Где: город Симферополь, СИЗО-1 + видео-конференцсвязь с городом Ростовом-на-Дону.
Когда: 28.12.2020 г., понедельник, время 12:00-18:30
После долгой разлуки мы с «подельниками» опять вместе. Я теперь уже на первом суде по существу. Нас завели в комнату 3,5 на 3 метра с большим монитором в углу. Через несколько минут к нам подошли наши адвокаты. Началось бурное обсуждение последних новостей, подготовка к суду.
Эдем Семедляев принёс всем распечатанные ходатайства и разъяснил нашу позицию на суде. Риза принес печенье и конфеты, которые мы с радостью съели. Вообще наш формат не напоминал суд. Расслабленная дружеская обстановка царила в маленькой комнате суда при СИЗО.
Адвокат Мария Эйсмонт в очередной раз удивилась крымской реальности: «Я вспоминаю ваши ознакомления. Все спокойно ходят по зданию ФСБ, кто-то из обвиняемых пьёт кофе, кто-то общается с подельниками, со следователями, выходите покурить. И где это всё проходит? В здании ФСБ! Удивительно! Вот бы записать и сегодняшнюю нашу теплую встречу на видео для истории, для моего будущего репортажа. Поверьте мне, ребята, мало где в России, как у вас в Крыму».
После небольших формальностей нас соединили по видеосвязи с Крымским гарнизонным судом и с Южным окружным военным судом в городе Ростов-на-Дону. Суд начал выяснять наши анкетные данные. Риза Изетов начал отвечать на вопросы судьи. «Вот это настоящий мушриф, сразу видно», – сказала мне тихо адвокат Эйсмонт, отмечая дикцию и строгость Ризы.
Интересную позицию выбрал мой «подельник» Фархад.
Судья: «Вы владеете русским языком или вам нужен переводчик?»
Фархад: «Мен татарджа истейим айтмагъа (Я на крымскотатарском хочу говорить). Я знаю русский язык, но хочу говорить на крымскотатарском языке. В Крыму на государственном уровне три государственных языка. Я хочу воспользоваться своим правом».
Переводчица перевела позицию Фархада судье. Судья удивился. Спустя какое-то время связь прервалась. Мы продолжили нашу дружескую беседу. Связь появилась, суд продолжился. Мы заявили ходатайство об отказе от государственных адвокатов. Аргументировали свою позицию, но нам, как обычно, отказали.
Далее в ход пошли наши «танки» – защитники. Адвокаты Сергей Легостов и Мария Эйсмонт требовали вернуть дела обратно прокурору и вообще прекратить его. Адвокат Легостов: «С неустановленной даты, в неустановленных условиях и т.д. Что это за дела сделали следователи? Всё на предположениях по серьезному обвинению. Статья идёт вплоть до пожизненного заключения».
Адвокат Эйсмонт подхватила слова Сергея и продолжила: «Всё дело размыто. Что произошло? Где произошло? Когда произошло? С каким умыслом? Всё это должно быть четко расписано по УПК РФ. Иначе любой нормальный судья не возьмёт такое дело. Например об убийстве. Не говоря уже по обвинению по такой серьёзной статье. Есть Федеральный закон о терроризме. Он, как и другие подобные законы, определяет, что такое терроризм и говорит, что терроризм – это есть любой акт насилия, либо устрашения, либо влияние на органы власти. Где в деле хотя бы один из пунктов?»
Такая и вся эта большая страна, держится, как эти кое-как и тяп-ляп скрученные проводаРемзи Бекиров
В промежутке зашёл инспектор и установил видеорегистратор, направленный на нас. Мы все удивились. Уходя, он задел штапик с проводами. Штапик выпал и наружу показались скрученные провода, идущие к монитору. Смотря на них, я подумал: «Вот такая и вся эта большая страна, держится, как эти кое-как и тяп-ляп скрученные провода».
Эдем Семедляев начал зачитывать ходатайства: о применении к нам IV Женевской конвенции, о выездном заседании. Все адвокаты его поддержали и аргументировали свою позицию. Прокурор выступил с речью, где стандартно по бумажке зачитал: в ходатайствах отказать и, как всегда, те же доказательства. Ничего нового.
Судья поднял ещё один вопрос о продлении меры пресечения на полгода. Прокурор: «Вне СИЗО могут вскрыться, могут угрожать свидетелям, есть граждане Украины и т.д.» Как всегда, стандартные фразы...
Первым парировать прокурору взялся Шабан Умеров. Очень эмоционально выступил. «Сколько судов уже прошло? Везде одно и то же. Сколько доводов сказали адвокаты, слышит их кто-то? Нет. До каких пор такой беспредел будет?» В его глазах я увидел усталость и бессилие от этой несправедливой системы.
Далее говорил я. Я рассказал о незаконности ареста с точки зрения национального и международного законодательства. Рассказал о недавней резолюции ООН по Крыму, где в очередной раз утверждалась о преследовании крымских татар, крымских мусульман, а также о преследовании гражданских журналистов и кратко показал абсурдность самого дела, где вещественным доказательством в терроризме проходят книги.
Потом взял слово Риза, он эмоционально и юмористично показал абсурдность слов следователя: «Как я пересеку границу, если я захочу скрыться? У меня что, есть банановая лодка или землеройная машина? Меня всегда удивлял аргумент следователя о двойном гражданстве. У большей части крымчан есть украинское гражданство, и что? Всех в тюрьму надо? Что за глупости?»
На суде не мне будет нужен переводчик, а судье. Я на крымскотатарском буду с ним разговаривать! Пусть он меня понимает как хочетФархад Базаров
Затем наши защитники разбили все доводы прокурора. После сегодняшнего суда я ещё больше восхищаюсь их мастерством, их эмоциональностью, их грамотностью. С такой защитой нам ничего не страшно. «Ты, Раим, вообще можешь молчать, Мария Эйсмонт сама всё сделает», – делился я своими мыслями с Раимом.
Суд закончился. Оглашение решения оставили на следующий день.
На следующий день, 29.12.20 в 9:30, мы пошли за решением судьи о наших ходатайствах. И тут нас ждал сюрприз. Он, судья, отказал нам во всех ходатайствах. Этому мы не удивились – привыкли за 20 месяцев. Но... он лишил Фархада и Шабана переводчика, так как они, якобы, хорошо понимают русскую речь и есть справка из СИЗО о том, что ребята говорят на русском в камерах, пишут заявление на русском... Фархад сказал: «Ничего, на суде не мне будет нужен переводчик, а судье. Я на крымскотатарском буду с ним разговаривать! Пусть он меня понимает как хочет».
Нам объявили, что следующее заседание 11 января 2021 года.
Ждём очередного этапа в Ростов. Ждем новой депортации...
Продолжение следует
Ремзи Бекиров, крымский блогер, гражданский журналист, признан правозащитными организациями политическим узником
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».
Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.
Крымчане в российском заключении
После аннексии Крыма Россией весной 2014 года на полуострове начались аресты российскими силовиками независимых журналистов, гражданских активистов, активистов крымскотатарского национального движения, членов Меджлиса крымскотатарского народа, а также крымских мусульман, подозреваемых в связях с запрещенными в России организациями «Хизб ут-Тахрир» и «Таблиги Джемаат».
В Секретариате Уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека Людмилы Денисовой сообщили, что по состоянию на ноябрь 2020 года число граждан Украины, которые преследуются Россией по политическим мотивам, составляет 130 человек.
По данным Крымской правозащитной группы, по состоянию на конец октября 2020 года не менее 110 человек лишены свободы в рамках политически мотивированных или религиозных уголовных преследований в Крыму.
Руководитель программы поддержки политзаключенных, член Совета правозащитного центра «Мемориал» Сергей Давидис сообщал, что всего в списке их центра находится 315 человек, 59 из которых – крымчане.
Правозащитники и адвокаты называют эти уголовные дела преследованием по политическому, национальному или религиозному признаку. Власти России отрицают эти причины преследований.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: