Неизвестная крымская «война». Жестокое изгнание крымских татар

(Окончание. Начало здесь)

Советским властям всегда были свойственны иезуитство и оглядка на Запад. Так же и с крымскими татарами, которые в конце 1960-1980-х пытались вернуться на родину.

«30 сентября (или 1 октября) 1975 года в сельсовете, расположенном в селе Голубеньком, были собраны руководители совхоза и партийный актив. Два сотрудника КГБ разъяснили, что хотя у нас равноправие наций, но нельзя допустить возвращения крымских татар в эти деревни. С другой стороны, после Европейского совещания нельзя и выселять их», – отмечалось в правозащитной «Хронике текущих событий».

Вот такая непростая дилемма возникла перед правоохранителями. Но никакие «Европейские совещания» – даже самые высокие инстанции – не могли остановить исполнителей, упивавшихся безнаказанностью. Многочисленные факты беспрецедентных по жестокости акций выселений зафиксированы в «Хронике текущих событий».

Вот лишь несколько из них.

«21 октября в селе Грушевка Кировского района по решению суда была выселена семья Рустама Нафиева (ветерана войны, участника обороны Севастополя). Операцию проводил отряд из 30 милиционеров… По указанию председателя сельсовета… в помощь им выделили 20 рабочих совхоза, снятых для этого с обрезки винограда... Соседей Нафиевых предупредили, что тот, кто пустит их ночевать, получит 15 суток».

9 августа в три часа ночи милиция и дружинники напали на дом Мустафы Абилева в селе Богатом, а в 5 часов утра – на дом Энвера Аметова в селе Курском. Вот как сам Абилев описал это нападение:

«Участковый Харченко взломал двери. Пьяные дружинники ворвались в дом и стали хватать спящих детей. Семья была погружена в автобус с нанесением телесных повреждений. При попытке к бегству из окна автобуса ребенку зажали шею выдвижным стеклом… Во время акта выселения мародеры стащили у семьи Абилевых 1000 рублей».

Все тот же Харченко руководил выселением семьи Аметовых. У хозяев украли деньги и поломали вещи. Энвера дома не было. Айше Аметову с двухлетним сыном и вещами вывезли далеко в степь. Потом к дому подогнали бульдозер, но соседи не дали сломать дом. Ранее, 11 мая в другом селе Аметову сломали только что купленный дом.

Драматический рассказ о ее опыте возвращения на родину описала Ресмие Юнусова в письме к академику Андрею Сахарову (письмо опубликовано в «Хронике текущих событий»).

«13 мая 1976 года ко мне в дом ворвалась банда под руководством секретаря партийной организации колхоза «Горный» Сидорова. Не предъявив никаких документов, оттолкнув меня, начали выбрасывать вещи на улицу… Дочка лежала в постели… перепугалась… у ребенка открылось кровотечение из носа. Я бросила все и с ребенком обратилась за помощью. В это время, воспользовавшись моментом, секретарь парторганизации подогнал бульдозер, снесли дом, а вещи выбросили на улицу, где по сей час моя семья с больным парализованным ребенком находится на улице».

Все четыре брата мужа Ресмие погибли на войне, защищая родину, «а прежде всего свой маленький родной край, свой дом, своих близких и родных. Одному из них Берберу Асану, командиру эскадрильи, в Геленджике стоит монумент. Бербер Энвер командовал ротой, погиб под Брянском. Бербер Эдем участвовал в обороне Севастополя. Читая их письма, мы нигде не видели и нигде не слышали таких ужасов, с которыми мы встретились у себя на родине, в Крыму».

Одним из главных препятствий крымским татарам, чинимых властью, было то, что при отсутствии прописки невозможно было устроиться на постоянную работу. «Хроника текущих событий» зафиксировала множество таких примеров. Вот лишь один: «Несколько крымских татар приехали в совхоз «Виноградный» (село Кольчугино Симферопольского района), который, по сообщению газеты «Труд» от 5 мая 1979 года, остро нуждался в сельскохозяйственных рабочих. С одним из крымских татар, Эннаром Ибрагимовым, разговаривал директор совхоза. Он прямо сказал: «Рабочие нам очень нужны, но ваш вопрос еще не решен. Разрешат крымским татарам жить в Крыму – я вас охотно возьму на работу. А пока не могу».

Широкое распространение в 1970-х годах получили меры воздействия против домовладельцев, пытавшихся продать дом крымским татарам. Председатель Симферопольского райисполкома Иван Тарасюк заявил жителю села Софиевка Свиридову: «Если ты продашь дом крымским татарам, мы тебя найдем, привезем и посадим. Один, вроде тебя, не послушался – уже 3 месяца сидит».

Однако драконовские меры ничего не смогли сделать со страстным желанием крымских татар жить на родине. С годами противостояние с властью становилось для них все более отчаянным...

В 1978 году произошла настоящая трагедия…

23 июня 1978 года, протестуя против преследований крымских татар в Крыму, подверг себя самосожжению Муса Мамут, которому угрожали повторным привлечением к суду по статье 196 УК УССР. Гибель Мусы потрясла крымских татар и представителей демократического движения СССР.

Академик Андрей Сахаров спустя несколько дней после случившегося в письме Генеральному секретарю Леониду Брежневу написал:

«Вне зависимости от конкретных обстоятельств, самосожжение Мусы Мамута имеет своей истинной причиной национальную трагедию народа крымских татар, явившегося в 1944 году жертвой чудовищного преступления Сталина и его подручных, а в 1967-78 годов, после реабилитации крымских татар Указом Президиума Верховного Совета СССР – вновь ставшего жертвой продолжающейся дискриминации и несправедливости. Эта дискриминация проявляется в систематических отказах крымским татарам в прописке на их исторической родине, в отказах оформления купленных домов, в беззаконных высылках, налетах, осуждениях, в разрушении домов, оставляющих стариков и детей под открытым небом, в бесчисленных издевательствах властей».

Так на протяжении многих лет продолжалась эта неизвестная миру «Крымская война», развязанная государством против граждан – коренных жителей полуострова, выселенных в мае 1944 года.

Многие из участников и жертв этой войны поныне живут рядом друг с другом.