Подписав Заключительный акт Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в августе 1975, советские руководители не предполагали, что это соглашение станет новой точкой отсчета для правозащитного движения в СССР. Не сразу разглядели возможности, которые открыл этот официальный документ, и многие советские диссиденты.
Едва ли не единственным, кто понял все его плюсы и минусы, был первый руководитель Московской Хельсинкской группы, ученый-физик Юрий Орлов. Нынешняя глава МХГ Людмила Алексеева признается, что 40 лет назад не увидела чего-то особенного в Хельсинкском соглашении:
– Я прочитала гуманитарные статьи и решила, что в них гораздо хуже отражена проблема, чем во Всеобщей декларации прав человека. Там только отдельные права граждан – право на неприкосновенность частной жизни, свобода вероисповедания, убеждения и так далее. Так что не могу похвалиться, что разглядела в этом документе что-то важное. Но Юрий Федорович Орлов, основатель Московской Хельсинкской группы, прочел этот документ и оценил его очень высоко.
В начале мая 1976 года он позвонил мне и говорит: "Люда, очень хорошая погода, не прогуляться ли нам по центру Москвы?" У нас были хорошие отношения, но мы встречались только по делу, так просто прогуляться – нет. И я понимала, что это приглашение поговорить не дома, так как наши дома прослушивались. Я ему таким же беззаботным тоном ответила: "Да, конечно, почему бы не прогуляться…" – "Ну, вот, приходите в скверик возле Большого театра в таком-то часу".
Когда мы встретились, он мне говорит: "Вы читали Заключительный акт к Хельсинкскому соглашению?" – "Да. Но, к сожалению, это гораздо меньше, чем Всеобщая декларация прав человека, с точки зрения прав человека". – "Но Декларация прав человека – документ, не обязательный к исполнению, а это – договоренность между государствами. И очень хорошо прописано в этом документе, как будет проверяться соблюдение условий этого договора. Прочитав этот документ, я решил создать организацию, которая взяла бы на себя труд по наблюдению за соблюдением гуманитарных Хельсинкских соглашений на территории Советского Союза. И вот мы будем выяснять, в чем они нарушаются, и сообщать об этих нарушениях правительствам всех государств, которые подписали Хельсинкское соглашение, включая советское правительство. Согласны бы вы были вступить в такую организацию?" Я сразу согласилась!
Мы получили аресты, высылки, вынужденные эмиграции, но мы повлияли на политическую ситуацию
Первый глава Московской Хельсинкской группы Юрий Орлов говорит о той роли, которую сыграла в истории правозащитная организация.
– Для советских властей Хельсинкский акт был очень важен, с точки зрения геополитической. И я, конечно,думал, что, подписав соглашения, нас не смогут репрессировать незаметно. По крайней мере, мне казалось, что шум будет большой. Мы, конечно, получили аресты, высылки, вынужденные эмиграции, но мы повлияли на политическую ситуацию. Некоторые считают, что это было решающим – появление внутренней оппозиции, известной на Западе.
12 мая 1976 года на пресс-конференции, которая состоялась в квартире академика Андрея Сахарова, было официально объявлено о создании Московской Хельсинкской группы. В ее первый состав вошли: Юрий Орлов, Людмила Алексеева, Михаил Бернштам, Елена Боннэр, Александр Гинзбург, Петр Григоренко, Александр Корчак, Мальва Ланда, Анатолий Марченко, Виталий Рубин, Анатолий Щаранский.
Сначала в группу принимали новых членов. А когда увидели, что это "эскалатор на посадку", решили – все, больше не принимаем
Создание Московской Хельсинкской группы не остановило репрессивную машину. Аресты ее членов начались практически сразу же, некоторые вынуждены были эмигрировать, – вспоминает Людмила Алексеева:
– Поскольку в 1977 году я эмигрировала, то была одной из немногих, кто избежал ареста. В Московской Хельсинкской группе, кроме меня, арестов избежали Наум Мейман, Софья Васильевна Калистратова и Елена Боннэр. Меймана выпустили в Израиль, а Софья Васильевна была старым и больным человеком. Тогда оставшиеся на свободе заявили о приостановке работы группы, поскольку всем абсолютно членам грозил арест. И правильно сделали. Потому что если бы их арестовали, все равно группы уже не было. Оставались на свободе только Мейман и Боннэр. Это уже не группа, а два человека. Сначала в группу принимали новых членов. А когда увидели, что это "эскалатор на посадку", решили – все, больше не принимаем. Благодаря этому Софья Васильевна умерла в своей постели, а не в лагере.
В 1989 году Московская Хельсинкская группа возобновила свою работу. Ее председателем стала Лариса Богораз. А в состав группы также вошли Сергей Ковалев, Вячеслав Бахмин, Алексей Смирнов, Лев Тимофеев, Борис Золотухин, Юрий Орлов, Людмила Алексеева и Кронид Любарский. А в 1996 году после возвращения из эмиграции Московскую Хельсинкскую группу возглавила Людмила Алексеева.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: