Крым горит. Масштабные пожары охватили несколько регионов полуострова. Возгорания одновременно фиксируют вдоль речных русел, дорог и на сельскохозяйственных землях. Огонь пожирает заповедные леса в урочищах на склонах Большой гряды. Адская жара выглядит естественным фоном для резкого похолодания политического климата на оккупированных территориях после того, что официально называлось «выборами президента России».
Апатия, идущая на смену многолетнему нервному возбуждению, подпитывающему себя новостями и «аналитикой» на крымские темы, рано или поздно настигает каждого украинского гражданина, который вынужден был покинуть полуостров после событий начала 2014 года. Вместе с Олегом Сенцовым в далекой колонии за полярным кругом медленно умирает надежда на возвращение привычной мирной жизни на родной земле. Издевательское публичное молчание российских властей укрепляет представление о несокрушимом ледяном монолите, которым они хотят видеть собственное государство.
Порой, правда, из кулуаров Кремля доносится его реальная позиция по вопросу о судьбе украинского кинорежиссера: мол, если Олег Сенцов и умрет в тюрьме после длительной голодовки – это даже хорошо, будет убедительным уроком всем остальным. Дидактическое содержание этого урока до ужаса просто: что бы вы ни делали, какие бы усилия ни предпринимали, сколько бы деятелей культуры, правозащитников и президентов ни стояли за вашими плечами – вы все равно проиграете, если мы так хотим. Сопротивление бесполезно с самого начала, потому что в программном коде режима отсутствует алгоритм обратной связи. Желание диктовать в этой игре свои правила приводит к еще большему закостенению системы. Смириться и опустить руки, с точки зрения культивируемой Левиафаном логики, – единственный выход, никакой вариативности здесь не предусмотрено. Всегда холодно, ничего нельзя.
Так уж сложилось, что центральной функцией российского государства на протяжении столетий было учить собственный народ беспомощности: политической, экономической, экзистенциальной. Если получалось преподать аналогичный урок окружающим нациям, которые время от времени оказывались под контролем империи или в орбите ее влияния, – тем лучше. Глубоко патерналистское мышление сквозит в каждой «скрепе», в каждом правительственном лозунге и в каждом выступлении действительно лояльных – не режиму даже, а самому метафизическому духу России – лидеров мнений. Короткие периоды «русского бунта» – тотального хаоса, самоотверженного восстания, войны всех против всех и прочего «безумства храбрых» – с железобетонной неотвратимостью приводили только к ужесточению порядков, против которых якобы бунтовали. Великая самодержавная традиция казарменной педагогики, которую во времена Макаренко и дерзких экспериментов раннего СССР пытались подкрасить и обновить, живет и здравствует. Выученная беспомощность – это одновременно аттестат зрелости и содержание всех граф в табеле, отражающем успехи воспитания в обществе национальных традиций.
Часто приходится слышать, что неуступчивость российского руководства ведет к окончательной нравственной победе Сенцова. Да, Путин не пошел на реализацию его требований, но и сам Олег ни на сантиметр не отступил: отказался писать прошение о помиловании, продолжил голодовку. Проблема лишь в том, что режим не мыслит в моральных категориях. Возможная смерть режиссера в колонии будет означать для его тюремщиков не больше, чем несколько слов и цифр в технических документах. Сила общественного мнения, поддержка известных людей и – что самое главное – отсутствие состава преступления могут быть аргументами в либеральном мире. Но Россия сделана из другого теста.
Что мы, маленькие люди, однажды бежавшие от могучей империи на территорию свободной материковой Украины, можем противопоставить этой вечной зиме? Не только в контексте дела Сенцова и Кольченко, но и шире, рассуждая о методах борьбы с государством, которое не идет диалог по любому из важных вопросов. «Мы не ведем переговоров с террористами», – сказал когда-то Владимир Путин и вынес тем сам приговор сотням и тысячам самых разных людей.
Ваша активная гражданская позиция не спасет Сенцова. Но она может усилить ценности, которые он отстаивает
Мы можем и должны собирать свидетельства преступлений оккупантов. Говорить о каждом, даже самом мелком нарушении прав человека. Пытки, которым подвергаются оппоненты режима в самой России, эксцессы сопротивления и отказа сотрудничать с террористическим режимом нужно воспринимать как нечто, что напрямую касается и нас в Украине. Волонтерская помощь фронту, антикоррупционный активизм и, говоря словами митрополита Андрея Шептицкого, тихий, неутомимый труд на благо своего общества – хорошие способы успокоить совесть.
100 дней поддержки: Как мир требовал освободить Сенцова (фотогалерея)
Эта война давно стала позиционной. В длительном противостоянии любое усиление позиций общества может быть эффективным ударом по врагу. Ваша активная гражданская позиция не спасет Сенцова. Но она вполне способна усилить те ценности, которые он отстаивает на своем индивидуальном участке фронта уже больше четырех лет.
Максим Осадчук, крымчанин, политолог
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: