ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---16 марта Дмитрий Медведев назначил губернатора Краснодарского края Александра Ткачева специальным представителем президента России по Абхазии. Какие последствия может иметь это кадровое решение для дальнейшего развития отношений между Москвой и Сухуми?
Лишь на первый взгляд кубанский губернатор - это просто один из руководителей субъектов РФ. Но регион региону рознь. Если на территории края находятся места отдыха для первых лиц государства, то в системе, где все определяют персональные связи, неформальный статус губернатора вырастает в разы. Не стоит забывать, что Александру Ткачеву уже через два года предстоит стать гостеприимным хозяином зимней Олимпиады в Сочи. 11 марта именно его кандидатура была внесена в краевое Законодательное собрание на утверждение в качестве старого нового главы региона. И нет никаких сомнений, что ткачевское большинство (партийная принадлежность на Кубани уже давно куда менее значима, чем лояльность первому лицу) поддержит выбор Кремля. В российском контексте все это означает не просто честь принимать очередной «праздник спорта», но и нести ответственность за реализацию политически важного проекта Владимира Путина. Ведь Сочи станет символом его возвращения на российский Олимп, демонстрацией успехов и достижений «национального лидера».
Для того чтобы за сочинский праздник было не стыдно, требуется мобилизация всех возможных ресурсов. И в этом контексте подключение абхазской инфраструктуры не стоит недооценивать. Думается, что именно это соображение было главным в решении Кремля дать Ткачеву помимо губернаторского кресла пост спецпредставителя по Абхазии, что называется, «в нагрузку». С одной стороны, резоны для такого решения очевидны. Краснодарский край непосредственно граничит с Абхазией. Многие проблемы с Кубани видны намного лучше, чем из Москвы. Однако у этой медали, как водится, есть и другая сторона. И вот ее рассмотрение показывает, что очередное «креативное» решение Кремля, мягко говоря, далеко от идеала.
Во-первых, Александр Ткачев на абхазском направлении имеет не самый блестящий послужной список. В 2004 году он принимал самое активное участие в попытках российских властей провести операцию «преемник» во время абхазских президентских выборов. И сегодня в республике многие помнят его риторику тех лет, наполненную угрозами в отношении строптивых избирателей, не пожелавших в едином порыве поддержать кандидатуру Рауля Хаджимбы. Конечно, можно сказать, что с тех пор много воды утекло. И вспомнить, как после 2004 года Ткачев многократно встречался и успешно сотрудничал с главным возмутителем спокойствия той президентской кампании Сергеем Багапшем. Однако политический стиль и философия кубанского губернатора за это время не слишком изменились. И есть основания полагать, что в случае возможных коллизий между Россией и Абхазией его реакции на сложные вызовы будут такими же, как восемь лет назад.
Во-вторых, даже вне всякого абхазского контекста кубанские реалии свидетельствуют не в пользу Ткачева. Он широко известен своими националистическими высказываниями по «армянскому», «турецкому», «курдскому» и другим вопросам. И то, что с его подачи произошло выдавливание из края месхетинских турок, заставляет относиться к нему с подозрением представителей любых малых этнических групп, включая и абхазов. Не слишком хороший шлейф тянется за кубанской администрацией и в истории попыток объединения Краснодарского края и Адыгеи, благодаря которым был актуализирован вопрос о т.н. «геноциде черкесов». Тема - крайне важная в контексте абхазско-адыгских отношений и интересов Грузии. В-третьих, введение поста спецпредставителя усложняет работу Москвы на абхазском направлении, поскольку теперь между аппаратом Ткачева и посольством РФ в Сухуми возникает дублирование функций и неизбежная в таком случае, но вряд ли нужная бюрократическая конкуренция.
Таким образом, в очередной раз федеральная власть приняла кадровое решение, ориентируясь исключительно на интересы административно-бюрократического рынка, игнорируя и этнополитический контекст, и ряд важных психологических факторов.
Лишь на первый взгляд кубанский губернатор - это просто один из руководителей субъектов РФ. Но регион региону рознь. Если на территории края находятся места отдыха для первых лиц государства, то в системе, где все определяют персональные связи, неформальный статус губернатора вырастает в разы. Не стоит забывать, что Александру Ткачеву уже через два года предстоит стать гостеприимным хозяином зимней Олимпиады в Сочи. 11 марта именно его кандидатура была внесена в краевое Законодательное собрание на утверждение в качестве старого нового главы региона. И нет никаких сомнений, что ткачевское большинство (партийная принадлежность на Кубани уже давно куда менее значима, чем лояльность первому лицу) поддержит выбор Кремля. В российском контексте все это означает не просто честь принимать очередной «праздник спорта», но и нести ответственность за реализацию политически важного проекта Владимира Путина. Ведь Сочи станет символом его возвращения на российский Олимп, демонстрацией успехов и достижений «национального лидера».
Для того чтобы за сочинский праздник было не стыдно, требуется мобилизация всех возможных ресурсов. И в этом контексте подключение абхазской инфраструктуры не стоит недооценивать. Думается, что именно это соображение было главным в решении Кремля дать Ткачеву помимо губернаторского кресла пост спецпредставителя по Абхазии, что называется, «в нагрузку». С одной стороны, резоны для такого решения очевидны. Краснодарский край непосредственно граничит с Абхазией. Многие проблемы с Кубани видны намного лучше, чем из Москвы. Однако у этой медали, как водится, есть и другая сторона. И вот ее рассмотрение показывает, что очередное «креативное» решение Кремля, мягко говоря, далеко от идеала.
Во-первых, Александр Ткачев на абхазском направлении имеет не самый блестящий послужной список. В 2004 году он принимал самое активное участие в попытках российских властей провести операцию «преемник» во время абхазских президентских выборов. И сегодня в республике многие помнят его риторику тех лет, наполненную угрозами в отношении строптивых избирателей, не пожелавших в едином порыве поддержать кандидатуру Рауля Хаджимбы. Конечно, можно сказать, что с тех пор много воды утекло. И вспомнить, как после 2004 года Ткачев многократно встречался и успешно сотрудничал с главным возмутителем спокойствия той президентской кампании Сергеем Багапшем. Однако политический стиль и философия кубанского губернатора за это время не слишком изменились. И есть основания полагать, что в случае возможных коллизий между Россией и Абхазией его реакции на сложные вызовы будут такими же, как восемь лет назад.
Во-вторых, даже вне всякого абхазского контекста кубанские реалии свидетельствуют не в пользу Ткачева. Он широко известен своими националистическими высказываниями по «армянскому», «турецкому», «курдскому» и другим вопросам. И то, что с его подачи произошло выдавливание из края месхетинских турок, заставляет относиться к нему с подозрением представителей любых малых этнических групп, включая и абхазов. Не слишком хороший шлейф тянется за кубанской администрацией и в истории попыток объединения Краснодарского края и Адыгеи, благодаря которым был актуализирован вопрос о т.н. «геноциде черкесов». Тема - крайне важная в контексте абхазско-адыгских отношений и интересов Грузии. В-третьих, введение поста спецпредставителя усложняет работу Москвы на абхазском направлении, поскольку теперь между аппаратом Ткачева и посольством РФ в Сухуми возникает дублирование функций и неизбежная в таком случае, но вряд ли нужная бюрократическая конкуренция.
Таким образом, в очередной раз федеральная власть приняла кадровое решение, ориентируясь исключительно на интересы административно-бюрократического рынка, игнорируя и этнополитический контекст, и ряд важных психологических факторов.
