ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---23 июня 2010 года Абхазия заявила о временном выходе из переговоров по безопасности на Южном Кавказе, известных, как Женевские консультации. Публично причиной такого решения стало отсутствие у международных структур (ООН, ОБСЕ, ЕС) адекватных политико-правовых предложений для Сухуми.
Через несколько дней 27 июня 2010 года позицию Абхазии поддержала и Южная Осетия, заявив о том, что оставит без своего участия двенадцатый раунд Женевских консультаций, намеченный на 27 июля 2010 года. Означает ли это кризис самого формата переговорного процесса, начавшегося по горячим следам российско-грузинской “пятидневной войны”? И какие могут быть последствия от таких решений?
Отвечая на эти вопросы, сразу следует оговориться. Речь идет не о полном выходе из женевских консультаций, а о временной приостановке участия. Считать же это решение экспромтом не представляется возможным, поскольку идеи подобного рода высказывались абхазскими и югоосетинскими представителями неоднократно и ранее. Теперь они получили некое оформление. Как бы то ни было, Абхазия и Южная Осетия оставляют дверь открытой.
И хотя обычно внешнеполитическая деятельность Сухуми и Цхинвали имеет серьезные отличия, на этот раз позиции двух частично признанных республик (по своей мотивации, прежде всего) схожи. Не получив легитимации своего нового статуса, они утратили интерес к переговорам. Впрочем, и здесь есть один нюанс.
Югоосетинские политики, для которых независимость - это лишь инструмент для вхождения в состав РФ были изначально не слишком мотивированными для международной дипломатии. Абхазские же представители, имеющие иные представления о своем будущем статусе, пытаются «повысить ставки» в игре. Их цель состоит в том, чтобы побудить международные институты к большей гибкости, открыть хотя бы некоторые новые правовые окошки для абхазской независимости.
Однако что бы ни думали в Абхазии и в Южной Осетии, очевидно, что самым серьезным игроком против Тбилиси являются не они, аРоссия. Выгодно ли Москве устранение двух бывших грузинских автономий из переговорного процесса? Однозначно на этот вопрос не ответишь, хотя грузинские дипломаты уже ухватились за эту ситуацию и пытаются представить дело так, что абхазы и осетины лишь марионетки для геополитических манипуляций Кремля.
С одной стороны Москва традиционно стремится к упрощению форматов переговорных процессов. Так повелось еще во времена Громыко, когда Москва считала необходимым согласовывать все дипломатические нюансы с Вашингтоном, не размениваясь по пустякам. Приверженность этому громыковскому стилю отчасти была продемонстрирована и Дмитрием Медведевым в ходе его встречи с Бараком Обамой. Два президента 24 июня 2010 года публично зафиксировали свои разногласия по Грузии и пообещали, несмотря на это, продолжать “перезагрузку”. По словам российского лидера, разные точки зрения на события 2008 год не мешают России и США “обсуждать будущее и запускать новые механизмы контактов и по этому поводу”.
Прямой диалог с Вашингтоном без ООН, ЕС, ОБСЕ, и, конечно же, без кавказских образований де-факто и де-юре был бы для Москвы безусловным благом. Но с другой стороны, сами Штаты на такой «новый формат» вряд ли пойдут. И дело здесь не в какой-то особой их изощренности.
Внешняя политика здесь намного в большей степени зависит от общественного мнения (о плюсах и минусах такой зависимости нужно говорить отдельно). В этой связи переход к методологии переговоров прошлых лет за океаном вряд ли поймут и примут. Таким образом, России было бы полезно освоить на качественно новом уровне многосторонние форматы.
Что же касается Женевы, то участие Абхазии и Южной Осетии в консультациях полезно не только им самим. Такое участие позволяет Москве не создавать представлений об отсутствии собственных ресурсов у двух частично признанных республик. И как следствие, избегать упрощенной черно-белой картинки двух серьезных этнополитических проблем на Кавказе. Строго говоря, хотите избежать обвинений в оккупации и аннексии, дайте абхазскому и югоосетинскому голосу звучать более четко и внятно.
Через несколько дней 27 июня 2010 года позицию Абхазии поддержала и Южная Осетия, заявив о том, что оставит без своего участия двенадцатый раунд Женевских консультаций, намеченный на 27 июля 2010 года. Означает ли это кризис самого формата переговорного процесса, начавшегося по горячим следам российско-грузинской “пятидневной войны”? И какие могут быть последствия от таких решений?
Отвечая на эти вопросы, сразу следует оговориться. Речь идет не о полном выходе из женевских консультаций, а о временной приостановке участия. Считать же это решение экспромтом не представляется возможным, поскольку идеи подобного рода высказывались абхазскими и югоосетинскими представителями неоднократно и ранее. Теперь они получили некое оформление. Как бы то ни было, Абхазия и Южная Осетия оставляют дверь открытой.
И хотя обычно внешнеполитическая деятельность Сухуми и Цхинвали имеет серьезные отличия, на этот раз позиции двух частично признанных республик (по своей мотивации, прежде всего) схожи. Не получив легитимации своего нового статуса, они утратили интерес к переговорам. Впрочем, и здесь есть один нюанс.
Югоосетинские политики, для которых независимость - это лишь инструмент для вхождения в состав РФ были изначально не слишком мотивированными для международной дипломатии. Абхазские же представители, имеющие иные представления о своем будущем статусе, пытаются «повысить ставки» в игре. Их цель состоит в том, чтобы побудить международные институты к большей гибкости, открыть хотя бы некоторые новые правовые окошки для абхазской независимости.
Однако что бы ни думали в Абхазии и в Южной Осетии, очевидно, что самым серьезным игроком против Тбилиси являются не они, а
Участие Абхазии и Южной Осетии в консультациях полезно не только им самим. Такое участие позволяет Москве не создавать представлений об отсутствии собственных ресурсов у двух частично признанных республик
С одной стороны Москва традиционно стремится к упрощению форматов переговорных процессов. Так повелось еще во времена Громыко, когда Москва считала необходимым согласовывать все дипломатические нюансы с Вашингтоном, не размениваясь по пустякам. Приверженность этому громыковскому стилю отчасти была продемонстрирована и Дмитрием Медведевым в ходе его встречи с Бараком Обамой. Два президента 24 июня 2010 года публично зафиксировали свои разногласия по Грузии и пообещали, несмотря на это, продолжать “перезагрузку”. По словам российского лидера, разные точки зрения на события 2008 год не мешают России и США “обсуждать будущее и запускать новые механизмы контактов и по этому поводу”.
Прямой диалог с Вашингтоном без ООН, ЕС, ОБСЕ, и, конечно же, без кавказских образований де-факто и де-юре был бы для Москвы безусловным благом. Но с другой стороны, сами Штаты на такой «новый формат» вряд ли пойдут. И дело здесь не в какой-то особой их изощренности.
Внешняя политика здесь намного в большей степени зависит от общественного мнения (о плюсах и минусах такой зависимости нужно говорить отдельно). В этой связи переход к методологии переговоров прошлых лет за океаном вряд ли поймут и примут. Таким образом, России было бы полезно освоить на качественно новом уровне многосторонние форматы.
Что же касается Женевы, то участие Абхазии и Южной Осетии в консультациях полезно не только им самим. Такое участие позволяет Москве не создавать представлений об отсутствии собственных ресурсов у двух частично признанных республик. И как следствие, избегать упрощенной черно-белой картинки двух серьезных этнополитических проблем на Кавказе. Строго говоря, хотите избежать обвинений в оккупации и аннексии, дайте абхазскому и югоосетинскому голосу звучать более четко и внятно.
