Рубрика «Мнение»
Четвертого февраля из уст близкого к крымской власти политолога Александра Форманчука прозвучала идея создать в Крыму национально-культурную автономию (далее по тексту – НКА) для украинцев. Свое предложение он выдвинул на выездном заседании Общественной палаты Российской Федерации в Симферополе, посвященном национальным и конфессиональным вопросам Крыма. В принципе, эту мысль можно назвать дельной, поскольку весьма удивляет тот факт, что в Крыму, даже несмотря на интенсивное «смывание» с него «всего плохого, то есть украинского», нет ни одной национальной или культурной организации, которая бы представляла вторую по численности этническую группу полуострова. Вместе с тем в Крыму сейчас зарегистрированы несколько десятков НКА; некоторые из них действуют от лица этнических групп, численность которых на полуострове составляет несколько сотен, а то и вовсе десятков человек.
Уроки украинского языка в украинских (!) классах проводятся только два раза в неделю, русского же – практически каждый день
Можно предположить, что крымские «официальные деятели» своими обещаниями расширить национальные и культурные права украинцев полуострова пытаются лишить представителей «нелегитимной киевской хунты» и международных правозащитных организаций оснований говорить о крайне неудовлетворительной ситуации с украинской жизнью в Крыму. Как ни странно, но заявление Форманчука прозвучало на следующий день после того, как Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Валерия Лутковская заявила об ущемлении прав этнических украинцев Крыма, не имеющих не то что собственных украиноязычных изданий либо официальных версий региональных и коммунальных СМИ на украинском языке, но и даже доступа к некоторым украинским сайтам, ныне в Крыму заблокированным. Отключением украинских каналов было ознаменовано начало «русской весны» 2014 года в Крыму; на местном же телевидении оставили только одну украинскую передачу из четырех существовавших ранее. Украинскими в Крыму остаются лишь 4 школы, но их украиноязычное будущее под сомнением. Также продолжается давление на бывшую Украинскую, а теперь Академическую гимназию в Симферополе, в которой преподавание на украинском языке было существенно сокращено: уроки украинского языка в украинских (!) классах проводятся только два раза в неделю, русского же – практически каждый день. Буквально на днях от родителей гимназистов прозвучала жалоба, что в гимназии тем нескольким украинским классам, которые позволили оставить, запрещено пользоваться старыми украиноязычными учебниками, а новых просто нет как таковых
Еще больше удивляет голос в защиту прав украинцев в Крыму после того, как осенью прошлого года на первой полосе «Крымской правды» появился соцопрос на тему: «Готовы ли вы назвать свою национальность во время переписи населения?» (Россия проводила перепись населения в Крыму с 14 по 25 октября 2014 года). На первом месте был ответ 86% респондентов: «Конечно, я русский (-ая). Этим горжусь». Второе место заняли 10% опрошенных: «Чего скрывать, украинец. Даже (!) в Крыму». Стоит ли добавлять, что соцопрос был подан под заголовком: «Мы русские и гордимся этим». Правозащитники прокомментировали эту инфографику: «Кажется, редакторы сошли с ума. Украинцы должны скрывать свою национальность, поскольку в Крыму быть украинцем опасно». По сути, подобная «перепись населения» от газетчиков стала отражением желаемой модели межнациональных отношений в Крыму.
Заявлению Форманчука о необходимости создания украинской НКА в Крыму предшествовало еще одно беспрецедентное событие. Со второго по четвертое февраля в трех больших городах Крыма представители силовых структур помешали местным жителям попрощаться с фронтменом известной украинской группы «Скрябин» – Андреем Кузьменко (Кузьмой), трагическая гибель которого 2 февраля стала, без преувеличения, шоком не только для украинцев мира, но и для поклонников группы других национальностей из разных стран. В Севастополе полицейские и «неравнодушные горожане» заставили разойтись десяток почитателей творчества «Скрябина», собравшихся почтить память звезды украинской эстрады у памятника Шевченко. В Симферополе также полицейские и представители «крымской самообороны» «предотвратили несанкционированное собрание» из трех десятков людей на площади Ленина в центре города; приблизительно столько же людей были вынуждены почтить память «Скрябина» тайно, в нелюдном месте, о котором знали только доверенные лица. В Евпатории же организаторы реквиема, запланированного на вечер 4 февраля на центральной площади города, сначала получили официальное разрешение на проведение мероприятия, но вскоре его отменили: горожане, еще два с половиной года назад радостно приветствовавшие Кузьму на благотворительном концерте в пользу больной раком крови маленькой евпаторийки (которой, к сожалению, также больше нет в живых), заявили, что не допустят публичного почитания в центре «российской» Евпатории «какого-то бандеровца»...
Не исключено, что инициаторами вето на почтение памяти преждевременно ушедшего из жизни украинского культурного деятеля стали те же люди, которые в 2008 году предоставили ему звание Заслуженного артиста Автономной Республики Крым. Однако не в последнюю очередь говорит о себе острая реакция тех же евпаторийцев на анонс траурного мероприятия в честь Андрея Кузьменко в центре города. Если намерение определённой группы крымчан, принадлежащих к разным национальностям, вероисповеданиям, социальным прослойкам и политическим лагерям, почтить память своего кумира, творчество и преждевременная гибель которого объединили их, воспринимается в штыки большинством крымского общества, даже невзирая на наличие официальных разрешений, – что уж тогда говорить об эфемерной перспективе создания в Крыму организации, которая предположительно будет представлять интересы людей, ощущающих не только этническую, но и культурную (не говоря уже о политической) принадлежность к украинской нации, такой нелюбимой в «Крымском федеральном округе».
«Продуманные» комментарии
Отношение к идее создания украинской НКА прослеживается в нескольких комментариях к идее Александра Форманчука на крымском провластном сайте «Крымнформ». Кстати, администрация информационного ресурса предупреждает: «Мы уважаем право каждого на свободное высказывание своего собственного мнения и благодарны за желание им поделиться. Но решительно не приемлем высказываний, содержащих личные оскорбления, побуждающих к проявлению агрессии, вражды, призывы к экстремизму, разжиганию межнациональной розни. Поэтому на время мы вводим предварительную модерацию комментариев читателей. Будьте уверены, любой продуманный комментарий, мнение, высказанное по существу и в уважительном ключе, будут обязательно опубликованы». Итак, посмотрим, какие комментарии сотрудники «Крыминформа» считают продуманными, не замечая в них ни оскорблений, ни агрессии, и пропускают в эфир:
«Форманчук явно не в себе, раз хочет такую лазейку для контры создать... Или он из пятой колонны?»
«Может, он еще петлюровский флаг предложит вернуть? Не прошло и года, как начинают выползать свидомые форманчуки, яковенки и лехманники. Вот я по свидетельству о рождении украинец, и какого он вякает от моего имени?»
«Крым – это республика. И не надо создавать никаких национальных автономий. У нас 100 национальностей! И что, всем будем автономии создавать? Создать украинскую национальную автономию – это открыть лазейку для протаскивания бандеровских националистических идей! Никто не мешает украинцам хранить свою культуру, как и всем народам Крыма. Крымчане – часть России, не надо забывать об этом и выпячивать свою национальную принадлежность».
«Хватило нам укров за 23 года! НЕ НАДО!!!»
Некоторые комментаторы «Крыминформа» в идее создания в Крыму украинской НКА склонны замечать даже... нарушение прав русских: «Опять русские, как и при Союзе, окажутся крайними, обделёнными. У всех всё будет, кроме нас. И отмазка будет железная. «Вам-то оно зачем? Вы и так титульная нация». Тем более, что официальная русская идея так и не сформирована». По российским законам, осуществление права на НКА не должно вредить интересам других этнических общностей. Впрочем, как видно из подобных комментариев, украинская НКА будет наносить моральный ущерб крымским «великороссам» уже самим фактом своего существования.
Однако попробуем представить, что фундамент украинской НКА в Крыму всё-таки заложен.
По российскому законодательству, которым сейчас руководствуются на территории Крыма, создание и функционирование НКА осуществляется в соответствии с Федеральным законом «О национально-культурной автономии» №74-ФЗ от 17 июня 1996 года. По нему НКА определяется как форма национально-культурного самоопределения, представляющая собой общественное объединение граждан Российской Федерации, относящих себя к определённым этническим общностям, на основании их добровольной самоорганизации с целью самостоятельного решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования национальной культуры. Не вдаваясь в подробности, констатируем, что последнее предложение резко диссонирует с крымской реальностью.
Кстати, не все украинцы (и не только) Крыма с точки зрения российского законодательства расцениваются как граждане России: на полуострове насчитывается около трёх с половиной тысяч человек, отказавшихся от получения российских паспортов. Исходя из этого, есть риск, что представители этой группы крымчан в украинскую (как и любую другую) НКА в Крыму вряд ли могут войти.
В своей статье «Национально-культурная автономия в России: идея и реализация», заслуживающей отдельного внимания, член российского правозащитного центра «Мемориал» Александр Осипов отмечает, что под «национальным» в пределах по крайней мере бывшего СССР явно понимается исключительно этническое; слово «культурная» означает, что функции и полномочия автономных учреждений ограничиваются отраслью культуры, а также образования и использования языка, не более того.
Кстати, раз уж зашла речь о бывшем СССР. В разделе «Украинизация и её разгром» своего труда «Интернационализм или русификация?» известный украинский диссидент Иван Дзюба вспоминал: «В 1927 году российский националистический уклон был осуждён. А в 1932 году Сталин круто меняет курс и посылает в Украину своих доверенных людей (не из числа ли этого российского националистического направления?) уничтожать «украинский буржуазный национализм», а на самом деле всякие проявления украинской национальности, национальной жизни, национальной культуры, образовательные, научные кадры. До недавнего времени все хвастались успехами украинизации – теперь становится модным и доблестным хвастаться уничтожением украинской культуры, рапортовать о количестве уничтоженных учёных, писателей, и т.д. На XII съезде КП(б)У (1934) звучат такие рапорты: «Только в начале ноябрьского пленума были разоблачены и выброшены из научно-исследовательских учреждений ВУАН и Наркомобраза 248 контрреволюционеров, националистов, шпионов и классовых врагов, среди них 48 врагов с партбилетом. Теперь этого элемента выброшено из учреждений значительно больше. Вот недавно, в декабре, нам пришлось совсем закрыть Научно-исследовательский институт истории культуры им. Багалия, т.к. оказалось, что этот институт – опять-таки, как и ряд других научных организаций, как, например, Украинская Советская Энциклопедия, Институт Шевченко, в котором орудовал Пилипенко, – был приютоом контрреволюции». Почти вся украинская культура оказалась «контрреволюционной» (как в более поздние времена — нерентабельной). Где всё оно теперь: где «украинизация вузов и техникумов», где сказочные для этого дня проценты украинской книги?.. Не говоря уже о том, что если бы кто-нибудь сейчас поинтересовался «количеством читающих на украинском языке... и умеющих писать», – его бы заклеймили как зоологического националиста... Что остаётся к этому прибавить? Разве лишь то, что ... мы ухитряемся хвастаться «небывалым расцветом украинской культуры». Не удивительно, если эта история повторится в Крыму, когда украинскую жизнь там вздумают реанимировать по советским лекалам.
Закон о НКА предусматривает две их основные функции: консультирование органов власти и государственных учреждений по вопросам, связанным с развитием языков, образования и культуры, и самостоятельную деятельность в этих отраслях. Нормы закона, касающиеся участия НКА в образовательной деятельности, создания СМИ, развития языков, являются декларативными и в основном дублируют положения других федеральных законов. Также предусмотренный законом механизм государственной поддержки заранее предполагает финансирование только краткосрочных проектов и вряд ли может быть основанием для поддержки образовательных и культурных учреждений.
По мнению А. Осипова, по сравнению с остальным законодательством, закон о НКА ничего нового не даёт. Разве что к НКА выдвигается больший объём процедурных требований, чем к «обычным» неправительственным некоммерческим организациям. Например, для создания НКА требуется заранее, за несколько месяцев до учредительной конференции, напечатать сообщение о намеченном мероприятии в средствах массовой информации (попробуем представить себе хотя бы ту же «Крымскую правду», которая печатает объявление об основании украинской НКА в Крыму) либо иным образом. К прочим некоммерческим организациям такое требование не предъявляется.
Фактически российские государственные СМИ материалов НКА не публикуют. В отдельных регионах либо государственные СМИ готовят свои материалы о национальных меньшинствах, либо государство субсидирует выпуск малотиражных газет национально-культурных обществ. Также неизвестно о том, чтобы НКА выступали основателями либо соучредителями образовательных учреждений.
Откровенно говоря, сложно представить себе телеканал «Крым-1», на котором появится ещё какая-нибудь украинская телепередача, кроме «Рідної хати», выходящей четвертьчасовым выпуском раз или два в месяц
Статья 15 закона о НКА предусматривает, что государственные аудиовизуальные средства массовой информации предоставляют НКА эфирное время; периодичность и продолжительность передач и язык эфира определяются соглашениями с основателями и редакциями теле- и радиопрограмм. Также органы государственной власти Российской Федерации и её субъектов поддерживают и поощряют негосударственные средства массовой информации, которые безвозмездно предоставляют НКА возможность освещения их деятельности. Откровенно говоря, сложно представить себе телеканал «Крым-1», на котором появится ещё какая-нибудь украинская телепередача, кроме «Рідної хати», выходящей четвертьчасовым выпуском раз или два в месяц. Или единственную крымскую украинскую газету «Кримська світлиця», которая бы вышла из подполья, перерегистрировалась по российскому законодательству как негосударственное СМИ, получила поддержку со стороны крымских «правителей» и в таком качестве функционировала на благо украинской НКА. Кстати, если язык эфира обсуждается с владельцами теле- или радиостудий, будет нетрудно лоббировать выпуск в эфир передач для украинцев Крыма на русском языке: мол, «и так поймут – один народ же».
По мнению А. Осипова, «государству очень хотелось использовать такой яркий слоган, как автономия, в рекламных целях – чтобы всегда можно было встать в позу и заявить об уникальном опыте и небывалых достижениях российской «национальной политики». Судя по поведению официальных российских делегаций на разных международных встречах, такой расчет имел место. И он, безусловно, оправдался – и российская, и зарубежная публика легко покупается на яркую этикетку».
В конце концов, А. Осипов подвергает российский закон об НКА острой критике, считая его «большим надувательством». По его мнению, выражение «национально-культурная автономия» – это не более чем политический лозунг, наполняемый разным смыслом в зависимости от потребностей тех, кто его использует.
«Украинцем в Крыму можно назваться, но никто не гарантирует, что там им можно быть»
Есть все основания утверждать, что инициаторы крымской украинской НКА тщательно поработают над тем, чтобы с её помощью не распространялись никакие «бандеровские националистические» идеи, – то есть, всё выходящее за рамки шаровар, гопака и галушек. Проукраинские крымчане весьма скептически относятся к идее украинской НКА в Крыму, реагируя на неё, почти как один из персонажей Николая Кулиша: «Эта их украинизация – это способ выявить всех нас, а потом уничтожить, чтобы духу не было». Даже если удастся из почти полумиллиона крымских украинцев отобрать несколько десятков или даже сотен «правильных малороссов», из которых можно будет сформировать «карманное нацменьшинство» – новоиспечённая организация всё равно будет подвергаться постоянным проверкам как на лояльность, так и на «экстремистскую деятельность», обыскам и, возможно, даже арестам «контрреволюционеров, националистов, шпионов и классовых врагов». Подобные ситуации уже есть на примере лоялистских крымскотатарских организаций. Оформить на украинскую НКА имущество – означает подвергнуть его перспективе нападений: возможно, по ночам в окна будут прилетать «приветы» от ущемлённых сторонников «до сих пор не сформированной официальной русской идеи», в виде коктейлей Молотова, как это бывало с крымскими мечетями, или, в лучшем случае, камней. Кстати, если теперешних крымских функционеров и чиновников, из-за которых задерживаются социальные выплаты, тамошний социум клеймит «порошенковскими прихвостнями», обвиняя в «проукраинскости», то каких же тогда комплиментов придётся ждать членам украинского, пусть даже и лоялистского, национально-культурного объединения?
Как отметил вышеупомянутый А. Осипов, и до принятия российского закона о НКА, и после ведомства и должностные лица по разным поводам говорили о том, что для проведения национальной политики (у Осипова эти два слова почему-то взяты в кавычки) им удобнее иметь дело с одной и только одной организацией, представляющей определенную этническую группу: «Кто-то полагал, что реально существующие «общины» в лице общественных объединений с подсказки государства быстро консолидируются, создадут «естественные» структуры пирамидальной формы. Те, в свою очередь, найдут спонсоров для своего «развития», государство сможет вести с ними диалог и влиять на их деятельность». Однако, как в своё время подметила украинская народная мудрость, «невільник – не богомільник»: если «добровольное» объединение становится контролированным – соответственно, никаких собственных инициатив, кроме продиктованных свыше, от него ждать не приходится.
Кстати, нельзя обойти вниманием перспективу принуждения участников крымской украинской НКА к «колебанию вместе с линией партии», публичному признанию российской юрисдикции над Крымом и постоянному выражению радости от «возвращения полуострова на историческую родину», «всенародному возмущению» в адрес действующей украинской власти, поддержке «ДНР» и «ЛНР» в войне против «бандеровских оккупантов», и так далее. К примеру, какое крымское издание откажется от заголовка типа «Объединение украинцев Крыма собрало гуманитарную помощь для армии Новороссии, пострадавшей в боях с карателями Нацгвардии»? Или, например, представим себе издание, которое печатается от лица организации украинцев Крыма и на украинском языке дублирует риторику той же «Крымской правды». О том, как к такой организации и к результатам её деятельности будут относиться на материковой Украине, особенно если организация объявит себя репрезентантом всего украинского населения полуострова – говорить не приходится. Исходя из этого, жители материка получат ещё один аргумент для обвинения своих крымских соотечественников во всеобщей измене Родине, – как уже предъявляют подобные обвинения после обнародованных данных соцопроса компании GfK, представители которой, позвонив восьмистам крымчанам, после разговора с ними сделали выводы, что 82% жителей полуострова «рады тому, что живут в России». Если эти данные «подтвердит» крымская украинская НКА – о лояльном отношении к крымчанам, насколько бы проукраинскими они ни были, со стороны материка можно забыть.
Не стоит удивляться, если на культурных мероприятиях в Крыму будут появляться «украинцы» в косоворотках и лаптях, да ещё и с балалайками, поющие «Ты ж мэнэ пидманула»
Также не следует упускать из вида риторику теперешних «князей» Крыма, согласно которой «многонациональный крымский народ – это часть Русского Мира», а «русские и украинцы – это один и тот же народ». Следовательно, не стоит удивляться, если на культурных мероприятиях в Крыму будут появляться «украинцы» в косоворотках и лаптях, да ещё и с балалайками, поющие «Ты ж мэнэ пидманула». Приветствовали же недавно в бывшей Украинской гимназии в Симферополе «спикера государственного совета Крыма» Владимира Константинова исполнением русской народной песни об «удалом молодце» на бандурах.
Как сказано в статье 4 российского закона о НКА, «национальная принадлежность не может быть основанием для ограничения участия либо неучастия граждан в деятельности национально-культурной автономии»; следовательно, украинская НКА в Крыму может быть разбавлена людьми, которые с украинским народом и его культурно-исторической традицией совершенно ничего общего не имеют. Например, по статье 4 закона №74-ФЗ, НКА имеет право на осуществление деятельности, направленной на социальную и культурную адаптацию и интеграцию мигрантов. Ну чем не повод внедрить в структуру украинской НКА Крыма беженцев из «оккупированной бандеровцами Новороссии», которых в Крыму исчисляют десятками тысяч? Или мужчин, бегущих с материковой Украины, чтобы не принимать участия в войне «против населения братских Донецкой и Луганской народных республик»?..
Украинцем в Крыму можно назваться, – однако никто не гарантирует, что там им можно быть. Не стоит надеяться, что кто-то позволит украинцам полуострова реализовывать их национальные и культурные потребности в надлежащем объёме. Если артисты творческих коллективов Крыма на протяжении 2014 года выходили на сцену в украинских костюмах на фоне российского триколора, то теперь у них появилась перспектива делать это от лица «национально-культурной автономии украинцев Республики Крым Российской Федерации». Только и всего.
Василь Порох, крымский обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
