ВАШИНГТОН---Политики и эксперты продолжают обсуждать итоги президентских выборов в России и победу в них Владимира Путина. И хотя данная тема внутриполитическая, сам масштаб страны и степень ее вовлеченности в мировую политику превращает ее в вопрос международного значения. Особый интерес к итогам президентской кампании по понятным причинам проявляют соседи РФ, в первую очередь государства Южного Кавказа. Стоит ли им опасаться путинского успеха или, напротив, для волнений нет никаких серьезных причин? На этот вопрос отвечает политолог Сергей Маркедонов.
По словам грузинского президента Михаила Саакашвили, у России в условиях ее нынешнего правительства не может быть будущего потому, что оно занято строительством прошлого. Думается, что прошедшие 4 марта 2012 года президентские выборы не дают однозначного ответа на вопрос, поднятый главным оппонентом Владимира Путина на постсоветском пространстве. На первый взгляд, цифра 64% не дает оснований сомневаться в успехе Путина. Даже критики старого нового президента России («Лига избирателей», ассоциация «Голос»), признавая крупные масштабы фальсификаций, нарушений избирательного законодательства и тотального доминирования в СМИ одного политика, фиксируют победу действующего премьера с результатом чуть больше пятидесяти процентов. Но при более глубоком анализе мы увидим, во-первых, ломку тренда последних десяти лет, когда власть от выборов к выборам получала все больше голосов. В 2012 году Путин уступил не только результату самого себя в 2004 году, но и цифрам, полученным Дмитрием Медведевым в 2008 году. Психологически значение последнего факта невозможно недооценивать. И все это на фоне непрекращающегося протестного движения, утраты «Единой Россией» конституционного большинства в Госдуме и первого (начиная с 1999 года) более или менее серьезного электорального успеха либералов. За последние 13 лет на федеральном уровне эти силы никогда не получали более 7% голосов.
Таким образом, следует признать, что за период с декабря прошлого года до начала марта года нынешнего российская власть получила недвусмысленные сигналы о необходимости перемен. Конечно, она может их проигнорировать. Но в этом случае она начнет сама разрушать то, за что так все последние годы активно боролась - политическую и социально-экономическую стабильность. В случае же начала аккуратных реформ сверху придется заниматься даже без горячего энтузиазма строительством настоящего и будущего. Просто в силу прагматических резонов.
Однако при любом раскладе Южный Кавказ, скорее всего, останется регионом, который Москва будет рассматривать как сферу своих жизненно важных интересов. Ни одна часть «ближнего зарубежья» не имеет столь значительного влияния на формирование внутриполитической повестки дня в РФ. Речь в данном случае, прежде всего, идет о безопасности Северного Кавказа. При этом две части Большого Кавказа полны неразрешенными этнополитическими конфликтами. По этим проблемам позиции Москвы более или менее устоялись. Каких-то особых сюрпризов здесь вряд ли стоит ожидать, поскольку в период «временной работы» Дмитрия Медведева президентом РФ основные приоритеты здесь определялись Владимиром Путиным. И от его переезда из Белого дома в Кремль вряд ли что-то кардинально изменится. Намного большее значение для региона будет иметь динамика российско-американских отношений. На сегодняшний момент здесь также больше вопросов, чем готовых ответов. Барак Обама имеет сейчас, согласно всем социологическим опросам, намного больше шансов на избрание. Однако даже в случае своей победы он не сможет отмахнуться от позиций республиканцев, для которых победа Владимира Путина представляется как вызов американским интересам. И «грузинская тема» в республиканском предвыборном дискурсе также занимает, хотя и не первостепенное, но важное место. И этот критицизм разделяется всеми претендентами на роль единого кандидата от республиканцев. Поэтому кто бы ни вышел соревноваться с Бараком Обамой, президенту США придется реагировать на обвинения в «сдаче позицией Москве» и предательстве ценностей ради «реальной политики». И не только реагировать, но и упреждать своих критиков.
Следовательно, многое будет зависеть от правильно выбранной тональности сторон и риторических акцентов. В ходе избирательной кампании Путина крайний антиамериканизм сочетался с призывами к прагматике и конструктивному сотрудничеству. Но кто бы и что ни озвучивал в ходе предвыборной борьбы, Москва и Вашингтон имеют диаметрально противоположные взгляды на ситуацию вокруг Грузии и в то же время готовы к кооперации в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Не стоит забывать и о так называемых «фоновых факторах». Любое новое обострение ситуации в Сирии и особенно в Иране может самым серьезным образом отразиться на Южном Кавказе. Как само по себе, так и в контексте российско-американских отношений на евразийском участке международной политики. К сожалению, и для Путина, и для его вашингтонских оппонентов характерны и нерациональное поведение, и недоверие к противоположной стороне. Нередко стороны не умеют отделять предвыборную конъюнктуру от реальных интересов и приоритетов.
Таким образом, сегодня преждевременно давать прогнозы относительно того, чем обернется для Южного Кавказа возвращение Путина на президентский пост. Он еще не сделал выбора между «заморозкой» и умеренными реформами, а без этого выбора трудно прогнозировать дальнейшее развитие российско-американских отношений, от которых в Кавказском регионе и вокруг него слишком многое зависит.
По словам грузинского президента Михаила Саакашвили, у России в условиях ее нынешнего правительства не может быть будущего потому, что оно занято строительством прошлого. Думается, что прошедшие 4 марта 2012 года президентские выборы не дают однозначного ответа на вопрос, поднятый главным оппонентом Владимира Путина на постсоветском пространстве. На первый взгляд, цифра 64% не дает оснований сомневаться в успехе Путина. Даже критики старого нового президента России («Лига избирателей», ассоциация «Голос»), признавая крупные масштабы фальсификаций, нарушений избирательного законодательства и тотального доминирования в СМИ одного политика, фиксируют победу действующего премьера с результатом чуть больше пятидесяти процентов. Но при более глубоком анализе мы увидим, во-первых, ломку тренда последних десяти лет, когда власть от выборов к выборам получала все больше голосов. В 2012 году Путин уступил не только результату самого себя в 2004 году, но и цифрам, полученным Дмитрием Медведевым в 2008 году. Психологически значение последнего факта невозможно недооценивать. И все это на фоне непрекращающегося протестного движения, утраты «Единой Россией» конституционного большинства в Госдуме и первого (начиная с 1999 года) более или менее серьезного электорального успеха либералов. За последние 13 лет на федеральном уровне эти силы никогда не получали более 7% голосов.
Таким образом, следует признать, что за период с декабря прошлого года до начала марта года нынешнего российская власть получила недвусмысленные сигналы о необходимости перемен. Конечно, она может их проигнорировать. Но в этом случае она начнет сама разрушать то, за что так все последние годы активно боролась - политическую и социально-экономическую стабильность. В случае же начала аккуратных реформ сверху придется заниматься даже без горячего энтузиазма строительством настоящего и будущего. Просто в силу прагматических резонов.
Однако при любом раскладе Южный Кавказ, скорее всего, останется регионом, который Москва будет рассматривать как сферу своих жизненно важных интересов. Ни одна часть «ближнего зарубежья» не имеет столь значительного влияния на формирование внутриполитической повестки дня в РФ. Речь в данном случае, прежде всего, идет о безопасности Северного Кавказа. При этом две части Большого Кавказа полны неразрешенными этнополитическими конфликтами. По этим проблемам позиции Москвы более или менее устоялись. Каких-то особых сюрпризов здесь вряд ли стоит ожидать, поскольку в период «временной работы» Дмитрия Медведева президентом РФ основные приоритеты здесь определялись Владимиром Путиным. И от его переезда из Белого дома в Кремль вряд ли что-то кардинально изменится. Намного большее значение для региона будет иметь динамика российско-американских отношений. На сегодняшний момент здесь также больше вопросов, чем готовых ответов. Барак Обама имеет сейчас, согласно всем социологическим опросам, намного больше шансов на избрание. Однако даже в случае своей победы он не сможет отмахнуться от позиций республиканцев, для которых победа Владимира Путина представляется как вызов американским интересам. И «грузинская тема» в республиканском предвыборном дискурсе также занимает, хотя и не первостепенное, но важное место. И этот критицизм разделяется всеми претендентами на роль единого кандидата от республиканцев. Поэтому кто бы ни вышел соревноваться с Бараком Обамой, президенту США придется реагировать на обвинения в «сдаче позицией Москве» и предательстве ценностей ради «реальной политики». И не только реагировать, но и упреждать своих критиков.
Следовательно, многое будет зависеть от правильно выбранной тональности сторон и риторических акцентов. В ходе избирательной кампании Путина крайний антиамериканизм сочетался с призывами к прагматике и конструктивному сотрудничеству. Но кто бы и что ни озвучивал в ходе предвыборной борьбы, Москва и Вашингтон имеют диаметрально противоположные взгляды на ситуацию вокруг Грузии и в то же время готовы к кооперации в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Не стоит забывать и о так называемых «фоновых факторах». Любое новое обострение ситуации в Сирии и особенно в Иране может самым серьезным образом отразиться на Южном Кавказе. Как само по себе, так и в контексте российско-американских отношений на евразийском участке международной политики. К сожалению, и для Путина, и для его вашингтонских оппонентов характерны и нерациональное поведение, и недоверие к противоположной стороне. Нередко стороны не умеют отделять предвыборную конъюнктуру от реальных интересов и приоритетов.
Таким образом, сегодня преждевременно давать прогнозы относительно того, чем обернется для Южного Кавказа возвращение Путина на президентский пост. Он еще не сделал выбора между «заморозкой» и умеренными реформами, а без этого выбора трудно прогнозировать дальнейшее развитие российско-американских отношений, от которых в Кавказском регионе и вокруг него слишком многое зависит.
