ВАШИНГТОН---Российские спецслужбы заявили о предотвращении террористических актов в столице будущей Белой Олимпиады в Сочи. При этом прозвучала информация о втягивании Абхазии в орбиту запрещенной организации «Имарат Кавказ», поскольку в качестве «оператора» готовящихся акций был назван некий «абхазский джамаат». Помимо этого, Национальный террористический комитет (НАК) России заявил о кооперации северокавказских исламистов с Грузией. Какие проблемы поднимают данные заявления? Насколько обоснована «грузинская версия»? На эти вопросы отвечает политолог Сергей Маркедонов.
Проблема «Сочи-2014» выглядит подобно узлу, который соединил в одной точке несколько различных вопросов. Во-первых, это уровень безопасности в будущей столице зимних Олимпийских игр. Данная проблема выходит далеко за рамки большого спорта. Это - престиж страны, тест на ее умение реагировать на сложные этнополитические вызовы. Любой провал на этом направлении - и Россию будут бояться не за ее могучую силу, а за ее слабость. Вряд ли такая боязнь принесет российскому государству и обществу ощутимые дивиденды.
Однако реагирование реагированию рознь. НАК и другие высокопоставленные представители Москвы уже не в первый раз заявляют о связях северокавказских исламистов с Тбилиси. Еще 13 октября 2009 года эту тему на одном из заседаний комитета ввел в оборот директор ФСБ Александр Бортников. В марте 2010 года Николай Патрушев в интервью «Коммерсанту» заявил о необходимости проверки всех версий, включая и «грузинский след». Казалось бы, за это время была прекрасная возможность найти доказательства такой связи, не ограничиваясь констатацией данного факта. Ведь в этом случае у Москвы появлялось бы просто «убойное оружие» для дискредитации Михаила Саакашвили и его команды. Как же, в союзники к Вашингтону набивается политик, который поддерживает организацию, включенную Госдепом в террористические списки.
В эти же списки, кстати сказать, был включен и Доку Умаров, который публично объявлял американцев, британцев и израильтян врагами «истинных мусульман» наряду с Россией. Понятное дело, Саакашвили был бы не прочь доставить проблемы своему северному соседу. И раздувая «черкесский вопрос», и выступая в роли покровителя северокавказских националистов официальный Тбилиси пытается найти свой асимметричный ответ на признание Абхазии и Южной Осетии. В то же самое время Саакашвили не столь примитивен и прост, чтобы своими руками разжигать исламистский костер, имея за спиной такие проблемные территории, как Панкиси или Квемо Картли. Тем паче, что «имаратчики» не особо скрывают, что рассматривают Грузию в качестве земли, «оккупированной кяфирами». При этом президент Грузии в огромной степени зависит от благорасположения Вашингтона, который при всех расхождениях с Россией по Южному Кавказу выступает против превращения Северного Кавказа во «второй Афганистан». Отсюда, кстати, и сдержанная реакция Госдепа и даже представителей разведывательного сообщества (взять хотя бы директора национальной разведки Джеймса Клэппера) к северокавказским инициативам Тбилиси. Что уж об агрессивном исламизме говорить!
Однако за два с половиной года ни НАК, ни другие структуры не предоставили ни российской, ни мировой общественности никаких доказательств наличия именно «грузинского следа» в северокавказском терроризме. Тем самым действительно актуальная и насущная проблема обеспечения безопасности олимпийской столицы переводится в область не самой качественной пропаганды. И доверие к российским усилиям (а они в действительности немалые) стремительно снижается. Здесь, как в известной истории про волков. Когда серые хищники действительно появятся на горизонте, пастуху-шутнику могут и не поверить.
Второй вопрос, заслуживающий особого внимания, - это ситуация в Абхазии. До сих пор республика практически никак не фигурировала в сюжетах, связанных с радикальным исламизмом. Можно вспомнить об инцидентах с имамами гудаутского и сухумского молельного дома в 2007 и в 2010 годах и отравлении муфтия Абхазии в 2011 году. Но все эти случаи очень проблематично подвести под некий единый политический знаменатель. Тем более связать их с религиозным противостоянием. Как бы то ни было, а необходимость более глубокого анализа ситуации в республике назрела. По мере снижения непосредственной угрозы со стороны Грузии на первый план выходят другие проблемы. И на примере Северного Кавказа мы уже видели, что даже сильно секуляризованные образования могут стать целями для исламистов, если качество социальной политики и управления в них оставляет желать лучшего, а уровень коррупции, напротив, высок. Остается надеяться, что при попытках такого всестороннего анализа ошибки и просчеты, допущенные российской властью на Северном Кавказе, не будут воспроизведены в Абхазии.
Проблема «Сочи-2014» выглядит подобно узлу, который соединил в одной точке несколько различных вопросов. Во-первых, это уровень безопасности в будущей столице зимних Олимпийских игр. Данная проблема выходит далеко за рамки большого спорта. Это - престиж страны, тест на ее умение реагировать на сложные этнополитические вызовы. Любой провал на этом направлении - и Россию будут бояться не за ее могучую силу, а за ее слабость. Вряд ли такая боязнь принесет российскому государству и обществу ощутимые дивиденды.
Однако реагирование реагированию рознь. НАК и другие высокопоставленные представители Москвы уже не в первый раз заявляют о связях северокавказских исламистов с Тбилиси. Еще 13 октября 2009 года эту тему на одном из заседаний комитета ввел в оборот директор ФСБ Александр Бортников. В марте 2010 года Николай Патрушев в интервью «Коммерсанту» заявил о необходимости проверки всех версий, включая и «грузинский след». Казалось бы, за это время была прекрасная возможность найти доказательства такой связи, не ограничиваясь констатацией данного факта. Ведь в этом случае у Москвы появлялось бы просто «убойное оружие» для дискредитации Михаила Саакашвили и его команды. Как же, в союзники к Вашингтону набивается политик, который поддерживает организацию, включенную Госдепом в террористические списки.
В эти же списки, кстати сказать, был включен и Доку Умаров, который публично объявлял американцев, британцев и израильтян врагами «истинных мусульман» наряду с Россией. Понятное дело, Саакашвили был бы не прочь доставить проблемы своему северному соседу. И раздувая «черкесский вопрос», и выступая в роли покровителя северокавказских националистов официальный Тбилиси пытается найти свой асимметричный ответ на признание Абхазии и Южной Осетии. В то же самое время Саакашвили не столь примитивен и прост, чтобы своими руками разжигать исламистский костер, имея за спиной такие проблемные территории, как Панкиси или Квемо Картли. Тем паче, что «имаратчики» не особо скрывают, что рассматривают Грузию в качестве земли, «оккупированной кяфирами». При этом президент Грузии в огромной степени зависит от благорасположения Вашингтона, который при всех расхождениях с Россией по Южному Кавказу выступает против превращения Северного Кавказа во «второй Афганистан». Отсюда, кстати, и сдержанная реакция Госдепа и даже представителей разведывательного сообщества (взять хотя бы директора национальной разведки Джеймса Клэппера) к северокавказским инициативам Тбилиси. Что уж об агрессивном исламизме говорить!
Однако за два с половиной года ни НАК, ни другие структуры не предоставили ни российской, ни мировой общественности никаких доказательств наличия именно «грузинского следа» в северокавказском терроризме. Тем самым действительно актуальная и насущная проблема обеспечения безопасности олимпийской столицы переводится в область не самой качественной пропаганды. И доверие к российским усилиям (а они в действительности немалые) стремительно снижается. Здесь, как в известной истории про волков. Когда серые хищники действительно появятся на горизонте, пастуху-шутнику могут и не поверить.
Второй вопрос, заслуживающий особого внимания, - это ситуация в Абхазии. До сих пор республика практически никак не фигурировала в сюжетах, связанных с радикальным исламизмом. Можно вспомнить об инцидентах с имамами гудаутского и сухумского молельного дома в 2007 и в 2010 годах и отравлении муфтия Абхазии в 2011 году. Но все эти случаи очень проблематично подвести под некий единый политический знаменатель. Тем более связать их с религиозным противостоянием. Как бы то ни было, а необходимость более глубокого анализа ситуации в республике назрела. По мере снижения непосредственной угрозы со стороны Грузии на первый план выходят другие проблемы. И на примере Северного Кавказа мы уже видели, что даже сильно секуляризованные образования могут стать целями для исламистов, если качество социальной политики и управления в них оставляет желать лучшего, а уровень коррупции, напротив, высок. Остается надеяться, что при попытках такого всестороннего анализа ошибки и просчеты, допущенные российской властью на Северном Кавказе, не будут воспроизведены в Абхазии.
