31 августа 2017 года российские силовики и судебные приставы заблокировали храм Украинской православной церкви Киевского патриархата в Симферополе. Они взломали помещения, оцепили здание, после чего вывезли оттуда церковную утварь. Архиепископ Климент выразил протест против происходящего и попросил международной поддержки. Позднее он подал иск в Европейский суд по правам человека с жалобами на российских силовиков.
Епископ Симферопольский и Крымский УПЦ КП Климент, в миру – Павел Кущ, родился 9 апреля 1969 года в Симферополе. Называет себя крымчанином в шестом поколении. После аннексии Крыма Россией живет фактически на два города – Симферополь и Киев.
В эфире Радио Крым.Реалии архиепископ Климент отвечает на главные вопросы про жизнь украинской церкви в аннексированном Крыму и поддержку украинцев в условиях российских репрессий.
– Каково сейчас положение церкви в Крыму и как вы противостоите давлению?
– За четыре года количество приходов УПЦ КП резко сократилось – сейчас их всего восемь, а священников – четверо. Сегодня у нас проходят три суда: один – по храму в Севастополе, второй – по храму в Перевальном, третий – по событиям 31 августа, когда судебные приставы фактически совершили разбойное нападение на помещения епархии. Справедливости ради стоит отметить, что конфликт вокруг этого здания по улице Севастопольской, 17 тянется еще с конца 1990-х годов. И это несмотря на то, что у нас есть договоры об аренде с Министерством обороны Украины сроком на 50 лет. В Фонде госимущества после 2014 года меня поставили перед фактом: второй и третий этаж нам оставляют, а весь первый этаж забирают. Для наших сотрудников это критично. Я предложил несколько компромиссных вариантов, но пока что ничего не решено.
– Сергей Аксенов обещал, что лично придет к вам на встречу и все обсудит.
– Эта рабочая встреча состоялась, он дал поручение своим подчиненным, но, в результате, ко мне выдвинули еще ряд дополнительных условий, которые мы не оговаривали. Я не знаю: или это двойная игра, или спланированное давление на церковь? У меня не было другого выбора, кроме как защищаться с помощью ЕСПЧ.
– И что дальше?
Сохраняется риск того, что храм могут закрыть в любой момент
– К сожалению, сохраняется риск того, что храм могут закрыть в любой момент. Россия требует от церкви зарегистрироваться по ее законам, но мы на это принципиально не идем. За последние годы у нас сформировалась крепкая религиозная община. Я говорю всем своим прихожанам, чтобы они ни в коем случае не смотрели российское телевидение, потому что там сплошная ложь. Мы оказываем сопротивление, сохраняя себя.
– Какие украинские структуры помогают вам?
– Мы получаем реальную помощь от Министерства иностранных дел. Они действительно способствуют тому, чтобы облегчить нам жизнь в Крыму. Увы, Министерство культуры, с моей точки зрения, просто пустое место. Министр Евгений Нищук прямо заявил мне, что ничего не будет делать для УПЦ КП в оккупации: якобы эти вопросы не входят в его компетенцию.
– Вы поддерживаете политзаключенного Владимира Балуха. Это вызывает раздражение российских властей?
– Он прихожанин нашей церкви, и я поддерживаю его именно в этом качестве. Владимир Балух сам этого хочет. Произошедшие события укрепили его веру. Наверняка такая стойкость раздражает тех, кто сфабриковал это дело и осудил украинца за родной флаг. Мне не раз отказывали в посещении Владимира Балуха, ссылаясь на то, что я не его родственник и не имею права на визиты. Это нарушение законодательства России, которое гарантирует верующим поддержку со стороны их церкви. Я четко даю понять: я не занимаюсь политикой, я оказываю духовную поддержку нуждающемуся в ней человеку.
– Не возникает ли у вас проблем при пересечении админграницы?
Я въехал на материк по загранпаспорту. На каком основании у меня его требуют, если сто раз сказали, что новый биометрический контроль крымчан не коснется?
– Возникает, причем с украинскими пограничниками. Вот сейчас я въехал на материк по загранпаспорту. На каком основании у меня его требуют, если сто раз сказали, что новый биометрический контроль крымчан не коснется? Мне это непонятно. Даже если бы я показал российский паспорт, это не преступление. А таможенники находят его и начинают вымогать деньги – 5 тысяч рублей. Такой случай был в декабре с моей прихожанкой.
(Текстовую версию материала подготовил Владислав Ленцев)
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: