Доступность ссылки

«Это очень злой сарказм». Как в России появляются дела о «фейках про ковид»


Александр Пичугин
Александр Пичугин

Приговор журналисту Александру Пичугину, которому присудили 300 тысяч рублей штрафа по обвинению в распространении фейка о коронавирусе, будет обжалован. Об этом заявляет его защита. 11 ноября Богородский городской суд Нижегородской области признал Пичугина виновным в совершении преступления по статье "Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан". Гособвинение просило для Пичугина наказание в виде двух с половиной лет ограничения свободы.

Уголовное дело за распространение ложных сведений о коронавирусе в отношении редактора интернет-проекта "Репортёр-НН", автора телеграм-канала "Сорокин хвост" Александра Пичугина было заведено 17 апреля. Ночью полиция провела в его доме обыск, изъяла телефон и ноутбук.

Поводом стала запись в телеграм-канале, в которой Пичугин в иносказательной форме критиковал Русскую православную церковь за проведение богослужений во время эпидемии. 12 апреля на канале "Сорокин хвост" появился текст, который начинался словами: "Внимание! Сегодня по всей стране проходит спланированная акция по инфицированию населения смертельно опасной болезнью".

Вербное воскресенье. 12 апреля 2020 год, Чебоксары
Вербное воскресенье. 12 апреля 2020 год, Чебоксары

Этот пост стал реакцией Пичугина на прямую трансляцию богослужения в Дивеевском монастыре в Вербное воскресенье, где, несмотря на угрозу распространения коронавируса, собрались десятки верующих. Об этом журналист Александр Пичугин рассказал в интервью Радио Свобода:

Все храмы были открыты, люди шли туда огромными толпами, даже не думая соблюдать эпидемиологические правила

– Все началось в апреле, во время празднования Вербного воскресенья. Я читал в интернете и лично видел многочисленные нарушения при проведении публичных мероприятий со стороны Русской православной церкви. Все храмы были открыты, люди шли туда огромными толпами, даже не думая соблюдать какие-то эпидемиологические правила. Меня это очень расстраивало, мягко говоря. Буквально за два дня до Вербного воскресенья губернатор Нижегородской области Глеб Никитин собрал журналистов на зум-конференцию. Он просил блогеров найти какие-то особые слова, какие-то жесткие творческие формулировки, чтобы убедить людей ни в коем случае не нарушать принцип самоизоляции и соблюдать все правила предосторожности, потому что никто не знает, во что выльется этот страшный коронавирус. У местных властей была растерянность и непонимание того, чего ждать от людей и от этой болезни.

Но выяснилось, что в стране есть организации, не готовые поддерживать жесткую государственную политику во время карантина. Все видели, что РПЦ просто демонстративно нарушала все запреты и предписания. Это меня совсем не радовало. Я был достаточно эмоционален и взвинчен, потому что у меня перед домом храм, я видел огромное количество автомобилей на стоянке и понимал, что внутри храма во время эпидемии творится что-то невообразимое с научной точки зрения.

–​ И вы просто об этом написали в своем телеграм-канале?

Ровно через две недели в Дивеевском монастыре произошла вспышка заболеваемости COVID-19

– Я написал об этом сначала на всех своих легальных, будем так говорить, интернет-площадках, под своим именем, но понял, что у меня осталась одна последняя возможность еще хоть как-то достучаться до людей – это мой анонимный телеграм-канал "Сорокин хвост", который я к тому времени уже почти забросил. Там и появился этот пост, где я, не называя церковь, ритуалы и храм, просто сравнил то, что происходит в церквях, со спланированной акцией по заражению людей смертельно опасной болезнью. Я это сделал с точки зрения науки, как это понимают все здравомыслящие люди. Потом ситуация развивалась таким образом, что не понять этого было уже невозможно.

Ровно через две недели, то есть спустя инкубационный период, в Нижегородской области, в Дивеевском монастыре произошла сильнейшая вспышка заболеваемости COVID-19. Всех насельниц этого монастыря отправили на лечение в гражданские больницы, потому что монастырский медпункт, конечно, с этим не справлялся. Потом болезнь перекинулась на само село Дивеево, и это был первый карантин, который власти были вынуждены объявить в Нижегородской области. То есть именно церковь подтолкнула власть к объявлению карантина. Как иначе это сформулировать, я не знаю. Губернатор признал, что вирус разошелся, потому что насельницы монастыря контактировали с прихожанами. Какие еще нужны доказательства того, что я прогнозировал в своем посте, я уж тогда и не знаю.

Журналист Александр Пичугин
Журналист Александр Пичугин

–​ Вы написали этот пост в своем анонимном телеграм-канале. Как вас вычислили и кто вас начал преследовать за это?

Пришли домой, устроили обыск, возбудиди дело и быстро довели до суда

– Этот телеграм-канал был условно анонимным, конечно. Был довольно ограниченный круг людей, которые знали, что это я, и я думаю, что сотрудники ФСБ тоже были в их числе. Потому что на следующий день мне позвонили и сказали: "Это что?" Я говорю: "Это моя боль". – "У нас в стране нет организации, которая планирует инфицирование населения смертельно опасной болезнью. Это уголовная статья. Удали пост, пожалуйста". А спустя пару минут мне вновь позвонили: "А хотя нет, давай-ка лучше не будешь удалять, пусть повисит". Тут я все понял и, конечно, удалил. Но мне это уже особо не помогло, дальше все развивалось быстро: пришли ко мне домой, устроили обыск, возбудили дело и быстро довели его до суда.

–​ Со стороны это выглядит абсурдно. Как вы думаете, почему они за вас так серьезно взялись? Им больше нечего делать?

– Я могу предположить, что тут может быть личное отношение кого-то из руководства ФСБ, и, безусловно, тут есть личное отношение человека, который непосредственно написал на меня рапорт. Когда он мне позвонил с просьбой сначала удалить, а потом оставить это сообщение, я ему начал говорить ровно ту легенду, которую рассказывал всем в тот момент: что мне этот канал уже неинтересен, я им больше не занимаюсь. Видимо, он очень сильно обиделся. Потом в частных разговорах, когда мы ехали на первый допрос и он приезжал ко мне домой со всей этой группой, он мне говорил, что "нельзя так поступать с защитниками родины, и врать людям, которые кладут свои жизни ради государственной безопасности – это последнее дело". То есть человек обиделся и завелся, что называется.

–​ То есть обвинителем на суде выступало ФСБ?

– На самом деле дело было возбуждено по рапорту ФСБ, а дальше им занимался Следственный комитет. И бумажка из ФСБ, некая справочка о том, что "подтверждаем, что не удалось найти организации, о которой Пичугин в завуалированной форме сообщает", она и до приговора дошла, эта справка, в качестве основного аргумента. Ну нет такой организации у нас, понимаете.

–​ В суде обвинение просило ограничить вам свободу на два с половиной года. Довольно острая реакция на саркастический пост…

– Это очень злой сарказм, который они в суде называли "шуткой юмора". Вообще, с точки зрения терминологии у стороны обвинения был полный швах. Они на полном серьезе зачитывали доводы своих стукачей, свидетелей, которые как только ни называли мой текст: и репортажем, и новостью, и чем угодно. С точки зрения человека, который пишет и разбирается в информационных жанрах, это просто за гранью понимания. Тем не менее мне кажется, что, когда гособвинитель затребовал два с половиной года ограничения свободы, это как раз с их стороны, наверное, было неким жестом доброй воли. Лучше пусть Пичугин посидит вечерами дома и поживет под роспись, чем будет платить какие-то деньги, потому что другой вариант – это штраф. Потому что до меня доходили сведения еще до судебной стадии, что решение по мне будет именно такое, какое мне вынесли.

–​ За что ФСБ вас не любит?

Появилась новая модная статья, это новые "палки", звездочки на погонах, благодарности

– Ну так не надо говорить, они потом со мной вполне мирно общались, когда везли меня после допроса назад, домой. Просто появилась новая модная статья, она к тому времени существовала всего две недели, в нескольких регионах уже появились первые дела по этой статье, и отставать с точки зрения отчетности Нижегородская область просто не могла. Это просто новые "палки", новые звездочки на погонах, какие-то благодарности. В принципе, того же самого можно было достичь, просто побеседовав со мной и выпустив такой пресс-релиз, что с одним неразумным блогером поговорили, вправили ему мозги, и те же самые регалии, мне кажется, можно было получить. Но они решили довести до уголовного дела и суда. Я это расцениваю только так – это комплекс личных обид и желания выслужиться.

Журналист Александр Пичугин
Журналист Александр Пичугин

–​ Какова ситуация с коронавирусом в Нижегородской области сейчас? Что-то изменилось с апреля, власти подготовились?

То, что происходит сейчас, – это полная жесть

– То, что происходит сейчас, – это полная жесть! У нас скоро количество погибших от коронавируса превысит тысячу человек. Но есть ощущение, что сейчас все воспринимают это гораздо более спокойно, чем в апреле, когда появлялись первые жертвы. Похоже, что все свыклись и решили, что коронавирус – это просто часть нашей сегодняшней жизни. Специальных обращений руководителей региона к журналистам или обычным людям, публичных выступлений, как было раньше, мы сегодня не видим. Все идет своим чередом, государственная политика в этом отношении поменялась. Медицина не готова так же, как и весной.

Я сам переболел коронавирусной инфекцией в сентябре, и кроме тестов, которые мне удалось сдать, никакого лечения не было. Я просто сидел дома в самоизоляции вместе со всей семьей. Может быть, это и хорошо, потому что, судя по тому, что пишут люди в соцсетях, что я вижу в больницах Нижегородской области, судя по ситуации в аптеках, из которых пропали все лекарства, ни о каких отлаженных алгоритмах оказания помощи речи не идет. Как бы нам местные власти ни говорили о том, что все работает хорошо, этого не происходит, – рассказал журналист Александр Пичугин.

Адвокат Пичугина Тумас Мисакян, представляющий Центр защиты прав СМИ, заявил, что в ближайшее время обжалует приговор как необоснованный и незаконный:

Текст Пичугина представляет собой оценочное суждение, развернутую метафору

– Суд, по сути, вошел в противоречие с теми выводами, к которым пришли эксперты Центра судебных экспертиз Министерства юстиции Нижегородской области. В своем приговоре суд указал, что текст Александра Пичугина содержит утверждение о фактах, не соответствующих действительности. Так вот, согласно выводам экспертов, текст Пичугина представляет собой оценочное суждение, развернутую метафору. Если исходить из этого заключения, в тексте Пичугина содержатся только субъективные суждения о событиях 12 апреля 2020 года, в нем нет никаких утверждений о фактах. А если и есть какие-то утверждения о фактах, то они легко очень верифицируются, потому что являются общеизвестными. Например, никто ведь не будет спорить с тем, что COVID-19 – это смертельно опасная болезнь. Или с тем, что, если люди не соблюдают масочный режим и социальную дистанцию, это повышает риск заражения и распространения коронавируса. Первое впечатление – выводы суда не соответствуют материалам дела и тем доказательствам, которые мы исследовали в судебном заседании. Разумеется, мы будем обжаловать этот приговор, подавать апелляцию, и надеюсь, наш голос там услышат.

–​ Это уже не первая попытка властей наказать журналистов за информацию о коронавирусе, называя это распространением фейков о болезни. Ранее в этом обвиняли нашу коллегу Татьяну Вольтскую, позднее в распространении фейка пытались обвинить издание "Кто есть кто в Байкальском регионе" за публикацию материала о коронавирусе, который Роскомнадзор посчитал фейковым. Эту практику мы наблюдаем уже несколько месяцев. Что вы о ней думаете –​ почему она возникла и к чему это может привести?

Подавляется право рассказывать людям о том, что происходит

– Мы видим, что сведения для распространения информации о коронавирусной инфекции предоставляются нам официальными органами, и очень часто они далеки от реального положения дел. Видимо, государство с опаской относится к тому, что общество узнает какую-то нелицеприятную правду о работе государственных органов власти или о работе учреждений здравоохранения в период эпидемии. Конечно, все эти последние дела, так или иначе, направлены на ограничение права на свободу распространения информации. Это попытка запретить журналистам рассказывать людям о том, что происходит. Это нарушает право на свободу выражения мнения, на свободу получения правдивой информации обществом, и это плохо, – полагает адвокат Тумас Мисакян.

Весной 2020 года в России было установлено уголовное наказание за распространение недостоверной информации об опасных для жизни и здоровья обстоятельствах. За это можно получить штраф до 2 миллионов рублей или лишение свободы до 5 лет. Административное наказание за аналогичное правонарушение предусматривает штрафы до 5 миллионов рублей, а при повторном – до 10 миллионов.

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG