13 сентября сооснователь "Новой газеты" Дмитрий Муратов направил обращение в комиссию ООН по правам человека, российскому омбудсмену Татьяне Москальковой, а также Президенту Международного комитета Красного Креста с просьбой спасти людей, остающихся на подконтрольных ВСУ территориях. Он утверждает, что там остаётся не менее тысячи гражданских лиц, рассказывает "Радио Свобода".
За день до этого коллективное письмо президентам Украины и России, а также омбудсменам двух стран и представителям Международного Красного Креста написали и родственники российских граждан, остающихся на подконтрольных Украине территориях РФ.
Они просят организовать гуманитарный коридор. В обращении также говорится, что, если Россия начнёт штурм Суджи, шансы выжить для гражданского населения минимальные.
6 августа украинская армия начала наступление в Курской области России. За первые несколько дней ВСУ значительно продвинулись, захватив в общей сложности несколько сотен квадратных километров российских территорий, в том числе небольшой приграничный районный центр – Суджу.
Части жителей подконтрольных ВСУ территорий России удалось самостоятельно выбраться, но организованной эвакуации не было. Всего на конец августа в розыске оставались 698 человек.
"Новая газета" публикует составленный родственниками список гражданских лиц, которые остаются в зоне боевых действий. По последним данным, с которыми ознакомилось Радио Свобода, речь идёт о 167 заявителях и 369 мирных жителях, остающихся на территории Суджи и близлежащих населённых пунктов.
Вице-премьер Украины Ирина Верещук ещё 15 августа заявила о готовности открыть гуманитарный коридор на основании международного права, если соответствующий запрос поступит от российской стороны. Россия, в свою очередь, винит Украину в срыве переговоров и негуманном обращении с гражданскими лицами, не приводя, впрочем, никаких доказательств.
Андрей (имена собеседников изменены в целях безопасности – Прим.РС) последний раз созванивался со своими сестрой, матерью и отцом, которые остались в Судже, 6 августа, в первый день украинского наступления.
Он просил родителей уехать из приграничной зоны ещё до начала полномасштабной украинской операции: Курская область и до этого подвергалась регулярным обстрелам, но мать Андрея отказывалась – она не может ходить и "не хотела никому усложнять жизнь", предполагает мужчина. Сестра и отец присматривали за ней, поэтому тоже не уезжали.
"Но тут, шестого числа, я сказал: "Всё, ребята, наверное, пора уже ехать". Они не послушались. Они мотивировали это тем, что уже привыкли к обстрелам, привыкли ко всему. Говорили, что официальные СМИ молчат, все молчат, никто никуда не едет, так почему они должны? Это был мой последний разговор с родителями и сестрой. После этого я их уже ни разу не слышал. И я не знаю даже, живы они или нет", – рассказывает Андрей.
В первые дни кому-то из местных жителей действительно удалось выбраться из Суджи – в основном люди неорганизованно выбирались на машинах. "Кто-то был ранен, кто-то какими-то лесными тропами добирался", – говорит родственник. При этом он отмечает, что после 10–12 августа, когда украинские войска продвинулись за пределами Суджи, никто уже не мог оттуда уйти.
Интерактивная и регулярно обновляемая карта боёв в Курской области:
Связи в Судже нет никакой: телефонные вышки были уничтожены ещё в первые дни наступления. Родственники зачастую ничего не знают о судьбе своих близких. Единственный шанс узнать, что их супруги, дети или родители живы, дают видео иностранных СМИ, которые попали в Курскую область с украинской стороны. "Кому-то иногда доходят эсэмэски, да, но это единичные случаи", – говорит мужчина.
Одной их тех, кому удалось дозвониться до своего родственника, стала Анастасия. Её муж поехал эвакуировать из Суджи маму своего друга и не вернулся.
17 августа ему удалось выйти на связь: жена предполагает, что либо украинцы предоставили им возможность позвонить, либо он прошёл ближе к подконтрольным ВС РФ территориям. Разговор длился всего несколько минут. Муж рассказал Анастасии, что оставшихся жителей Суджи свезли в район местного интерната и расселили там. Именно об этом месте говорил постпред России при ООН Василий Небензя – он заявил, не приведя никаких доказательств, что Россия располагает свидетельствами того, что ВСУ создали на занятых территориях "подобие концентрационных лагерей". Он добавил, что от 70 до 100 гражданских лиц подверглись моральному насилию в подвалах Суджанского интерната. О "концлагерях в Курской области" докладывал и МИД РФ.
Разговор Анастасии с мужем опровергает эту версию, хотя неизвестно, могла ли ситуация за этот месяц измениться и в каких условиях супруг связывался с ней. Небензя, впрочем, нередко делал громкие заявления насчет Украины, которые потом не находили подтверждения.
"По телефону он сказал, что всё более-менее нормально, насколько может быть в такой ситуации: над ними не издеваются, их не трогают, они получают какую-то гуманитарную помощь, привозят какую-никакую еду. Разве что отходить от интерната запрещают. Электричества нет, еду готовят на кострах. Потом он сказал, что у него осталась пара процентов на телефоне, сказал, что ещё наберёт, но больше на связь не выходил", – рассказывает женщина.
Анастасия вспоминает, что активные обстрелы Суджи начали около трёх утра шестого августа и продлились шесть часов. Женщина насчитала 104 "прилёта". Девушка вспоминает, что из-за того, что город совсем небольшой, обстрелы были очень "ощутимыми".
"Мы просто вжимались в полы этой ночью, и наутро я была просто уже без сил, просто вырубилась и уже перестала слышать все эти все прилеты. Уже настолько отдалась воле судьбы, просто прилетит, не прилетит – всё равно ничего не сделаешь. Будешь там лежать на полу, сидеть в коридоре или на кровати – вообще без разницы. Я от этой усталости моральной просто вырубилась и проспала, наверное, часов до 9–10 утра", – говорит Анастасия.
Её муж нашёл работающую заправку, вернулся и предложил уехать. Она вспоминает, что обстрелы были и до этого, но тут всё было уже "посерьёзнее". Взяли первое, что попалось под руку: в спешке Анастасия схватила платье и купальник, но наличные взять забыла, а бабушка беженки и вовсе забыла паспорт.
В тот же день семья отъехала примерно на 20 километров от города в направлении Большого Солдатского. Там все беженцы и собрались, но и туда стало "прилетать". Семья проехала ещё чуть дальше: маму девушки и её семью поселили в пункт временного размещения, а девушка с мужем поселились у знакомых. Люди не теряли надежды вернуться через пару дней: они надеялись хотя бы вывезти своих знакомых и спасти собаку, которая осталась в Судже. Муж девушки очень переживал по этому поводу и порывался вернуться, но Анастасия была категорически против.
Одним из тех, кому удалось выбраться самостоятельно, стал дядя Анастасии: он жил в Казачьей Локне. Когда за ним приехали, он наотрез отказался эвакуироваться. "У меня тут утки, всё хорошо. Я здесь останусь", – отнекивался пенсионер. Он выехал с двумя соседями за пределы зоны боевых действий девятого августа. Мужчина рассказывал, что в его село зашли украинские военнослужащие, стали ходить по домам, стучать в двери. Пенсионер попросил не выбивать дверь, сказал, что в доме нет военных. После этого украинские военнослужащие сказали мужчине уезжать.
"Слава богу, он выехал, – признаётся Анастасия, – потому что на тот момент в районе, как говорят, уже бесчинствовали наёмники, были убитые семьи. Это нам рассказывали выехавшие. Украинцы никого не трогали, а вот французские и польские наёмники зверствовали".
Вероятнее всего, Анастасия имеет в виду иностранных добровольцев, воюющих на стороне ВСУ. Их нельзя назвать наёмниками, потому что все иностранные добровольцы подписывают контракты перед отправкой на фронт, а сам Иностранный легион разделён на части: какие-то подразделения подчиняются Главному управлению разведки Украины, какие-то – командованию Сухопутных войск. Иностранцы также могут подписывать контракты и напрямую с регулярными подразделениями, где воюют в основном украинцы. В любом случае термин "наёмники" чаще всего используют российская пропаганда и так называемые "военкоры". Помимо этого, никаких фактических подтверждений тому, что ВСУ совершают преступления по отношению к мирному населению в Курской области, на данный момент нет.
10 августа супруг Анастасии сказал, что отлучится по рабочим делам, после чего перестал выходить на связь. Девушка сразу поняла, что на самом деле он поехал в Суджу. Она надеялась, что он вернётся, но этого не произошло. Сон сменялся бодрствованием, а мужа всё не было. Тогда Анастасия позвонила на горячую линию "Лиза Алерт", в полицию, обращалась к волонтёрам, но безрезультатно. 14 августа девушка увидела своего мужа в репортаже одного из иностранных СМИ – так беженка узнала, что он жив. Через пару дней им удалось созвониться в первый и последний раз.
Анастасия обращалась в различные инстанции, писала в Москву. Ей сообщили, что переговоры ведутся, но не приносят результата: якобы их тормозила украинская сторона, публично заявляя об обратном. Украина якобы поддерживала коридор только в сторону Сумской области, а мирные жители этого не хотели.
Андрей, чьи родственники тоже остались в Судже, рассказал, что никого не пускают в Суджу с обеих сторон: российская армия также закрыла район для въезда и выезда. "Ни та, ни другая сторона никого не пускает. Поэтому я думаю, что это не во власти военных. Я думаю, что политики должны решать. Военные люди подневольные, военные делают то, что им говорят политики. Поэтому политики должны как-то согласовать и дать возможность людям выйти оттуда. Ну, есть же какие-то Женевские конвенции, которые они подписывали, которые они уважают. Мы же можем на это хотя бы рассчитывать. Поэтому я думаю, что у этих людей проснется какое-то понимание, любовь, сочувствие к гражданским лицам, которые там находятся", – размышляет мужчина.
Он также обращался в различные инстанции: "Лиза Алерт", Красный Крест, МЧС. Ему отвечали, что ситуация под контролем. "Надейтесь, ждите, и всё будет хорошо", – говорил Андрею очередной голос из трубки. Потом с ним связались представители МВД, попросили координаты мужчины, чтобы найти родных. "Я отвечал: "Мне не нужно их искать, я знаю, где они. Я могу с уверенностью даже адрес назвать, нужно только поехать и забрать их!" – "Ну, вы же понимание, что мы не можем туда поехать, потому что там боевые действия". – "Да, я, конечно, понимаю, но тогда вы ничем мне помочь не можете". "Да, извините, мы ничем вам помочь не можем", – сообщил уже новый голос.
"Сейчас мы решили уже просто кричать во всех голос, что там люди и что их нужно спасать. Во-первых, очень скоро будет холодно, а у людей ни газа, ни отопления, ни воды. Люди абсолютно не готовы, тем более что в основном там старые и больные люди. Люди обычно закупают лекарства на месяц вперёд, чтобы не слишком часто ходить в аптеку. Месяц прошёл, лекарства закончились, и вот сейчас я уже не знаю, как они живут. Нужно бить в набат и кричать, чтобы тот, кто компетентен, услышал нас и помог", – говорит Андрей.
На вопрос о том, кто же виноват в произошедшем, Андрей сказал, что не хочет никого винить. "Да, так произошло. Войны попускает господь бог, и в этом виноваты люди сами. Все люди виноваты в том, что происходит война. Скорее всего, зла в людях настолько много становится, что Бог допускает войну, чтобы людей протрезвить. И я говорю сейчас не со стороны какой-то одной стороны воюющей, нет, виноваты все во время войны. Невиноватых во время войны не бывает", – считает мужчина.
Анастасия ответила, что она некомпетентна в таких вопросах и не хотела бы их комментировать. "Я считаю многих виновными, но, может быть, это незаслуженно, поэтому даже не знаю, как вам сформулировать. Конечно, есть некоторые обиды в сердце за то, что происходит, но я бы не хотела никакой конкретики давать по этому вопросу", – признаётся она.
