МОСКВА (Корр. Радио Свобода)---Ни один из комментаторов еще не назвал итоги копенгагенской конференции по климату впечатляющими. Эксперты, которые могут не стесняться в выражениях, говорят о провале, официальные представители (например, президент России Медведев) о "скромных результатах". Что же две недели обсуждали, о чем спорили в Копенгагене? Гость Радио Свобода - Алексей Кокорин, координатор программы "Климат и энергетика" Российского Фонда дикой природы.
- Алексей Олегович, главным итогом конференции стала политическая декларация. В чем ее суть?
- Суть политической декларации в нескольких вещах. Во-первых, все мировые лидеры признали, что изменение климата или глобальное потепление, как его иногда называют, нужно остановить на уровне не более 2 процентов относительно доиндустриального уровня. Сейчас уже пройдено 0,7 и даже 0,8 процента, то есть треть дистанции.
На конференции были приняты очень разумные, я считаю, решения об одновременных действиях и развитых, и развивающихся стран. Остаются все возможности для значительного снижения выбросов и в ближайшие годы, и до середины века.
Дальше были приняты основополагающие решения лидерами стран по финансам. Образование копенгагенского Зеленого климатического фонда и наполнение его средствами. К 2020 году необходимо примерно 100 миллиардов долларов, но на ближайшие три года для помощи наиболее уязвимым странам будет выделено 30 миллиардов долларов.
Кроме того, там есть параграфы, говорящие о передаче технологий, о наращивании потенциала, об адаптации, что немаловажно, о прекращении сведения лесов в тропических странах, причем в таком формате, чтобы учитывалось сохранение и биологического разнообразия, и образа жизни коренных народов. То есть, сама политическая декларация неплоха. Конечно, хочется большего, но в принципе лидеры стран сошлись на очень неплохом тексте.
- Но есть и недовольные. Агентства приводят слова представителя Судана Лумумбы Ди-Апинга, который сравнил этот договор с Холокостом, поскольку он якобы обрекает Африку на множество смертей.
- Меня многие африканские страны настоятельно просили никогда не называть слово Судан, а говорить только Лумумба, потому что большая часть африканских стран поддержала этот протокол. Да, были страны, которые высказались против. Но мне сложно, конечно, комментировать подобное сравнение, мне даже не хочется произносить это слово. Я могу лишь напомнить, что когда Россия готовилась к ратификации Киотского протокола, ярый противник этого господин Илларионов (тогда он был помощником президента по экономике) сравнивал Киотский протокол с тем же самым словом, которое я не хочу произносить, говоря, что выбросы в России будут расти как ВВП и просто это будет углеродный удар. Но мы видим, что получилось в реальности: ВВП увеличился на 7% в год с 2000 по 2007 годы, а выбросы росли только на 1,5% в год. То есть все такие вещи были очень далеки от экономических расчетов, это был просто популистский жест. К сожалению, господин Лумумба перенял опыт господина Илларионова.
- Давайте послушаем мнение сотрудника вашингтонского Института Competitive Enterprise, директора политических исследований в области глобального потепления и охраны окружающей среды Майрона Ибелла, побывавшего в Копенгагене:
- Никаких сюрпризов не было. Мы ожидали, что конференция закончится провалом - именно так и случилось. По данным Международного агентства по проблемам энергетики, на так называемое "лечение" климата от глобального потепления надо истратить к 2050 году 45 триллионов долларов. В истории человечества не было прецедента, когда бы страны мира согласились разделить тяжесть такого финансового груза между собой, разве что во время мировой войны. Но в данном случае речь о ней не идёт. Как показывает история, всемирное соглашение о борьбе с потеплением климата просто невозможно. Вот почему международное сообщество топчется на месте уже два десятка лет, ибо никак не может решить, кто сколько будет платить.
Никто не хочет брать на себя львиную долю, никто не верит, что другая страна выполнит свои обязательства. Каждый боится, что производство в его стране станет дороже, тогда как другие воспользуются этим в конкурентной борьбе. Все 15 конференций по проблеме изменения климата, проходивших под эгидой ООН, провалились. И все последующие будут иметь тот же результат, пока они будут ставить целью договор об обязательном и значительном сокращение эмиссии всеми странами мира. Такой цели достичь невозможно, потому что страны просто не способны договориться между собой о доле груза, взятого на себя каждым участником. Таковы факты, такова реальная политика.
- Всемирное соглашение о борьбе с потеплением климата в принципе невозможно, считает Майрон Ибелл. Алексей Олегович, согласитесь с этим выводом?
- В принципе, слова были произнесены правильные. Но что тут можно сказать? Действительно то, что на кону или на столе большие суммы – это главная проблема, из-за которой так сложно договориться. Совершенно верно, никто не хочет первым делать шаг, боясь, что кто-то такого же шага не сделает. Можем напомнить, когда Медведев отправлялся в Копенгаген, он подчеркивал, что нужно, чтобы все страны сделали шаг одномоментно. Но можно принять такие обязательства, пусть они выглядят сначала слабыми, но такие, которые стране нужны для модернизации экономики и энергетики. То, как поступила Россия, взяв, может быть, достаточно скромные обязательства – что уровень выбросов должен быть к 2020 году не более 75% от уровня 1990 года, - но зато эти обязательства безусловные.
Медведев в Копенгагене выступил и сказал, что мы даже без всякого соглашения постараемся это выполнить. Потому что это фактически наши усилия по модернизации экономики, энергетики, эффективности энергосбережения, которые нам нужны и так. Да, 5% - это немного, можно больше, но зато это безусловные обязательства. Я думаю, что страны должны начать прежде всего с таких безусловных обязательств, когда уже будет понятно, что процесс идет и что это будет выгодно всем странам. То есть, это, конечно, определенный груз, груз тяжелый, и понятно, что за все углы одновременно его поднять невозможно. Так давайте сначала будем поднимать груз чуть-чуть полегче, иначе мы не будем делать просто ничего.
- Алексей Олегович, главным итогом конференции стала политическая декларация. В чем ее суть?
- Суть политической декларации в нескольких вещах. Во-первых, все мировые лидеры признали, что изменение климата или глобальное потепление, как его иногда называют, нужно остановить на уровне не более 2 процентов относительно доиндустриального уровня. Сейчас уже пройдено 0,7 и даже 0,8 процента, то есть треть дистанции.
На конференции были приняты очень разумные, я считаю, решения об одновременных действиях и развитых, и развивающихся стран. Остаются все возможности для значительного снижения выбросов и в ближайшие годы, и до середины века.
Дальше были приняты основополагающие решения лидерами стран по финансам. Образование копенгагенского Зеленого климатического фонда и наполнение его средствами. К 2020 году необходимо примерно 100 миллиардов долларов, но на ближайшие три года для помощи наиболее уязвимым странам будет выделено 30 миллиардов долларов.
Кроме того, там есть параграфы, говорящие о передаче технологий, о наращивании потенциала, об адаптации, что немаловажно, о прекращении сведения лесов в тропических странах, причем в таком формате, чтобы учитывалось сохранение и биологического разнообразия, и образа жизни коренных народов. То есть, сама политическая декларация неплоха. Конечно, хочется большего, но в принципе лидеры стран сошлись на очень неплохом тексте.
- Но есть и недовольные. Агентства приводят слова представителя Судана Лумумбы Ди-Апинга, который сравнил этот договор с Холокостом, поскольку он якобы обрекает Африку на множество смертей.
- Меня многие африканские страны настоятельно просили никогда не называть слово Судан, а говорить только Лумумба, потому что большая часть африканских стран поддержала этот протокол. Да, были страны, которые высказались против. Но мне сложно, конечно, комментировать подобное сравнение, мне даже не хочется произносить это слово. Я могу лишь напомнить, что когда Россия готовилась к ратификации Киотского протокола, ярый противник этого господин Илларионов (тогда он был помощником президента по экономике) сравнивал Киотский протокол с тем же самым словом, которое я не хочу произносить, говоря, что выбросы в России будут расти как ВВП и просто это будет углеродный удар. Но мы видим, что получилось в реальности: ВВП увеличился на 7% в год с 2000 по 2007 годы, а выбросы росли только на 1,5% в год. То есть все такие вещи были очень далеки от экономических расчетов, это был просто популистский жест. К сожалению, господин Лумумба перенял опыт господина Илларионова.
- Давайте послушаем мнение сотрудника вашингтонского Института Competitive Enterprise, директора политических исследований в области глобального потепления и охраны окружающей среды Майрона Ибелла, побывавшего в Копенгагене:
- Никаких сюрпризов не было. Мы ожидали, что конференция закончится провалом - именно так и случилось. По данным Международного агентства по проблемам энергетики, на так называемое "лечение" климата от глобального потепления надо истратить к 2050 году 45 триллионов долларов. В истории человечества не было прецедента, когда бы страны мира согласились разделить тяжесть такого финансового груза между собой, разве что во время мировой войны. Но в данном случае речь о ней не идёт. Как показывает история, всемирное соглашение о борьбе с потеплением климата просто невозможно. Вот почему международное сообщество топчется на месте уже два десятка лет, ибо никак не может решить, кто сколько будет платить.
Никто не хочет брать на себя львиную долю, никто не верит, что другая страна выполнит свои обязательства. Каждый боится, что производство в его стране станет дороже, тогда как другие воспользуются этим в конкурентной борьбе. Все 15 конференций по проблеме изменения климата, проходивших под эгидой ООН, провалились. И все последующие будут иметь тот же результат, пока они будут ставить целью договор об обязательном и значительном сокращение эмиссии всеми странами мира. Такой цели достичь невозможно, потому что страны просто не способны договориться между собой о доле груза, взятого на себя каждым участником. Таковы факты, такова реальная политика.
- Всемирное соглашение о борьбе с потеплением климата в принципе невозможно, считает Майрон Ибелл. Алексей Олегович, согласитесь с этим выводом?
- В принципе, слова были произнесены правильные. Но что тут можно сказать? Действительно то, что на кону или на столе большие суммы – это главная проблема, из-за которой так сложно договориться. Совершенно верно, никто не хочет первым делать шаг, боясь, что кто-то такого же шага не сделает. Можем напомнить, когда Медведев отправлялся в Копенгаген, он подчеркивал, что нужно, чтобы все страны сделали шаг одномоментно. Но можно принять такие обязательства, пусть они выглядят сначала слабыми, но такие, которые стране нужны для модернизации экономики и энергетики. То, как поступила Россия, взяв, может быть, достаточно скромные обязательства – что уровень выбросов должен быть к 2020 году не более 75% от уровня 1990 года, - но зато эти обязательства безусловные.
Медведев в Копенгагене выступил и сказал, что мы даже без всякого соглашения постараемся это выполнить. Потому что это фактически наши усилия по модернизации экономики, энергетики, эффективности энергосбережения, которые нам нужны и так. Да, 5% - это немного, можно больше, но зато это безусловные обязательства. Я думаю, что страны должны начать прежде всего с таких безусловных обязательств, когда уже будет понятно, что процесс идет и что это будет выгодно всем странам. То есть, это, конечно, определенный груз, груз тяжелый, и понятно, что за все углы одновременно его поднять невозможно. Так давайте сначала будем поднимать груз чуть-чуть полегче, иначе мы не будем делать просто ничего.
