Украина пытается расследовать депортацию крымских татар в 1944 году. Имеет ли смысл расследование и кто может быть привлечен к ответственности за политику советской власти спустя 72 года? И как может быть воспринято это дело после аннексии Крыма? Об этом говорим с членом Меджлиса крымскотатарского народа – Эскендером Бариевым, заместителем прокурора АР Крым – Николаем Иванцом и юристом-международником, экспертом «Крымскотатарского ресурсного центра» – Борисом Бабиным.
Прокуратура Автономной республики Крым начала расследование уголовного производства по факту насильственного выселения советской властью крымскотатарского и других коренных народов с полуострова. В крымской прокуратуре, которая после российской аннексии переехала на материк, составлен реестр из 160 людей. В документе указаны данные тех лиц и семей, кого советская власть подвергла репрессиям в 1944 году. Украинские правоохранители проведут допросы крымских татар на территории Херсонской области. Разработан порядок прибытия репрессированных крымчан на материк. Также составлен список необходимых документов. Для проведения отдельных следственных действий привлекаются сотрудники Службы безопасности Украины. Представители прокуратуры в рамках расследования исследуют сотни публикаций, научных статей и советских документов. Для этого сотрудники ведомства сотрудничают с 300 научными библиотеками Украины. Крымскотатарское население принудительно выселили из Крыма 18 мая 1944 года. Эшелоны с коренным населением полуострова отправили в Узбекистан, Казахстан и Таджикистан. В 1989 году Верховный Совет СССР признал депортацию незаконной и преступной, в Украине она признана геноцидом крымскотатарского народа. День памяти отмечается каждый год 18 мая.
– С нами на связи заместитель прокурора Автономной республики Крым Николай Иванец. Николай, что стало поводом для расследования дела по факту депортации крымских татар? Все-таки преступление совершено более 70 лет назад.
Иванец: Прокуратура занялась этим производством по инициативе общественности – в последнее время мы очень активно сотрудничаем. Мы отправили около 300 запросов в библиотеки Украины, уже получили часть ответов. Установили и допросили авторов, писавших об этих исторических фактах. К сожалению, часть людей допросить не можем – например, журналистов, находящихся в России. Отправлены отдельные международные поручения, и мы надеемся получить часть доказательств из-за рубежа. Также мы допрашиваем людей, которые непосредственно были депортированы. После сбора доказательств будет назначена историко-демографическая экспертиза. Такую экспертизу проводили по делу геноцида украинского народа.
– Уголовный кодекс Украины позволяет расследовать это дело спустя 72 года?
Таким образом, геноцид крымскотатарского народа может быть признан не только на политическом, но и на юридическом уровнеНиколай Иванец
Иванец: Конечно, по статье «Геноцид». Таким образом, геноцид крымскотатарского народа может быть признан не только на политическом, но и на юридическом уровне.
– Речь идет только о юридическом закреплении факта геноцида или же и о наказании конкретных людей? Есть ли те, кого вообще можно попытаться наказать?
Иванец: Об этом говорить пока рано.
– У нас в гостях член Меджлиса крымскотатарского народа Эскендер Бариев. Эскендер, чего вы ожидаете от дела о расследовании геноцида? Для вас важно наказание конкретных людей, которые, возможно, еще живы, или же речь прежде всего о юридическом прецеденте?
Бариев: Крымские татары уже более полувека борются за то, чтобы доказать всему миру, что депортация была актом геноцида, в результате которого каждая крымскотатарская семья потеряла близких. Поэтому для нас важно, чтобы депортация была признана актом геноцида не только политически, но и юридически. То, что Украина признала это, что начат, хоть и с таким опозданием, этот процесс – результат многолетней борьбы, многолетней работы. Мы всячески способствуем тому, чтобы это дело было завершено. Наверняка мы уже не найдем людей, которые непосредственно совершали это преступление. Однако мы должны продемонстрировать всему миру, следующим поколениям, что за преступления рано или поздно приходится отвечать. Если бы это было сделано раньше, возможно, сегодня ситуация была бы иной. Речь об аннексии и продолжающихся репрессиях. Мы должны закончить это дело, провести судебное заседание – думаю, на международном уровне. Но для этого нужно пройти все этапы.
– С нами на связи юрист-международник, эксперт «Крымскотатарского ресурсного центра» Борис Бабин. Борис, предположим, украинский суд признает депортацию крымскотатарского народа актом геноцида. Поможет ли это признанию геноцида на международном уровне? Можем ли мы ожидать ситуации, аналогичной той, что сложилась вокруг геноцида армян, несмотря на сопротивление Турции?
Бабин: Ситуацию нужно оценивать как с правовой, так и с политической точки зрения. С политической точки зрения, все предыдущие этапы более-менее осветили, и добавить, в общем, нечего. С правовой точки зрения, прокуратура Автономной республики Крым немного неправильно пытается представить факт. Дело в том, что депортация 1944 года как таковая – лишь начало преступления. Геноцид имеет целью уничтожение либо ограничение некой этнической группы. Оно началось в 1944 и закончилось лишь в 1980-х годах 20 века, когда крымские татары начали возвращаться в Крым. То есть речь не об историческом факте, имевшем место 72 года назад. Речь о длящемся процессе, последние этапы которого происходили относительно недавно. И виновные лица этих последних этапов, а именно сотрудники КГБ, партийные чиновники, в том числе Украинской ССР, живы и здравствуют. Так что по этому делу очень даже есть кого привлекать, но нет желания. Для того, чтобы судебный процесс состоялся, нужна кропотливая работа. Я не могу сказать, что прокуратура ее произвела. Послать за год 300 запросов, составить какие-то списки, и это с помощью общественности – это не работа, это имитация. В прокуратуре как будто думают, что свидетели депортации будут жить вечно и ждать, пока следователи сподобятся их допросить. Кроме того, в данной ситуации вообще излишне политизирована воссозданная крымская прокуратура. Она воссоздана в Киеве, в отрыве от оперативных органов, и я был очень удивлен, когда ей поручили это дело. У нас есть генеральная военная прокуратура, которая и занимается расследованиями преступлений против человечности. Есть СБУ, которой подследственна статья «Геноцид». Эти органы в течение года задействованы не были. Более того, после расследования дела о Голодоморе ситуация сильно изменилась. Необходимо допрашивать потерпевших или свидетелей в присутствии судьи, чтобы потом не вызывать их в суд. А подсудность крымской прокуратуры в Киеве тоже вызывает массу вопросов. Необходимо предоставлять подозрение живым лицам, чтобы процесс пошел. Ну не можем мы сегодня выйти в суд без живых подозреваемых и обвиняемых. Об этом наша доблестная прокуратура АРК почему-то умалчивает. Если внутренние процессуальные процедуры не будут соблюдены, говорить о международном признании не придется.
– Поможет ли нынешнее производство все же признать геноцид крымскотатарского народа на международном уровне?
Если все национальные процедуры будут соблюдены, на международном уровне дело безусловно получит признаниеБорис Бабин
Бабин: Мы имеем прецедент в Европейском суде по правам человека – Кононов против Латвии. Дело касалось событий 1944 года. Тогда латвийцы осудили отдельного советского партизана за военные преступления. И Европейский суд признал действия латвийских правоохранительных органов правомерными. Этот прецедент наиболее близок к ситуации с геноцидом крымских татар, потому что охватывает ту же временную категорию и действия советских властей и комбатантов. Если все национальные процедуры будут соблюдены, на международном уровне дело безусловно получит признание.
– Эскендер, насколько корректно украинскими органами проводится данное расследование?
Бариев: Борис Бабин поднял очень важный вопрос. Мы начали сотрудничать с прокуратурой Автономной Республики Крым, чтобы помочь. Данные о людях, которые живут на материковой части Украины, предоставили мы. Мы же начали нарабатывать схемы для работы прокуратуры с потерпевшими. Но действительно нет понимания, что сегодня самому молодому потерпевшему, который хоть что-то может рассказать, уже 78 или 79 лет. Любые передвижения в таком возрасте уже большая проблема. При этом в самой прокуратуре постоянные ротации, смена людей, отвечающих за процесс. Хотелось бы более четкой и активной работы. И, да, должен быть следователь-судья, присутствующий при допросе. Это очень усложняет задачу. У нас пока нет информации, смогли ли уладить этот вопрос.
– Может ли Россия оказывать давление на людей, фигурирующих в этом деле?
Бариев: По нашим ожиданиям, может. Потому что она не просто правопреемник, но и продолжатель действий СССР. Думаю, Россия будет препятствовать процессу.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: