Веджие Кашка была активной участницей крымскотатарского национального движения, ее называют легендой и символом постоянной борьбы. Она погибла в возрасте 83 лет, во время спецоперации ФСБ в Симферополе.
23 ноября 2017 года российские силовики в Симферополе задержали активистов Бекира Дегерменджи, Асана Чапуха, Кязима Аметова и Руслана Трубача – их обвинили в вымогательстве крупной суммы денег у гражданина Турции Юсуфа Аитана, позже в отношении них возбудили уголовное дело. По словам задержанных, никакого вымогательства не было, они лишь хотели, чтоб Аитан вернул деньги семье Веджие Кашка, которые взял у них накануне.
При задержании активистов присутствовала и Веджие бита («бабушка» на крымскотатарском). Там ей стало плохо, и она скончалась в карете «скорой помощи». По официальной версии медиков, причиной смерти стал сердечный приступ. Однако спустя год после гибели семья Кашка не верит в официальную версию смерти.
Активисты до сих пор находятся в Симферопольском СИЗО.
В селе Новокленово, в доме, где жила Веджие Кашка, собирались лидеры национального движения. На табличке, размещенной на фасаде здания, на украинском и крымскотатарском языках написано: «В этом доме в 1989 году происходил всесоюзный совет членов инициативных групп крымскотатарского национального движения».
В доме хранится коробка с грамотами и благодарностями на разных языках, но все они начинаются словами: «Уважаемая Веджие Кашка».
Многие из молодых активистов познакомились с ней лично уже после событий 2014 года, когда в Крыму стали возбуждать уголовные дела по отношению к крымским татарам.
«Жара не жара – с самого утра бежала на суды. С собой обязательно везла кучу выпечки, которую сама же накануне и готовила. До последних дней сажала на поле картошку, сама выкапывала чеснок, пасла коров, – вспоминает сын Веджие, Ибрам Кашка. – В общем, когда мне сейчас озвучивают версию гибели матери – «сердечный приступ»… Желаю им такого здорового сердца, как было у нее».
Как и все крымские татары, Веджие Кашка была депортирована из Крыма в 1944 году. Когда ей было 9 лет, попала в Узбекистан. Большую часть жизни она боролась за то, чтобы вернуться домой в родной Ускут (село Приветное).
По словам Ибрама агъа, его мать присоединилась к крымскотатарскому движению в 1964 году. В 1969-м ей удалось переехать обратно в Крым, где она поселилась с семьей в селе Новокленово Белогорского района.
Она КГБэшников за версту чувствовала, ей достаточно минуты, чтоб определить человекаИбрам Кашка
В 1986 году, когда академик Андрей Сахаров вернулся в Москву после семилетней ссылки в закрытом городе, Веджие Кашка собралась к нему с визитом. «Конечно, об этом тут же узнали местные КГБ-шники и пришли к матери «в гости», – воспоминает Ибрам Кашка, – а она как раз на огороде помидоры собирала. Начали спрашивать по поводу поездки, а мать смотрит на них так и говорит: «Да, собираюсь. Видите, помидоры Андрею Дмитриевичу собираю, вы ж его не кормите».
Ибрам агъа говорит, что в этом диалоге – вся Веджие Кашка: юморная, в меру дерзкая с «чужими» и очень душевная со «своими», она не боится никакой власти: «Она КГБэшников за версту чувствовала, ей было достаточно минуты, чтоб определить человека. Но, видимо, из-за болезни потеряла бдительность, иначе не поверила бы этому турку».
Уроженец Турции Юсуф Аитан взял 7700 долларов у Веджие бита – якобы для того, чтобы подготовиться к обряду никях (бракосочетание в Исламе) с ее внучкой Алие. «Он занял у бабушки деньги, чтоб подготовиться к нашей семейной жизни. Написал расписку, когда у нас дома был обыск, силовики ее нашли. Мы сделали никях, прожили пару недель, а потом Юсуф пропал на сутки. Через сутки вышел на связь и сказал, что наша семейная жизнь окончена», – вспоминает Алие.
В материалах уголовного «дела Веджие Кашка», Юсуф Аитан выступает «потерпевшей стороной» – якобы Дегерменджи, Чапух, Асанов и Трубач вымогали у него деньги. Алие рассказывает, что после задержания активистов сумочку с деньгами так и не нашли. А еще во время обыска из дома Кашка пропало кольцо-печатка: «В последний раз я видела эту вещь, когда один из силовиков надел ее на палец и сказал: «Да, я б такое носил».
Веджие бита воспитывала внучку со школьного возраста, когда у Алие погибла мать. В марте 1992 года Веджие Кашка была одной из участниц мирной акции в Киеве. Тогда активисты требовали восстановления в Крыму национальной государственности крымскотатарского народа. Тогда под зданием украинского парламента была и маленькая Алие.
В один из самых напряженных моментов, когда сотрудники «Беркута» пытались разогнать митингующих, Веджие Кашка заметила, что Алие пропала. «Cначала она закричала, что пропал ребенок, а потом легла перед силовиками на асфальт. Эта неожиданная ситуация сбавила общий накал между протестующими и «Беркутом». Я очень быстро нашлась – была неподалеку. Но, кажется, в тот момент бабушка была готова разорвать каждого, если бы со мной что-то случилось, – говорит Алие. – Я до сих пор поверить не могу, что ее нет. А моя дочка сначала думала, что бабушка в Турции, а на днях пришла ко мне и спрашивает: «Ана (мама на крымскотатарском), нашу бабушку убили, да?».
С начала первой депортации в 1944-м до ноября 2017-го вся ее жизнь больше напоминала борьбу: за возвращение домой, за возможность прописаться в Крыму, за права крымскотатарского народа, против режима, за политических узников, которые появились на полуострове после аннексии в 2014 году. Это подтверждают и ее родные:
В этом вся наша Веджие Кашка – она была как живой факел
«Однажды мы сидели а кухне, пили кофе – обычный семейный ужин. И тут мать говорит, что меньше всего на свете она хотела бы умереть в собственной постели, доставляя хлопоты по уходу за собой: «Я бы хотела умереть в бою, в толпе, рядом со своим народом. И знать, что жизнь прожита не зря». В этом вся наша Веджие Кашка – она была как живой факел».
