Руслан Зейтуллаев стал одним из первых крымчан, кого обвинили в причастности к организации «Хизб ут-Тахрир», запрещенной в России. В январе 2015-го в его дом в селе Орлиное (Севастополь) ворвались российские силовики. По версии следствия, Зейтуллаев «основал террористическую группировку». Суд в Ростове-на-Дону приговорил его к 12 годам заключения. Наказание он отбывает в Салаватской колонии строгого режима (Республика Башкорстан, Россия). А в Крыму Руслана ждут супруга и трое дочерей.
Мерьем Зейтуллаева вспоминает, как однажды взяла детей в суд. На заседание семью не пустили – пришлось ждать под дверью.
«Когда Руслана вели по коридору, дети увидели его и побежали, чтоб обнять. А он этого сделать не смог – руки были в наручниках. После того, как его посадили в автозак, средняя – Мумине – начала жутко кричать и плакать. Мы сами не ожидали такой реакции. После этого он сказал мне, чтоб с детьми я больше на заседания не приходила».
Мумине: «Когда увижу папу – крепко-крепко его обниму».
Мерьем рассказывает, что девочки раньше не шли на контакт с людьми, и когда кто-то приходил – закрывались в другой комнате. О психологе для детей она задумалась летом 2015-го, но финансовое состояние не позволяло им нанять специалиста. Тогда руководитель проекта «Бизим балалар» («Наши дети») Лилия Буджурова предложила помощь психолога их общественного объединения.
Дети растут в обстановке любви, и в этом заслуга семьи Зейтуллаевых, говорит психолог Татьяна. Когда в доме звучит ее имя, Нурие, Мумине и Сабрие наперебой начинают рассказывать о том, как они вместе делают открытки, лепят и танцуют.
«В рамках теории психоанализа работать с детьми невозможно, поэтому я работаю в направлении арт-терапии. Я могу судить об их состоянии по рисункам. У младшей, Нурие, картинки вначале были в мрачных тонах, а сейчас они становятся ярче. Уровень тревожности у детей до сих пор выше среднего – они страдают, когда отца нет в семье», – подчеркивает психолог. Она советует разговаривать с ними так, словно отец никуда не делся, и поддерживать его авторитет в семье: «Если они балуются, сказать: прекращайте так себя вести, а то папа расстроится».
Нурие: «Подарю папе рисунок, когда он вернется, и в щеку поцелую»
Мать Мерьем, Айше, переехала к ним после смерти своего супруга – в апреле 2015-го. «Тогда старшая – Сабрие – плохо себя чувствовала: падала в обмороки, из носа шла кровь. Сказался двойной стресс: в один момент ребенок остался без дедушки и папы. Мы ей насильно заливали три ложки бульона в день», – рассказывает Айше.
Сейчас Сабрие восемь лет, она ходит во второй класс. На вопрос о том, как к ней относятся в школе, Мерьем говорит, что нет никаких проблем: «Мне кажется, дети и не знают, что так произошло с отцом, а учителя молчат. В любом случае, никаких упреков и шуток мы не слышим. То же самое могу сказать и о себе. Я понятия не имею, что говорят за моей спиной, но в лицо сказать никто не решается».
Два года без мужа и отца: как живет семья Зейтуллаева (фотогалерея)
Пока мы разговаривали с Мерьем, ее старшая дочь была рядом и внимательно слушала. А под конец она неожиданно расплакалась.
– Сабрие, ты же знаешь, когда ты плачешь, то и я начинаю плакать, – Мерьем гладит ее по голове.
– Я когда про бабаку (папа) слушаю, у меня как-то слезы сами катятся, – говорит девочка.
Сабрие: «Скажу, что мы его очень любим, мы так соскучились…»
Руслана Зейтуллаева приговорили к 12 годам лишения свободы. Если он отбудет весь срок, то когда выйдет на свободу, его старшей дочери, Сабрие, будет двадцать три года. Мумине двадцать один с половиной, а младшей, Нурие, – двадцать лет.
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список 15 объединений, названных «террористическими».
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: