После Второй мировой войны отец жителя Западной Белоруси был сослан на север России за то, что был «поляком». А у его семьи отобрали почти всю землю, лошадей, коров и гумно. Это поле до сих пор колхозное.
Основаниями для захвата имущества стали мятеж Кастуся Калиновского, сталинские репрессии, несколько волн коллективизации, экспроприации, сфабрикованные уголовные статьи против «врагов народа», «неблагонадежных элементов», «польских шпионов», присоединения Западной Белоруси к БССР, массовые депортации, геноцид евреев во время немецкой оккупации, послевоенные аресты «коллаборационистов», несогласных с коллективизацией, религиозных деятелей.
Сегодня собственность белорусов изымается через уголовные дела, возбужденные по «экстремистским» статьям, через политически мотивированный «террористический» статус, квартиры конфискуются с помощью «заочных судов» у тех, кто не нравится режиму Лукашенко.
Отца сослали, так как был под Польшей
Василий (имя собеседника изменено, имена его умерших предков настоящие – ред.) 70 лет, он проживает в западной части Беларуси. Сам Василий не был свидетелем репрессий, которым подверглась его семья. Но и по сей день несколько раз в году он вспоминает, как власть отобрала землю и гумно.
Его дед Михал родился в 1870-х годах. Отец Петра был партизаном во время Второй мировой войны. Как долго и в какие годы Василий не знает.
«Беларусь была освобождена в 1944 году. Их (партизан – ред.) вывезли из города, всех построили. Красноармейцы, или НКВДшники, или кто-то еще. Сказали сдать все оружие и «идти по домам улучшать сельское хозяйство», – вспоминает Василий.
В 1945 или 1946 году Петра отправили в ссылку на север России.
«Всю трудоспособную молодежь, как и мой отец, с 1920-х годов буквально всю забрали. Их вызвали в город, оттуда в тюрьму. Меня заставили подписать какие-то бумаги, не читая их, и поэтапно отправили на Север. Кого в Мурманск, кого в Соловки, кого в другие места», – говорит собеседник.
Он объясняет, что людей депортировали, потому что раньше они находились «под Польшей». И он удивляется, что они не видели, чтобы его отец воевал против нацистов в составе партизан. На Севере Петр работал кочегаром.
«Они ходили на танцы в деревню. Он встретил россиянку и сказал: «Поехали в Беларусь, у нас нет колхозов». И они у них были сразу, с 1917 года (колхозы появились значительно позже – ред.). Я не знаю, почему ее отослали, может быть, раскулачили. Она отказалась ехать, сказала, скоро и с тобой будет то же самое», – вспоминает сын репрессированного.
Шесть десятин земли
Петр вернулся на родину в 1947 или 1948 году. Тогда коллективизация только началась.
«До войны никто не отбирал и не делил никакое имущество. Для нас все началось поздно. Может быть, в той стране, в Восточной Беларуси, это началось сразу, как и в России, видимо. А Польша была там до 1939 года. Война туда-сюда, сороковые годы, пока они не очухались. Они еще даже не успели сделать военные комиссии. В 1941 году началась война, и все эти чиновники удрали и разбежались, как немец зашел», – думает Василий.
В семье деда Михала было шестеро детей, включая Петра. У них было «шесть десятин земли» – это больше 6 гектаров.
«Поляки дали землю. Душ было столько, сколько было десятин. Может, не даром дали, может, в кредит. У них (предков – ред.) были деньги, они могли их купить. Попробуйте выкупить его сейчас! Теперь у нас есть земля в аренде. Я спросил, сколько стоит выкупить ее обратно, мне сказали, что денег не хватает», – рассказывает собеседник.
На этой земле жил его дедушка и его дети. Обработали сами, рабочих не нанимали. Семья была большая, рук хватало, даже детей особо не заставляли работать. Одним из критериев «кулачества» в СССР были наемные работники на земле.
«Среди них был беглец, россиянин. Откуда он прибежал, в каком году, неизвестно. Он ел то же, что и они. И он работал вместе с ними, добывая себе пищу. У них жило мало», – вспоминает Василь.
Забрали почти все, оставили 15 соток
В ходе коллективизации у семьи отобрали почти все имущество: землю, скот, хозяйственные постройки. Они оставили 15 соток земли и еще 15 соток отдельно для сына, который успел жениться и построить собственный дом.
«Тогда у всех отобрали ферму, землю и записали всех в колхоз, и всех лошадей, и это гумно. Я до сих пор помню гумно. Все снопы и зерно хранились на гумне. Вероятно, там было три коровы и четыре лошади. Все это в колхоз забрали. Не осталось ни одной лошади, осталась только одна корова. Каждому дому осталось по 15 соток, независимо от того, сколько там жило людей», – говорит Василь.
Он вспоминает, что люди по-прежнему считали забранное своим, хотя все этим пользовались. Документов на изъятое имущество у людей не было.
«Никто никаких документов не выдавал, документов не осталось. Возможно, они есть в архивах КГБ», – говорит Василь.
Он рассказывает, что был случай, когда женщины в деревне, жившие хорошо и имевшие два гумна, добровольно отдали одно из них колхозу. Второе осталось в пользовании. Другой сельский житель не отдал землю. Как ему это удалось сделать, в его воспоминаниях не сохранилось. Василь считает, что он «был слишком силен».
«Никто ничего между собой не обсуждал, кто это поднимет», – говорит собеседник о том, как селяне отреагировали на коллективизацию.
Конь в колхозе «чуть не умер»
После коллективизации люди пошли работать в колхоз. Петра отправили учиться на тракториста.
«В колхозе давали немного зерна, иногда немного денег, но в основном зерном платили. Мой отец молотил зерно, косил лен», – вспоминает Василий.
Дядя на зарплату ходил в другой колхоз, молол лен вручную. Василий вспоминает, что вернулся оттуда голодным.
«Я не знаю, сколько он там заработал. Пришел, постучался в окно. Уши на шапке завязаны, из носа свисает сосулька... Картофельную кашу едят, посередине стоит миска с кашей и большая миска с конфетами. Все пьют кашу, пьют сладости. Дядя, чтобы еще вкуснее было, еще и хлеб ест. Баба говорит: «Язык сломаешь», – вспоминает Василь.
По его воспоминаниям, в Западную Беларусь привозили начальников из России для управления колхозами. В районе были и россияне, а также сотрудники НКВД и КГБ. Василий до сих пор помнит имена председателей и различных начальников.
Однажды его отец и дед приехали в колхоз и увидели там свою уставшую лошадь.
«Лошадь еле стояла на ногах, ее привязали поводьями к потолку, чтобы она не упала. Дедушка говорил, что у нас бы такого не было, мы бы его кормили и ухаживали за ним, но он чуть не умер в колхозе», – вспоминает собеседник.
Компенсацию за арестованное имущество семья впоследствии не получила. Земля, отнятая тогда у семьи Михала, до сих пор используется как колхозное поле.
На территории современной Беларуси процесс объединения единоличных крестьянских хозяйств в колхозы проходил в несколько этапов. Поначалу, в 1922-1928 годах, коллективизация в БССР носила добровольный характер. С 1929 года началась тотальная насильственная коллективизация, связанная с «раскулачиванием» и жестокими репрессиями против тех, кто ее не поддержал. За 10 лет 90% частных ферм были коллективизированы. На территории Западной Беларуси волна коллективизации пришлась на конец 1940-х – начало 1950-х годов.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d19gaw4u907kfs.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
