ВАШИНГТОН---19 июля в непризнанной Нагорно-Карабахской республике состоялись президентские выборы. И хотя победу в них одержал Бако Саакян, действующий лидер НКР, эту избирательную кампанию нельзя рассматривать как проходное событие. Какое влияние окажут результаты выборов на дальнейшие перспективы де-факто образования с оспоренным статусом, а также на процесс урегулирования армяно-азербайджанского конфликта? Об этом политолог Сергей Маркедонов.
В отличие от Абхазии или Южной Осетии Нагорный Карабах не имеет официальных признаний. Поэтому выборы в нем не становятся предметом дискуссии между ведущими мировыми игроками. И Запад, и Россия (каждый по-своему) не заинтересованы портить отношения с Азербайджаном. Таким образом, если следовать жестким юридическим схемам, то никакого предмета для разговора нет.
Однако реальный политический процесс не может быть втиснут в прокрустово ложе формальной юриспруденции. И имеющийся в мировом сообществе «консенсус» не в состоянии отменить нескольких фактов принципиальной важности, игнорирование которых вряд ли продуктивно для процесса разрешения застарелого этнополитического конфликта. Во-первых, выборы в НКР, в отличие от тех же абхазских и югоосетинских, традиционно привлекают внимание намного большего числа наблюдателей из стран, находящихся за пределами постсоветского ареала. Вот и в этот раз за выборами следили около 80 человек из 22 стран, включая и такие далекие от Южного Кавказа, как Уругвай, США, Канада, Аргентина. Конечно, все эти люди не представляют свои государства, но они являются выразителями определенного общественного и политического мнения.
Во-вторых, что бы ни говорили официальные структуры о выборах, а в НКР глава республики менялся уже трижды, и парламентских кампаний было пять, не говоря уже о выборах муниципального уровня и референдумах. В-третьих, прошедшая кампания по сравнению с выборами 2007 года отличалась более высоким уровнем конкуренции. Все это, естественно, не отменяет ни административного ресурса, использованного властями, ни поддержки со стороны Еревана фаворита кампании Бако Саакяна. Но бенефициарий выборов победил не с белорусским или среднеазиатским результатом. 66,7% против 32,5% голосов, поданных за главного оппонента действующего руководителя НКР Виталия Баласаняна. Эти цифры говорят о том, что карабахское общество в своих взглядах далеко не монолитно, хотя в том, что касается определения своего будущего вне рамок азербайджанского государственного проекта, ведущие политики и общественные деятели Нагорного Карабаха едины. При этом в избирательной кампании 2012 года присутствовал элемент содержательной конкуренции. Это не было состязание двух популистских претендентов «за все хорошее против всего плохого».
Стоит обратить внимание на то, что главной темой выборов были не столько внутриполитические сюжеты (хотя и на них кандидаты обращали внимание), а вопросы безопасности, внешней политики и урегулирования конфликта. И «коньком» кампании Баласаняна была критика своего оппонента в том, что он фактически смирился с «приватизацией» мирного процесса вокруг Карабаха Ереваном и Баку. Возвращение переговорной (и говоря шире, внешнеполитической) субъектности стало главной идеей, озвученной им. И треть голосов, поддержавших этот подход, - не тот результат, от которого можно презрительно отмахнуться. Конечно, можно посчитать эту цифру второстепенной величиной по сравнению с геополитическими играми великих держав. Однако успех в таких играх не в последнюю очередь зависит от адекватности и умения учитывать тысячу, на первый взгляд, неприметных мелочей.
И последнее (по порядку, но не по важности). В контексте выборной ситуации в НКР стоит обратить внимание на заявление сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Три дипломата из США, России и Франции, работающие, в отличие от своих начальников, «в поле», дали намного более сбалансированную оценку непризнанной избирательной кампании. С одной стороны, они заявили, что голосование никоим образом не предрешает вопрос окончательного статуса спорной территории. На то они, собственно, и переговоры. Но с другой, посредники подчеркнули необходимость демократической процедуры для обеспечения нормального политического порядка на том пространстве, которое сегодня называется НКР. И в самом деле, резонный вопрос: что лучше, пусть и несовершенные, но выборы или создание федерации полевых командиров с войной всех против всех. Спору нет, задача и перед посредниками, и перед участниками конфликта непростая.
Однако уже сегодня стоило бы задуматься над тем, может ли быть прочным мир, если население спорной территории не участвует в выработке контуров своего будущего. Ведь не граждане же Армении из Еревана, Дилижана или Раздана будут при определенном раскладе искать себе другого гражданства и другого Отечества. Однозначного ответа быть или не быть НКР частью переговорного процесса не существует. Есть резоны и за и против этого. Но делать вид, что в Нагорном Карабахе отсутствует важная и содержательная политическая динамика - это значит преднамеренно упрощать повестку дня и следовать подходу: «Если я этого не вижу и не хочу видеть, значит этого и не существует». Вряд ли именно это нужно для действительно эффективного, а не симуляционного мирного процесса.
В отличие от Абхазии или Южной Осетии Нагорный Карабах не имеет официальных признаний. Поэтому выборы в нем не становятся предметом дискуссии между ведущими мировыми игроками. И Запад, и Россия (каждый по-своему) не заинтересованы портить отношения с Азербайджаном. Таким образом, если следовать жестким юридическим схемам, то никакого предмета для разговора нет.
Однако реальный политический процесс не может быть втиснут в прокрустово ложе формальной юриспруденции. И имеющийся в мировом сообществе «консенсус» не в состоянии отменить нескольких фактов принципиальной важности, игнорирование которых вряд ли продуктивно для процесса разрешения застарелого этнополитического конфликта. Во-первых, выборы в НКР, в отличие от тех же абхазских и югоосетинских, традиционно привлекают внимание намного большего числа наблюдателей из стран, находящихся за пределами постсоветского ареала. Вот и в этот раз за выборами следили около 80 человек из 22 стран, включая и такие далекие от Южного Кавказа, как Уругвай, США, Канада, Аргентина. Конечно, все эти люди не представляют свои государства, но они являются выразителями определенного общественного и политического мнения.
Во-вторых, что бы ни говорили официальные структуры о выборах, а в НКР глава республики менялся уже трижды, и парламентских кампаний было пять, не говоря уже о выборах муниципального уровня и референдумах. В-третьих, прошедшая кампания по сравнению с выборами 2007 года отличалась более высоким уровнем конкуренции. Все это, естественно, не отменяет ни административного ресурса, использованного властями, ни поддержки со стороны Еревана фаворита кампании Бако Саакяна. Но бенефициарий выборов победил не с белорусским или среднеазиатским результатом. 66,7% против 32,5% голосов, поданных за главного оппонента действующего руководителя НКР Виталия Баласаняна. Эти цифры говорят о том, что карабахское общество в своих взглядах далеко не монолитно, хотя в том, что касается определения своего будущего вне рамок азербайджанского государственного проекта, ведущие политики и общественные деятели Нагорного Карабаха едины. При этом в избирательной кампании 2012 года присутствовал элемент содержательной конкуренции. Это не было состязание двух популистских претендентов «за все хорошее против всего плохого».
Стоит обратить внимание на то, что главной темой выборов были не столько внутриполитические сюжеты (хотя и на них кандидаты обращали внимание), а вопросы безопасности, внешней политики и урегулирования конфликта. И «коньком» кампании Баласаняна была критика своего оппонента в том, что он фактически смирился с «приватизацией» мирного процесса вокруг Карабаха Ереваном и Баку. Возвращение переговорной (и говоря шире, внешнеполитической) субъектности стало главной идеей, озвученной им. И треть голосов, поддержавших этот подход, - не тот результат, от которого можно презрительно отмахнуться. Конечно, можно посчитать эту цифру второстепенной величиной по сравнению с геополитическими играми великих держав. Однако успех в таких играх не в последнюю очередь зависит от адекватности и умения учитывать тысячу, на первый взгляд, неприметных мелочей.
И последнее (по порядку, но не по важности). В контексте выборной ситуации в НКР стоит обратить внимание на заявление сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Три дипломата из США, России и Франции, работающие, в отличие от своих начальников, «в поле», дали намного более сбалансированную оценку непризнанной избирательной кампании. С одной стороны, они заявили, что голосование никоим образом не предрешает вопрос окончательного статуса спорной территории. На то они, собственно, и переговоры. Но с другой, посредники подчеркнули необходимость демократической процедуры для обеспечения нормального политического порядка на том пространстве, которое сегодня называется НКР. И в самом деле, резонный вопрос: что лучше, пусть и несовершенные, но выборы или создание федерации полевых командиров с войной всех против всех. Спору нет, задача и перед посредниками, и перед участниками конфликта непростая.
Однако уже сегодня стоило бы задуматься над тем, может ли быть прочным мир, если население спорной территории не участвует в выработке контуров своего будущего. Ведь не граждане же Армении из Еревана, Дилижана или Раздана будут при определенном раскладе искать себе другого гражданства и другого Отечества. Однозначного ответа быть или не быть НКР частью переговорного процесса не существует. Есть резоны и за и против этого. Но делать вид, что в Нагорном Карабахе отсутствует важная и содержательная политическая динамика - это значит преднамеренно упрощать повестку дня и следовать подходу: «Если я этого не вижу и не хочу видеть, значит этого и не существует». Вряд ли именно это нужно для действительно эффективного, а не симуляционного мирного процесса.
