ВАШИНГТОН---В последние две недели заметно обострились отношения между Азербайджаном и Ираном. 12 февраля азербайджанский посол в Иране был приглашен в МИД Исламской республики, где получил ноту с сообщением о причастности официального Баку к убийствам иранских ученых-ядерщиков. Через неделю «симметричную акцию» предпринял Азербайджан, заявив о раскрытии антигосударственного заговора с участием спецслужб Ирана. Параллельно с этими сюжетами стал развиваться скандал по поводу задержания в Баку корреспондента иранского телевидения. К каким последствиям это может привести? И вообще, какова роль Большого Кавказа в геополитической игре вокруг Ирана? Об этом политолог Сергей Маркедонов.
На исходе второго месяца 2012 года рановато подводить итоги. Однако по многочисленным событиям, случившимся в январе и феврале, с большой долей вероятности мы можем говорить о том, что нынешний год имеет все шансы стать «годом Ирана». Кризис в Ормузском проливе, жесткая риторика США и Израиля и не менее жесткая риторика Исламской республики, сопровождаемая разного рода демонстрациями, заставляет экспертов и политиков просчитывать риски от возможной эскалации вооруженного противостояния. Остроты ситуации добавляет разрастающийся на глазах «сирийский кризис», в котором Тегеран поддерживает режим Башара Асада. И поэтому многие усматривают здесь своеобразную «посредническую войну» между США и Ираном.
И хотя официальный Тегеран все чаще демонстрирует стремление играть в глобальные геополитические игры, он остается, в первую очередь, региональной державой, имеющей серьезные позиции на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Южном Кавказе. Исторически амбиции Ирана обращены, прежде всего, в сторону Персидского залива. Однако значение Кавказа традиционно было и остается для Исламской Республики высоким. Иран имеет 660 километров границы с Арменией и Азербайджаном.
И взаимоотношения Тегерана и Баку на протяжении последних двадцати лет испытали немало острых кризисов. С одной стороны, были заявления о «разделенном азербайджанском народе». Вот и недавно на сессии Милли Меджлиса (национального парламента) Азербайджана рассматривался вопрос о переименовании республики с учетом нахождения значительной части азербайджанского этнического ареала в составе Ирана. С другой стороны, была активная культурная и религиозная экспансия исламского государства в светскую республику посредством проповеднической деятельности, распространения литературы и обучения азербайджанских юношей в иранских медресе. Большим «раздражителем» в двусторонних отношениях был и «израильский фактор», в особенности военное сотрудничество Баку и Тель-Авива. Израиль признает территориальную целостность Азербайджана. Помимо этого, он ежегодно закупает азербайджанскую нефть, составляющую пятую часть потребности этой страны, а в целом товарооборот между странами достигает 4 млрд долларов. В эту сумму входят, между прочим, и военные поставки. В составе делегации израильского президента Шимона Переса, посетившей в 2009 году Баку, был и директор израильской компании «Aeronautics» Ави Леуми, корпорация которого является мировым лидером в сфере изготовления и продаж военных беспилотных самолетов. Не случайно в канун этого события из Тегерана прозвучали призывы приостановить дипломатические отношения с прикаспийской республикой.
Однако тот же Иран в недавнем прошлом и в настоящем не раз доказывал, что национальные интересы для него важнее, чем религиозная чистота. Примерами тому является многолетнее партнерство с христианской Арменией, самой проамериканской страной на Южном Кавказе Грузией (в периоды проблем с обеспечением газа Тегеран оказывал Тбилиси существенную поддержку), а также содействие приему Азербайджана в Организацию Исламская конференция. В последние годы Тегеран стремится кардинально изменить свой имидж в исламском мире, призывая преодолеть конфессиональную замкнутость шиитов и суннитов. Именно в этой связи использование Ираном ядерного оружия выглядит сомнительным. Ведь помимо Израиля в таком случае «целью» станут миллионы арабов, что одним росчерком перечеркнет общеисламские амбиции Тегерана. Таким образом, говорить о войне с иранским участием на Кавказе ли, на Ближнем Востоке ли, как о деле решенном, преждевременно. Если бы политика была рациональным делом, то выгод от такой войны не получил бы никто.
Увы, но часто геополитические игры разыгрываются по совсем иным правилам. Остается надеяться, что Западу и Тегерану удастся найти компромиссные решения. В этом случае шансы на новые региональные конфликты на Кавказе будут минимальны. И Баку с Тегераном, как это уже бывало и раньше, снизят накал страстей. Если же, не дай Бог, компромисс не состоится, то синонимом для нового кавказского статус-кво может стать слово «беспорядок». Или «хаос».
На исходе второго месяца 2012 года рановато подводить итоги. Однако по многочисленным событиям, случившимся в январе и феврале, с большой долей вероятности мы можем говорить о том, что нынешний год имеет все шансы стать «годом Ирана». Кризис в Ормузском проливе, жесткая риторика США и Израиля и не менее жесткая риторика Исламской республики, сопровождаемая разного рода демонстрациями, заставляет экспертов и политиков просчитывать риски от возможной эскалации вооруженного противостояния. Остроты ситуации добавляет разрастающийся на глазах «сирийский кризис», в котором Тегеран поддерживает режим Башара Асада. И поэтому многие усматривают здесь своеобразную «посредническую войну» между США и Ираном.
И хотя официальный Тегеран все чаще демонстрирует стремление играть в глобальные геополитические игры, он остается, в первую очередь, региональной державой, имеющей серьезные позиции на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Южном Кавказе. Исторически амбиции Ирана обращены, прежде всего, в сторону Персидского залива. Однако значение Кавказа традиционно было и остается для Исламской Республики высоким. Иран имеет 660 километров границы с Арменией и Азербайджаном.
И взаимоотношения Тегерана и Баку на протяжении последних двадцати лет испытали немало острых кризисов. С одной стороны, были заявления о «разделенном азербайджанском народе». Вот и недавно на сессии Милли Меджлиса (национального парламента) Азербайджана рассматривался вопрос о переименовании республики с учетом нахождения значительной части азербайджанского этнического ареала в составе Ирана. С другой стороны, была активная культурная и религиозная экспансия исламского государства в светскую республику посредством проповеднической деятельности, распространения литературы и обучения азербайджанских юношей в иранских медресе. Большим «раздражителем» в двусторонних отношениях был и «израильский фактор», в особенности военное сотрудничество Баку и Тель-Авива. Израиль признает территориальную целостность Азербайджана. Помимо этого, он ежегодно закупает азербайджанскую нефть, составляющую пятую часть потребности этой страны, а в целом товарооборот между странами достигает 4 млрд долларов. В эту сумму входят, между прочим, и военные поставки. В составе делегации израильского президента Шимона Переса, посетившей в 2009 году Баку, был и директор израильской компании «Aeronautics» Ави Леуми, корпорация которого является мировым лидером в сфере изготовления и продаж военных беспилотных самолетов. Не случайно в канун этого события из Тегерана прозвучали призывы приостановить дипломатические отношения с прикаспийской республикой.
Однако тот же Иран в недавнем прошлом и в настоящем не раз доказывал, что национальные интересы для него важнее, чем религиозная чистота. Примерами тому является многолетнее партнерство с христианской Арменией, самой проамериканской страной на Южном Кавказе Грузией (в периоды проблем с обеспечением газа Тегеран оказывал Тбилиси существенную поддержку), а также содействие приему Азербайджана в Организацию Исламская конференция. В последние годы Тегеран стремится кардинально изменить свой имидж в исламском мире, призывая преодолеть конфессиональную замкнутость шиитов и суннитов. Именно в этой связи использование Ираном ядерного оружия выглядит сомнительным. Ведь помимо Израиля в таком случае «целью» станут миллионы арабов, что одним росчерком перечеркнет общеисламские амбиции Тегерана. Таким образом, говорить о войне с иранским участием на Кавказе ли, на Ближнем Востоке ли, как о деле решенном, преждевременно. Если бы политика была рациональным делом, то выгод от такой войны не получил бы никто.
Увы, но часто геополитические игры разыгрываются по совсем иным правилам. Остается надеяться, что Западу и Тегерану удастся найти компромиссные решения. В этом случае шансы на новые региональные конфликты на Кавказе будут минимальны. И Баку с Тегераном, как это уже бывало и раньше, снизят накал страстей. Если же, не дай Бог, компромисс не состоится, то синонимом для нового кавказского статус-кво может стать слово «беспорядок». Или «хаос».
