даже обретения Плана действий по членству (ПДЧ). Но ПДЧ сам по себе еще не гарантирует статуса страны-члена Альянса. Пример Македонии - тому подтверждение. И повод для такого сотрудничества без конкретных обещаний нашелся сам собой. Это - выборы парламента и президента Грузии. В материалах Чикагского саммита 2012 года, а также в многочисленных заявлениях натовских руководителей, начиная от генерального секретаря, красной нитью звучал тезис о том, что все разговоры о продвижении по евроатлантической дороге будут уместны лишь тогда, когда партнер покажет: он обладает навыками цивилизованной смены власти. А личность лидера не является определяющим фактором при выборе внешнеполитических приоритетов. В октябре нынешнего года Грузия сделала первые шаги в этом направлении. В стране в едином правовом поле будут работать президент, чья партия потерпела поражение на выборах в парламент и утратила статус правящей, и премьер, который еще вчера был лидером оппозиционной коалиции и третировался едва ли не как агент Кремля. Но это лишь первый шаг. Впереди еще выборы президента и реализация конституционной реформы в полном объеме. Обе задачи непростые. Поэтому и членство в НАТО пока не гарантируется. Так, спецпредставитель генсека Альянса подтвердил, что военно-политический блок будет рад видеть Грузию в своих рядах. Но никаких конкретных дат даже намеками не было названо. Зато стоит обратить внимание на то, что теперь помимо выборов озвучено еще одно условие для вступления. Так, по словам Аппатурая, будущее кавказской республики в НАТО будет зависеть от вклада ее миссии в Афганистане. Тонкий намек на то, что от нового правительства ждут преемственности во внешней политике, а не только цивилизованной процедуры замены одних первых лиц другими. Интересно и то, что среди своих приоритетов Иванишвили, помимо сближения с Альянсом, назвал и восстановление добрососедских отношений с Россией, что НАТО было бы также интересно. Сюжет, не имеющий критической важности, конечно же, но необходимый, ибо жесткая конфронтация с Москвой в стиле 2008 года на фоне неясных афганских и ближневосточных перспектив и для Альянса не слишком выгодна. Таким образом, прежний послеавгустовский подход НАТО остается пока без изменений вне зависимости от выборных раскладов: максимально благоприятная риторика без конкретных обещаний, но с выдвижением разных условий, позволяющих и тему не закрыть, и определенных шагов не сделать.
В последние несколько месяцев выборная тематика оставила далеко позади все остальные сюжеты грузинской политической повестки дня. Между тем многие из них, включая и внешнеполитические сюжеты, были прямо или косвенно связаны с новым избирательным циклом и процессом перехода от президентской модели к парламентской республике. Уже не первый год у экспертов и политиков образ Грузии ассоциируется со страной, которая наиболее последовательно, по сравнению с соседними государствами, продвигается по пути евроатлантического выбора. С подобной оценкой трудно спорить, однако здесь необходимы уточняющие детали и нюансы. Действительно, Тбилиси рассматривает свое сотрудничество с НАТО как противовес российской геополитической гегемонии и своеобразную страховку для национального суверенитета. И в отличие от того же Азербайджана не видит необходимости в проведении политики «геополитических качелей». Однако позиция самого Альянса в отношении к Грузии не была константой, как это может показаться на первый взгляд. До «пятидневной войны» НАТО слишком переусердствовал, выдавая авансы Тбилиси и не пытаясь объяснять своим грузинским партнерам, что поддержка устремлений закавказской республики никоим образом не отрицает заинтересованности в сотрудничестве с Россией. Этот подход сформировал в руководстве Грузии завышенные ожидания и привел к многочисленным ошибкам в стратегическом и тактическом планировании. После «горячего августа» Запад осознал, чем чреваты неподкрепленные реальными ресурсами обещания и высокие оценки. Понятное дело, отказ от стратегического партнерства был бы невозможен для США и их союзников. Однако основы такого партнерства подверглись определенной корректировке.
НАТО, не снимая с повестки дня вопроса о членстве кавказского государства, тем не менее не стал связывать себя какими-то конкретными обязательствами. В особенности в той части, которая касается сроков вступления или даже обретения Плана действий по членству (ПДЧ). Но ПДЧ сам по себе еще не гарантирует статуса страны-члена Альянса. Пример Македонии - тому подтверждение. И повод для такого сотрудничества без конкретных обещаний нашелся сам собой. Это - выборы парламента и президента Грузии. В материалах Чикагского саммита 2012 года, а также в многочисленных заявлениях натовских руководителей, начиная от генерального секретаря, красной нитью звучал тезис о том, что все разговоры о продвижении по евроатлантической дороге будут уместны лишь тогда, когда партнер покажет: он обладает навыками цивилизованной смены власти. А личность лидера не является определяющим фактором при выборе внешнеполитических приоритетов. В октябре нынешнего года Грузия сделала первые шаги в этом направлении. В стране в едином правовом поле будут работать президент, чья партия потерпела поражение на выборах в парламент и утратила статус правящей, и премьер, который еще вчера был лидером оппозиционной коалиции и третировался едва ли не как агент Кремля. Но это лишь первый шаг. Впереди еще выборы президента и реализация конституционной реформы в полном объеме. Обе задачи непростые. Поэтому и членство в НАТО пока не гарантируется. Так, спецпредставитель генсека Альянса подтвердил, что военно-политический блок будет рад видеть Грузию в своих рядах. Но никаких конкретных дат даже намеками не было названо. Зато стоит обратить внимание на то, что теперь помимо выборов озвучено еще одно условие для вступления. Так, по словам Аппатурая, будущее кавказской республики в НАТО будет зависеть от вклада ее миссии в Афганистане. Тонкий намек на то, что от нового правительства ждут преемственности во внешней политике, а не только цивилизованной процедуры замены одних первых лиц другими. Интересно и то, что среди своих приоритетов Иванишвили, помимо сближения с Альянсом, назвал и восстановление добрососедских отношений с Россией, что НАТО было бы также интересно. Сюжет, не имеющий критической важности, конечно же, но необходимый, ибо жесткая конфронтация с Москвой в стиле 2008 года на фоне неясных афганских и ближневосточных перспектив и для Альянса не слишком выгодна. Таким образом, прежний послеавгустовский подход НАТО остается пока без изменений вне зависимости от выборных раскладов: максимально благоприятная риторика без конкретных обещаний, но с выдвижением разных условий, позволяющих и тему не закрыть, и определенных шагов не сделать.
