Лидер югоосетинской оппозиции Алла Джиоева не участвовала в голосовании на повторных выборах президента. Корреспондент Радио Свобода Мумин Шакиров поговорил с ней по телефону о том, почему она приняла такое решение.
Алла Джиоева: Мне сложно комментировать обстановку в Южной Осетии, потому что только вчера во второй половине дня я была выписана из республиканской больницы, где я находилась уже не по состоянию своего здоровья, а потому что каким-то определенным силам было угодно меня изолировать. Поэтому говорить о том, что происходит в республике, я попросту не могу, ведь я находилась в больнице 43 дня.
Какова моя оценка выборного мероприятия? Я лично в нем не принимаю участия. У меня есть к тому достаточно четкая аргументация. Первое – это селекционный отбор. По всей вероятности, прошли люди, удобные каким-то определенным силам. Потому что я знаю, были достойные кандидаты, но для них создали искусственные препоны и в результате отсеяли.
Второе. Ни один из кандидатов не дал оценку тому, что произошло в ноябре и, тем более, что произошло 9 февраля. Тут уже не имеет значения – со мной ли это произошло, с моими сторонниками или с кем бы то ни было. Потому что то вооруженное нападение, которое организовали намой штаб, - это беспрецедентный беззаконный акт, которому общество должно обязательно дать оценку, не говоря уже о том, что это должны были сделать кандидаты в президенты.
Третье. Было множество механизмов сделать эти выборы легитимными. Для этого достаточно было противоборствующим силам сесть за стол переговоров, причем, вести диалог не бутафорски, а исходя из общих интересов нашей государственности, и выстроить какую-то грамотную политику, тактику и стратегию на завтрашний день. Это тоже не было сделано. Меня подвергли вначале полнейшей изоляции, я не имела возможности сказать ни слова ни на местном телевидении, ни через другие СМИ.
Вкупе все эти аргументы привели меня к точке зрения, что идти сегодня на выборы мне попросту не надо. Да, и вообще имеет ли значения выбор народа, если 56,7% избирателей Южной Осетии в ноябре высказали свою приверженность нашей программе, нашей команде, нашим устремлениям, а их выбор был растоптан. Имеет ли это значение – пойду я сегодня или нет? ЦИК все равно поступит так, как велят ее патроны.
Мумин Шакиров: Означает ли, что вы выходите из политической борьбы?
Алла Джиоева: Это отнюдь не значит. Но я не застрахована нового беспредела. А вина-то моя в чем заключалась? Только в том, что я выиграла эти выборы. Я подверглась вместе со своими сторонниками немыслимым преследованиям. Я не знаю, какова будет завтра моя судьба. Меня-то из больницы отпустили с условием, что я даже интервью давать не буду. Даже этого последнего права и то меня хотят лишить в XXI веке!
Мумин Шакиров: Некоторые эксперты считают, что вольно или невольно вы оказываете поддержку одному из кандидатов в президенты – экс-председателю КГБ республики Леониду Тибилову. Насколько достоверна эта информация?
Алла Джиоева: Определенная часть моего штаба оказалась у Тибилова, другая часть оказалась у Медоева, третья часть – у Санакоева. Конечно, в условиях моей полнейшей изоляции, когда доступа ко мне никакого не было, естественно, что люди потеряны и разбрелись. А что касается моих симпатий в чью бы то ни было конкретную сторону, то я их не обозначала. Это инсинуации, которые кому-то удобны.
Мумин Шакиров: А как вы себя чувствуете, выйдя из больницы?
Алла Джиоева: Нормально. Я чувствовала себя нормально недели две назад. И потом, я хочу вам сказать, что я человек, который к физической боли достаточно терпимый. Здесь боль другого характера.
Алла Джиоева: Мне сложно комментировать обстановку в Южной Осетии, потому что только вчера во второй половине дня я была выписана из республиканской больницы, где я находилась уже не по состоянию своего здоровья, а потому что каким-то определенным силам было угодно меня изолировать. Поэтому говорить о том, что происходит в республике, я попросту не могу, ведь я находилась в больнице 43 дня.
Какова моя оценка выборного мероприятия? Я лично в нем не принимаю участия. У меня есть к тому достаточно четкая аргументация. Первое – это селекционный отбор. По всей вероятности, прошли люди, удобные каким-то определенным силам. Потому что я знаю, были достойные кандидаты, но для них создали искусственные препоны и в результате отсеяли.
Второе. Ни один из кандидатов не дал оценку тому, что произошло в ноябре и, тем более, что произошло 9 февраля. Тут уже не имеет значения – со мной ли это произошло, с моими сторонниками или с кем бы то ни было. Потому что то вооруженное нападение, которое организовали намой штаб, - это беспрецедентный беззаконный акт, которому общество должно обязательно дать оценку, не говоря уже о том, что это должны были сделать кандидаты в президенты.
Третье. Было множество механизмов сделать эти выборы легитимными. Для этого достаточно было противоборствующим силам сесть за стол переговоров, причем, вести диалог не бутафорски, а исходя из общих интересов нашей государственности, и выстроить какую-то грамотную политику, тактику и стратегию на завтрашний день. Это тоже не было сделано. Меня подвергли вначале полнейшей изоляции, я не имела возможности сказать ни слова ни на местном телевидении, ни через другие СМИ.
Вкупе все эти аргументы привели меня к точке зрения, что идти сегодня на выборы мне попросту не надо. Да, и вообще имеет ли значения выбор народа, если 56,7% избирателей Южной Осетии в ноябре высказали свою приверженность нашей программе, нашей команде, нашим устремлениям, а их выбор был растоптан. Имеет ли это значение – пойду я сегодня или нет? ЦИК все равно поступит так, как велят ее патроны.
Мумин Шакиров: Означает ли, что вы выходите из политической борьбы?
Алла Джиоева: Это отнюдь не значит. Но я не застрахована нового беспредела. А вина-то моя в чем заключалась? Только в том, что я выиграла эти выборы. Я подверглась вместе со своими сторонниками немыслимым преследованиям. Я не знаю, какова будет завтра моя судьба. Меня-то из больницы отпустили с условием, что я даже интервью давать не буду. Даже этого последнего права и то меня хотят лишить в XXI веке!
Мумин Шакиров: Некоторые эксперты считают, что вольно или невольно вы оказываете поддержку одному из кандидатов в президенты – экс-председателю КГБ республики Леониду Тибилову. Насколько достоверна эта информация?
Алла Джиоева: Определенная часть моего штаба оказалась у Тибилова, другая часть оказалась у Медоева, третья часть – у Санакоева. Конечно, в условиях моей полнейшей изоляции, когда доступа ко мне никакого не было, естественно, что люди потеряны и разбрелись. А что касается моих симпатий в чью бы то ни было конкретную сторону, то я их не обозначала. Это инсинуации, которые кому-то удобны.
Мумин Шакиров: А как вы себя чувствуете, выйдя из больницы?
Алла Джиоева: Нормально. Я чувствовала себя нормально недели две назад. И потом, я хочу вам сказать, что я человек, который к физической боли достаточно терпимый. Здесь боль другого характера.
