В 2003 году Грозный был назван комиссией ООН самым разрушенным городом со времен Второй мировой войны. Занявшее годы восстановление стало не просто ремонтом инфраструктуры, а созданием нового облика. Сегодня здесь новые политические символы и мемориальные пространства, которые приглушают память о прошлом. Каким был Грозный до войны, редакция Кавказ.Реалии спросила у его жителей.
Город, которого нет
– Грозный я хорошо помню с 1977 года, когда поступил учиться в Чечено-Ингушский государственный университет имени Л. Н. Толстого, – рассказывает Докка, которому сейчас 58 лет. – Конечно, я бывал в Грозном и раньше, еще школьником, но это были редкие поездки. Среди сельских жителей шутили: "Поехать в город, поесть мороженое и покататься на трамвае". Впрочем, и тогда, и сейчас Грозный редко называют по имени – говорят просто г1ала, что значит "город": "поеду в город", "был в городе".
В транспорте можно было услышать замечание: "Говорите на понятном языке"
Во второй половине 1970-х годов Грозный, особенно центр, начал преображаться: строились новые здания, хотя даже на улице Ленина все еще оставались маленькие дома с окнами почти на уровне тротуара. Было много сапожных мастерских и парикмахерских, где работали преимущественно армяне, или, по крайней мере, я так их воспринимал.
В городе были крупные армянские и еврейские общины. Много евреев жило на улице Московской, которую называли "Еврейская слободка". Дома там были небольшие и невысокие. В этом районе всегда можно было купить спиртное и сигареты, что, конечно, особенно ценилось студентами. Армяне селились на Бароновке, а чеченцы и ингуши – в поселках Калинина, Мичурина и Старая Сунжа. В центре города жили партийные деятели и влиятельные личности.
В то время Грозный был очень зеленым городом и считался самым зеленым на Северном Кавказе.
Справка. Грозный был основан в 1818 году генералом Русской императорской армии Алексеем Ермоловым как крепость, предназначенная для утверждения российского присутствия в этой части Северного Кавказа. До этого на территории города находилось около 20 чеченских аулов и хуторов, их уничтожили во время военных кампаний. В советский период Грозный стал одним из крупнейших в стране центров нефтедобычи и нефтепереработки, а также важным транспортным узлом с развитой промышленностью и значимым научно-техническими потенциалом.
Студенты некоторых факультетов ЧИГУ жили в общежитии на Минутке (площадь в Грозном. – Прим.), до университета добирались на трамваях, автобусах или пешком через железнодорожный переезд, – продолжает Докка. – Иногда приходилось перелезать под вагонами, когда шли грузовые составы, особенно с нефтью. Они ходили часто и, ожидая свободного пути, останавливались, перекрывая нам проход.
Город был полон фруктовых деревьев: вишен, черешен, яблонь. Перед общежитием находилась остановка трамваев №3 и №5, которые довозили студентов прямо до университета. Позже добавился маршрут №6, ведущий в микрорайон с новым, третьим корпусом вуза, где размещались физико-математический, биолого-химический и географический факультеты.
По улице Ленина ходил 7-й маршрут автобуса – чаще всего длинный венгерский "Икарус" желтого цвета, так называемая гармошка. Утром и вечером автобусы и трамваи были переполнены: Грозный был рабочим городом с заводами и фабриками. Проезд стоил 3 копейки на трамвае и 5 копеек на автобусе – самый студенческий транспорт. Иногда мы позволяли себе шикануть – доехать на такси за рубль.
Еще в начале 1980-х в транспорте или в общественном месте можно было услышать замечание: "Говорите на понятном языке", если кто-то разговаривал на чеченском или ингушском. Да, и такое было… Территория университета была открытой: между первым и вторым корпусами находился сквер, где студенты отдыхали в жару. Во втором корпусе работала хорошая столовая. Рядом с общежитием на Минутке находилось популярное кафе "Махачкала".
Вокруг университета располагался частный сектор, где часто сдавали комнаты студентам. Занятия по физкультуре проходили на свежем воздухе в парке им. Кирова, до которого мы шли пешком через пешеходный мост.
Тогда в Грозном почти не было улиц, названных в честь чеченцев или ингушей, за редкими исключениями. Среди заведений с чеченским названием запомнилось лишь кафе "Дашо сай" ("Золотая лань". – Ррим.) у тоннеля на улице Ленина, который часто затапливало во время дождей, так как в городе катастрофически не хватало ливневой канализации.
Залы всегда были полны, особенно на индийских фильмах
Среди старых зданий Грозного выделялся построенный еще до революции 1917 года дом купца Абубакара Мирзоева, известный как "Абубакаран ц1енош" ("Дом Абубакара". – Прим.). На его первом этаже располагался так называемый "чеченский гастроном". Рядом с центральной площадью Ленина находился гастроном, который по фамилии директора называли "Аракеловским". Демонстрации 1 мая и 7 ноября завершались проходом на той же площади: устанавливались трибуны, откуда местное начальство и ветераны приветствовали участников шествия.
Любимым местом сельских жителей был кинотеатр имени Челюскинцев с несколькими кинозалами и буфетом. У студентов популярностью пользовались кинотеатры "Родина" и "Космос", рядом с которым располагался бассейн "Садко". Позже появились "Юбилейный" напротив главного корпуса пединститута на проспекте Орджоникидзе и "Юность" у тоннеля. Залы всегда были полны, особенно на индийских фильмах.
Внушительным видом выделялась библиотека имени Чехова, открытая в 1966 году. Ее фонд к 1994 году насчитывал 2,6 миллиона экземпляров.
Уверен, многие грозненцы до сих пор помнят вкус пирожных из магазина "Столичный" рядом с магазином "Детский мир" и зданием Чечено-Ингушского обкома КПСС. В дореволюционные времена в этом здании находился Азово-Донской банк. Позже его передали Чечено-Ингушскому госуниверситету, а обком переместился в новое здание, впоследствии ставшее Президентским дворцом, который был разрушен в войну 1994–1996 годов. Сейчас на этом месте стоит "Грозный-молл".
На стадионе ручных игр, рядом со стадионом "Динамо", проходили концерты известных советских и зарубежных артистов. Футбольный клуб "Терек" проводил свои матчи на стадионе имени Орджоникидзе, рядом с которым находился Дворец культуры имени Ленина.
Алик с Московской и джинсы "Монтана"
– Для меня старый Грозный, до первой войны, – самый красивый город на земле. Может быть, потому что там остались мое детство и юность, да и я сам там остался, – рассказывает 56-летний Салавди. – У города была неповторимая атмосфера, несмотря на то, что, как говорят историки, он был построен генералом Ермоловым на пепелищах чеченских сел.
Были уникальные места, которые я любил. Это и кинотеатр Челюскинцев, и знаменитый "Аракеловский" магазин на проспекте Революции – мне очень нравилось само здание, построенное еще в царские времена. Там же рядом были кафе, в которых мы с нашей компанией ребят с района тусили.
Когда Александр Власов был первым секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС, город активно перестраивали, сносили очень красивые старые дома. Жаль было смотреть на это.
Иногда дело доходило до драк, чаще всего из-за девушек
Наша компания – семь человек: трое чеченцев, двое русских, армянин и еврей. Такой вот интернационал. Мы все жили в районе магазина "Богатырь", считали себя "центровыми".
У нас был знакомый еврей Алик, жил на Московской. "Спекулянт" – так их тогда называли: у него всегда можно было купить что-то модное. Мы всей компанией у него купили джинсы. Поговаривали, что он их в подвале шьет, но он клялся, что это фирменные Montana. Хотя для нас это особого значения не имело, главное – вечером появиться в этих джинсах в городе.
Мы любили вечерами выбираться в центр города. Обычно собирались у "Юбилейного" перед вечерним сеансом – этот кинотеатр считался местом для "цивильных". Естественно, мы тоже таковыми себя считали, особенно в джинсах от Алика с Московской. Иногда дело доходило до драк, чаще всего из-за девушек. В другие дни встречались у Сайд-Селима на Минутке. Он был настоящим фанатом The Beatles и тратил все свои деньги на их записи. Я этого никогда не понимал.
Время тогда было какое-то странное, легкое: ни забот, ни тревог, чувство безопасности зашкаливало. Из всей нашей компании в городе остался жить только я. Кто-то погиб еще в первую войну, кто-то уехал.
Драка за сливу и дружба на всю жизнь
– Грозный был очень многонациональным, что придавало ему особый колорит, – вспоминает Тамерлан, ему тоже 56 лет, и он до сих пор живет в столице Чечни. – Не помню, кто сказал, что город – это не здания и проспекты, а любимые люди, которые в нем живут. И для меня старый Грозный – это прежде всего люди, которые там жили и были мне дороги. Хочу рассказать об одном из них, моем друге, с которым я познакомился много лет назад в нашем Грозном и по-прежнему дружу.
Наша семья жила на Бароновке, там жили люди разных национальностей, но больше всего – армяне. Мне тогда было около 14 лет. Перед домом у нас росла слива. Обычно дети успевали оборвать ее еще до того, как плоды созревали. Однажды я сидел на лавочке и увидел на самой верхушке дерева большую спелую сливу. Взял палку, попытался сбить – не выходит, аж весь вспотел. Что только я не делал, слива была недосягаема. Чем больше неудачных попыток, тем слаще она мне казалась.
И тут мимо проходит мальчишка моего возраста. Молча берет мою палку, сбивает сливу, вытирает об майку и начинает есть. Я аж дар речи потерял. Говорю ему: "Вообще-то это моя слива". А он отвечает: "Какая твоя? Я ее сбил". Слово за слово, сцепились. Нас разнял сосед Николай. Когда узнал причину, так смеялся, что нам стало неловко. Так и познакомились.
С тех пор мы стали близкими друзьями. Он оказался абазином. Когда началась первая война, его семья уехала в Нальчик, но это не прервало нашу дружбу. Когда нужно, он всегда рядом. В 2008 году умер мой отец, это было рано утром, около пяти часов. Брат написал моему другу. В восемь утра Руслан уже стоял в нашем дворе на тезете (на похоронах. – Прим.). Как он успел, до сих пор не понимаю. Когда нужно, он первый, я никогда не прошу, он сам знает. Вот это мой Грозный, мой город…
"Это было романтичное время"
– Город, конечно, не узнать. И в хорошем, и в не очень смысле. Первые два дня я ездила с двоюродным братом, потому что сама просто не сориентировалась бы, – говорит 51-летняя Амнат, которая уехала за границу в начале 2003 года и только прошлым летом вновь побывала в Грозном. – Надо отдать должное: город действительно отстроен. В 2003-м мне казалось, что его уже никогда не восстановить.
В моих воспоминаниях Грозный был очень зеленым. Те, кто жил там в те годы, знают, о чем я говорю. Город утопал в деревьях: абрикосовых, вишневых, сливовых и тутовых. Помните, как в песне Юрия Антонова: "Пройду по Абрикосовой, сверну на Виноградную"? В апреле, когда все цвело, наша улица наполнялась ароматом абрикосов и вишен, особенно по утрам. Выходишь за ворота, а вся улица усыпана белыми лепестками. Когда плоды созревали, детвора не слезала с деревьев. Помню, как пол-лица и руки становились черными от тутовника.
Я рада, что его восстановили, но в нем, к сожалению, нет какой-то теплоты, он кажется неуютным
До сих пор не могу забыть вкус "заварного" пирожного из магазина "Столичный". Мне кажется, ничего подобного я больше нигде не ела. Часто мы с тетей (она была всего на пять лет старше) ходили в кинотеатр "Космос", где почему-то часто показывали индийские фильмы. Сколько слез мы там пролили… А после сеанса обязательно какой-нибудь парень увяжется за тетей, провожает до дома. Это было такое романтичное время, когда парень шел за девушкой, чтобы узнать, где она живет.
Я обожала наш цирк. Акробатки были для меня настоящими идолами красоты. А еще мы часто сбегали с уроков кататься на трамваях. Был такой первый маршрут, который ходил по кругу. Мы садились на Минутке, проезжали полгорода и возвращались обратно.
Сейчас город новый, блестит. Я рада, что его восстановили, но в нем, к сожалению, нет какой-то теплоты, он кажется неуютным. Нет тех трамвайчиков, которые создавали особую атмосферу, особенно в дождливые вечера. Когда после войны сборщики металлолома буквально выдергивали рельсы, мне казалось, что они крадут что-то очень личное, наше грозненское. Почему при восстановлении города не подумали о нормальном общественном транспорте? Нет ни автобусов, ни троллейбусов, ни трамваев – одни маршрутки. Теперь в этом городе нет души. Хотя, возможно, молодое поколение думает иначе.
- Первая российско-чеченская война, начавшаяся в декабре 1994 года, сильно изменила политическую карту региона и затронула судьбы сотен тысяч людей. Правозащитник и адвокат, бывший член "Мемориала" Ахмед Гисаев делится с редакцией Кавказ.Реалии своими воспоминаниями о трагедии.
- Чеченские военные, сражающиеся на стороне Украины, активно развивают собственные информационные каналы и укрепляют связи с лидерами диаспоры. Сайт Кавказ.Реалии анализирует причины участия чеченцев в конфликте, политизацию их движения и влияние войны на формирование новых целей.
Форум