Эксперт: «Решение суда Гааги по Крыму расширяет юридическую базу против России»

18 украинских компаний в 2015 году подали иск о нарушении Россией договора с Украиной об инвестиционной деятельности, подписанного до аннексии Крыма. 9 мая украинские компании выиграли арбитраж в Постоянной палате третейского суда в Гааге против России из-за собственности в аннексированном Крыму. Теперь они должны получить компенсацию в размере 159 миллионов долларов США. А 10 мая в Кремле заявили, что «Москва не является стороной процесса в Гааге о выплате компенсации украинским компаниям в связи с потерей активов в Крыму».

Будет ли расплачиваться за свою политику Россия? Какие у Украины есть механизмы влияния? Можно ли говорить о «крымском прецеденте»? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии поделился своими оценками украинский эксперт по вопросам безопасности Тарас Жовтенко.

‒ Такое решение для Украины ‒ победа, или не стоит преувеличивать?

‒ Это не сотрясение воздуха, но и не стоит преувеличивать. Если отделять это решение от общего контекста и говорить исключительно о юридическом факте, то какого-то быстрого выполнения ожидать не приходится.

Но если рассматривать это решение в общем контексте жестких экономических санкций (Запада – КР), усиления режима санкций и введения персональных, кроме того, брать во внимание политический контекст давления на Россию, то это решение – уже третий фронт, открытый против нынешнего российского руководства. Это очень хороший сигнал для Украины.

‒ Это первое решение. Будут просто другие разбирательства? Можно ли говорить о прецеденте?

‒ Безусловно, на этом этапе можно говорить об очень серьезном прецеденте. То, что это решение состоялось ‒ очень серьезный шаг с точки зрения международной правовой практики по расширению юридической базы против России, и эта юридическая база очень четко привязана к Крыму. И это тоже очень важный символ.

‒ Можно представить вероятный сценарий. Третейский суд принимает такое решение, Россия отказывается его выполнять. А невыполнение Россией этого вердикта будет означать, что Украина сможет арестовывать имущество за границей?

‒ Теоретически, отказ России от признания этого решения дает Украине основание для того, чтобы обжаловать дальше этот отказ, искать пути компенсации другим способом. Сейчас открывается много других путей, которые в условиях игнорирования Россией этого решения, могут быть использованы Украиной.

‒ Какие пути?

‒ Следует дождаться реакции России. Нужно внимательно отслеживать ее контраргументацию и отталкиваться от нее. Тогда будет понятно, можно ли дальше идти юридическим путем, стоит ли привлекать определенные политические или экономические моменты.

‒ Расскажите подробнее о Международном третейском суде в Гааге. Что это за судебный орган, что он решает?

‒ Он позволяет решать спорные вопросы между двумя или большим количеством стран, которые не могут быть решены по-другому. Когда как минимум одна из сторон в споре не признает каких-то очевидных вещей, тогда третья сторона может вынести беспристрастное и объективное решение.

​‒ У Украины есть рычаги, чтобы добиться от России выплат, или пока аннексия Крыма не завершится, пока Путин остается в Кремле, это будет тянуться долго?

‒ Эту ситуацию нужно рассматривать в комплексе. Учитывая и этот правовой прецедент, учитывая общую политическую, экономическую поддержку Западом Украины и давление Запада на Россию, у Украины есть шансы и есть определенные механизмы добиваться компенсации от России утраченного потенциала в Крыму.

Но есть один нюанс, который Украина должна учитывать. Крым для России не то же самое, что Донбасс. Крым для Москвы с самого начала был тактическим военным плацдармом. Как в свое время для Хрущева таким плацдармом была «советская» Куба.

Крым для России выполняет ту же функцию: чтобы угрожать европейским союзникам Соединенных Штатов Америки. Поэтому Крым изначально был аннексирован достаточно открытым способом и изначально был включен в состав России, которая будет использовать все механизмы для того, чтобы удержать Крым.

‒ Как реагировать Украине?

‒ Украине вместе с НАТО, с европейскими союзниками США, нужно создать для России такую ситуацию, когда ее военные, тактические, стратегические преимущества в Крыму будут приближаться к нулю. Тогда у России встанет вопрос: выгоды или затраты – а затраты она несет не маленькие. Символизм Крыма уже не будет перевешивать этот экономический фактор.

Здесь еще очень много зависит от Украины, насколько она сможет вписаться в систему европейской и евроатлантической безопасности. Если она станет таким же краеугольным камнем для НАТО, как Крым стал для России в контексте безопасности, то будет достигнут паритет и с этой позиции с Россией будет легче договариваться.

Сейчас НАТО пытается переформатировать систему безопасности, чтобы минимизировать риски, исходящие от Крыма. Вопрос Крыма сейчас меньше озвучивается, но идет кропотливая работа. Европа и США очень осторожны, чтобы не гиперболизировать давление на Россию. В первую очередь этот страх есть у США, чтобы жесткость против России не привела к ее преждевременному распаду. США в 1991 году были застигнуты врасплох распадом Советского Союза.

Одним из основных рисков для глобальной системы безопасности является то, что распад России будет менее прогнозированным и более жестоким. Результаты в контексте стабильности, безопасности не контролируемого распада России могут быть катастрофическими, по крайней мере для Восточной и Центральной Европы.

‒ У Украины есть ресурс дождаться периода, когда это будет решено?

‒ Конечно. Параллельно с этой долгосрочной игрой Запада есть реальные прагматические шаги по поддержке Украины. Для Украины создается ресурсная подушка.

‒ Вы сказали, что Крым для Запада сейчас более важен. А как быть с Донбассом?

‒ Запад четко понимает, если Крым – это проект не против Украины, а против НАТО и европейских союзников США, то Донбасс – абсолютно антиукраинский проект. В отличие от Крыма, Россия использует Донбасс, чтобы влиять на ситуацию внутри Украины. Донбасс не способен нести никакой угрозы странам Европейского союза, членам НАТО и так далее.

Дестабилизация ситуации в Украине, внедрение определенного раскола в обществе, акцентирование проблем разделяющих, а не объединяющих, является опосредованной угрозой для Запада. Но она не является непосредственной. Донбасс воспринимают через призму Украины и стабильности на этой территории.