Волгоградскому школьнику Ярославу Иноземцеву было 14 лет, когда он впервые столкнулся с российской правоохранительной системой. Вначале его обвинили в незаконном изготовлении взрывчатки, затем – в покушении на убийство, а через год – в терроризме. Около трех лет его семья боролась за то, чтобы доказать необоснованность обвинений. Однако победить систему не удалось, и в январе Ярослав и его мать вынуждены были покинуть Россию.
В общей сложности Иноземцев провел 18 месяцев в СИЗО, еще пять месяцев в двух разных психиатрических стационарах и один год дома с электронным браслетом, без возможности общаться со сверстниками и пользоваться интернетом. Его то выпускали, то снова "закрывали" – суды, СИЗО, клиники, электронный браслет, снова СИЗО и так по кругу на протяжении почти трех лет. Историю Ярослава редакции Кавказ.Реалии рассказала его мать Юлия Иноземцева.
"Взрывал петарды на пустыре"
С 12 лет Ярослав вел страницу во "ВКонтакте", где постил анархистские картинки, антипутинские мемы, все в обычном подростковом бунтующем стиле, вспоминает Иноземцева. А еще он выступал против школьной формы и писал об этом, считал, что таким образом отстаивает свою гражданскую позицию – на тот момент она состояла для него в том, что он имеет право носить длинные волосы и одеваться как хочет.
В школе ему делали замечания из-за внешнего вида, но подросток реагировал спокойно, отвечал, что нет такого закона, в котором прописана длина волос для мальчиков, а в уставе указано лишь то, что прическа должна быть аккуратной. По мнению мамы, это был протест ради протеста, ему хотелось отстаивать свою позицию, чувствовать себя свободным человеком. И все эти проблемы он достаточно резко описывал в своих постах, которые, видимо, и привлекли внимание сотрудников полиции.
Когда Ярославу было 14 лет, домой к семье ворвались 15 сотрудников ФСБ. Они перевернули все вверх дном и нашли петарду, которую обозначили как "самодельное взрывное устройство". Ярослав ответил, что взрывал петарды на пустыре – были каникулы, ковид, они там экспериментировали с друзьями. Его тут же забрали. Уже позже семья узнала, что оснований для задержания не было.
Ярослава отвезли в Следственный комитет на допрос, после его поместили в изолятор временного содержания, а уже на следующий день был суд. Это был День России – 12 июня 2020 года. На суде были только адвокат по назначению и следователь, а мать выгнали, хотя она и была признана законным представителем ребенка. Сразу после заседания Ярослава забрали в СИЗО, где он провел около года. Юлия говорит, что были нарушены все сроки пребывания, семья бесконечно писала жалобы – но будто в никуда.
"На нас давит прокурор"
Изначально Следственный комитет (СК) возбудил дело по обвинению в незаконном изготовлении взрывчатки, затем было добавлено подозрение в намерении убийства двух человек – завуча и одноклассника. Причем оба – и педагог, и соученик Ярослава – обо всем узнали от следователя. На суде одноклассник отказался признавать себя потерпевшим. Он лишь сказал, что не сталкивался с угрозами от Ярослава и отказывается свидетельствовать против него.
Вторая якобы потерпевшая по этому делу – завуч школы – в суде подчеркнула, что узнала о готовящемся на нее "покушении" от сотрудников СК. И потерпевшей она себя считала только морально и только по итогу вызова в Следственный комитет и разговора со следователем, после которого у нее поднялось давление. От любых претензий к Ярославу она отказалась.
"В общем, на статью о покушении на убийство двух лиц не было ни состава преступления, ни свидетелей, ни потерпевших. Была только одна самодельная штучка, которая, как показала экспертиза, может взорвать деревянный или картонный ящик, но людей с ее помощью убить невозможно", – продолжает Юлия.
На статью о покушении на убийство двух лиц не было ни состава преступления, ни свидетелей, ни потерпевших
Через девять месяцев содержания в СИЗО Ярослава отправили в Центр психиатрии имени Сербского в Москву, где его признали невменяемым. Ребенку, который, согласно заключению психиатров, не в состоянии отвечать за свои поступки, переквалифицировали статью на подготовку к совершению террористического акта и добавили еще одну: хранение взрывчатых веществ. В июне 2021 года дело передали в суд.
Юлия считает, что дело переквалифицировали, чтобы органы власти могли поставить галочку: вот, они раскрыли террориста. Волгоград в этом плане достаточно спокойный город, а тут подходящий случай – петарда и антипутинские записи во "ВКонтакте". Юлия вспоминает, как следователь говорил ей, словно извиняясь, что им нужна была "палка" за дело о терроризме.
"Глядя мне в глаза, следователь сказал: "Мы все понимаем, ваш сын просто попал под раздачу, но на нас давит прокурор". А прокурор ссылался на ФСБ и говорил, что и сам не против отпустить, но на него оказывают давление сверху", – рассказывает мама Ярослава Иноземцева.
Но тогда семье все-таки удалось вытащить ребенка, его отпустили домой под запрет определенных действий. Когда Ярослава забрали в институт Сербского, об этом узнали волгоградские журналисты, они нашли Юлию и ее мужа, и попросили об интервью. Эта статья мгновенно стала резонансной, на родителей Ярослава вышли правозащитники, в частности – Надежда Сидорова, мама узника совести Яна Сидорова и участница "Открытого пространства". Она помогла Юлии, дала контакты "Новой газеты", там тоже рассказали историю Ярослава, и дело стало известным уже на федеральном уровне. Семье нашли адвоката Андрея Гордеева, который, по словам матери, оказал колоссальную помощь.
"Адвокат всячески пытался убрать из дела политику. Например, когда "Мемориал" хотел признать Ярика политзаключенным, он наотрез отказался. Но всегда действовал в интересах ребенка", – говорит Юлия.
"Мы сейчас будем тебя арестовывать"
В июне 2021 года началось слушание в ростовском Военном окружном суде. Несмотря на перенос рассмотрения из Волгограда в Ростов, Андрей Гордеев лично участвовал в этом процессе. И еще, как считает Юлия, тогда им очень повезло с судьей.
"Я впервые увидела, что бывают такие судьи. Ярика привезли из психоневрологического диспансера под конвоем, в наручниках, и посадили в клетку. Председательствующий судья возмутился: "Почему привели под конвоем, если мы рассматриваем дело медицинского характера? Почему он в наручниках? Зачем его посадили в клетку?" Он шутил с Яриком, похвалил его футболку. А когда приступил к рассмотрению, то как начал распекать следователя: нашел какие-то нарушения, озвучил их", – рассказывает мама Ярослава.
Судья запросил характеристику от главврача того учреждения, где содержался Ярослав.
"Я бросилась звонить лечащему врачу, она выслушала и пошла говорить с главврачом, тот согласился дать характеристику. Судья направил запрос, доктора прислали характеристику, очень хорошую, в ней говорилось, что Ярослав абсолютно нормальный, адекватный, послушный, что никаких заболеваний они не видят, и медикаментозное лечение не проводилось. Судья с этим ознакомился и постановил отпустить Ярослава под запрет определенных действий. Прокурор не возражал, он, в общем-то, неплохой был. И вот так мы вечером поехали домой", – вспоминает Юлия.
Волгоградская прокуратура была в бешенстве от решения ростовского суда, их это совсем не устраивало. Ростовский прокурор подал апелляцию, однако Московский апелляционный суд оставил решение ростовского суда в силе. Работники ФСИН и служащие ФСБ приезжали домой к Юлии по два раза в день – следили за подростком. По совету адвоката, семья завела дневник, куда записывала всех приходящих с проверкой: фамилия, звание, должность, время визита. Они также записывали все свои передвижения, когда и куда выходил Ярослав. Претензий никаких не было, так как ребенок ничего не нарушал.
Но вдруг в конце октября 2021 года Ярослава вновь вызвали в Следственный комитет. Почему-то родители думали, что теперь дело точно закроют, ведь есть хорошая медицинская характеристика, решение Московского кассационного суда, и никаких нарушений режима. Когда они приехали к следователю, в его кабинете находились два сотрудника ФСБ, и они сказали Ярославу: "Мы сейчас будем тебя арестовывать". В это время адвоката Гордеева не было в Волгограде.
Юлия рассказывает: "Я говорю следователю: "За что? На каком основании?" А он отвечает: "Так захотелось моему руководству. Вы меня извините, я только исполнитель. Шоколадку, Ярик, хочу тебе дать". Дал шоколадку и задержал без адвоката. И снова был суд. Судья – молодая женщина – после заседания плакала. Вышла, стоит в мантии и плачет. "Простите меня, – говорит, – я ничего не могла сделать". ФСБ представила доказательства, что якобы в психиатрической клинике Ярослав говорил, что свое мировоззрение не поменял и все еще хочет взорвать школу. Все это на суде Ярослав отрицал. Но без толку, ведь "так захотелось руководству" – и ребенка опять отправили в СИЗО".
Вы меня извините, я только исполнитель. Шоколадку, Ярик, хочу тебе дать
Это решение суда адвокат опротестовал, апелляцию семья выиграла, и судья постановил отпустить подростка без всяких мер.
"Я тут же поехала за ребенком в СИЗО. Туда же приехали эфэсбэшники и следователь. Следователь был весь красный, но отдал постановление суда. Сотрудники СИЗО очень долго отказывались выпускать ребенка, но наконец Ярик вышел, и только мы успели его обнять, как нам всучили какой-то рапорт, что его нельзя отпускать, запихнули ребенка в полицейскую машину и увезли в суд. Его украли у нас прямо из рук, на пороге СИЗО, при всех. Папа Ярослава все это снимал на телефон, а сотрудники СИЗО все торчали в окнах, смотрели, как ребенка снова задерживают", – продолжает Юлия.
Пришлось снова ехать в областной суд. Председательствовала уже другая судья, она отпустила Ярослава под домашний арест. Браслет барахлил, несколько раз срабатывал, будто подросток вышел из дома в неположенное время. Инспектор ФСИН каждый раз звонил по видеозвонку, чтобы убедиться, что мера пресечения не нарушена, потом писались объяснительные.
"Через какое-то время к нам пришла инспектор и спросила: "А что у вас ночью произошло? Браслет сработал". А у нас ничего не произошло, у нас были поминки – 40 дней, как умерла бабушка Ярика. Я даю ей помин – выпечку, а она стоит вся красная и бормочет: "Вы меня извините, на нас давят, ничего не могу сделать". А я не пойму, в чем дело, говорю: "Ну ладно, давайте напишем объяснительную". А она опять: "Вы меня простите". И ушла. На следующий день она написала рапорт о нарушении меры пресечения с требованием отправить Ярика в СИЗО", – вспоминает Юлия.
Так Ярослав снова оказался в изоляторе следственного содержания. Через 12 дней был суд, на котором постановили направить его в "стационар специального типа" и определить в психиатрическую клинику, которая находится в хуторе Мышкин Ростовской области.
"Нет, не выпущу пациента"
Уже после Нового года, в январе 2022-го, было еще одно заседание суда, на которое Юлия с адвокатом приехали из Волгограда в Ростов. Ярослава на рассмотрение его дела не привезли.
"Было вынесено постановление отпустить Ярика под запрет определенных действий до окончания судебного процесса. Мы тут же поехали в эту клинику в хуторе Мышкин. Там к нам вышел врач и сказал: "Что у вас за постановление? А вдруг вы его подделали? Нет, не выпущу пациента". Там ужас что было вообще, в прямом смысле дурдом. Мне пришлось вызвать инспектора по делам несовершеннолетних. Когда она приехала, мы все объяснили, показали постановление коллегии суда. Инспектор нам очень помогла, она отстаивала Ярика, и вот в час ночи нам его отдали. Январь месяц, мороз, а они выставили ребенка в одной футболке, заявив, что склад закрыт и вещи нам не выдадут. Да и бог с ними, с вещами, увезли в чем был", – говорит Юлия.
Январь месяц, мороз, а они выставили ребенка в одной футболке, заявив, что склад закрыт и вещи нам не выдадут
Поскольку все судебные заседания проходили в Ростове, адвокат посоветовал семье арендовать там квартиру, и он собирался запросить изменение места пресечения. Через активистов родители нашли квартиру, сделали нотариальное подтверждение от собственника, что ей известно о статьях обвинения, в той квартире семьей также была установлена камера наблюдения. Судья одобрил переезд.
"В Ростове Ярик встал на учет в местный ФСИН и поступил в лицей. Это оказалась замечательная школа, я им невозможно благодарна, они очень помогли ему подтянуться в учебе и сдать выпускной экзамен, – говорит Юлия. – Да, все это время Ярослав пытался учиться. Восьмой класс он успел закончить до ареста и психбольниц, а девятый даже не начинал. В Волгограде, когда он был под запретом определенных действий, у него было домашнее обучение, которое прервалось, когда его снова забрали".
На очередном суде Ярослава признали виновным в подготовке нападения на его бывшую школу в Волгограде. На заседании выступала эксперт из института Сербского, которая проводила самую первую экспертизу и указала, что ребенок невменяем. Адвокат Гордеев спросил ее, обучаем ребенок или нет. Эксперт ответила: "Нет, не обучаем". В этот же момент Ярослав присутствовал на суде с аттестатом в руках. По словам матери, меньше чем за год подросток, которому почти два года не давали нормально учиться, нагнал всю пропущенную программу и сдал ЕГЭ.
"Судьи все это слушают, в том числе и про полученный аттестат, в котором всего несколько троек, остальные четверки и пятерки, а потом выносят приговор и признают Ярика общественно опасным. Его постановили отправить на принудительное лечение", – рассказывает Юлия.
Тогда адвокат подал апелляцию, и до ее рассмотрения снова был назначен запрет определенных действий.
Три года детства
Семья вернулась в Волгоград, там Ярослав поступил в колледж, где изучал моделирование на 3D-принтере. Он ходил на занятия с браслетом, не имел возможности пользоваться телефоном и интернетом, что очень сильно мешало учебе. Но до рассмотрения апелляции он прилежно учился. Семья надеялась, что апелляция будет в их пользу, но 9 января 2023 года приговор был оставлен в силе.
"И уже на следующий день мы уехали. Я просто взяла сумку, оставила дома телефон, и мы с Ярославом покинули Россию. Так как до момента вступления приговора в силу мера пресечения – запрет определенных действий – перестала действовать, никаких ограничений в отношении Ярослава не было. Поэтому мы совершенно легально покинули страну, ничего не нарушая. Выехать из России нам помогло волгоградское антивоенное движение "Дозор", – говорит Юлия. – Мы уехали, а папа Ярослава остался в России. И там его долбают – ходят, спрашивают, вызывают в Следственный комитет. Единственная надежда на то, что от него отстанут, так как официально мы находимся в разводе, и он всегда может сказать, что ничего о нас не знает".
Юлия считает, что отстоять правду им не удалось. Непонятно, как бороться с системой, когда перед тобой извиняются, смотрят в глаза, пытаются оправдать себя и даже плачут, а потом все равно идут и спокойно уничтожают твоего ребенка.
"Они сами выбирали, где работать и чем им заниматься, – говорит мама Ярослава. – Но рядом с нами все это время были те, кто нам помогал: правозащитники, активисты, журналисты и самые обычные, даже незнакомые нам люди, без помощи и поддержки которых мы бы не справились. Несмотря на весь ужас государственной системы, и в ней тоже есть хорошие люди. Были такие и в СИЗО, где его не обижали и даже пытались как-то о нем заботиться, был судья, который запросил независимую характеристику лечащего врача, и доктора, которые дали правдивую оценку, та инспектор по правам несовершеннолетних в Мышкино, которая ночью вместе с нами отстаивала нашего Ярика".
Мама подчеркивает, что все это время на всех заседаниях суда Ярослав вел себя очень достойно: никому не грубил, ничего не выкрикивал, не спорил. И ни разу не заплакал – он всегда держал себя в руках. Он пытался жить, как ни в чем не бывало: учился, встречался с девочкой, строил планы. Теперь он снова с корнем вырван из нормальной жизни.
"Недавно он спросил у меня, сможем ли мы когда-нибудь вернуться в Россию. А я не знаю. Его объявили в федеральный розыск", – говорит мама.
Сейчас Ярослав хочет просто спокойно жить, ему нравится посещать музеи, смотреть на мир, рисовать. Возможно, в дальнейшем выучится на модельера. Но пока он просто много рисует. Мама видит, как он пытается наверстать то, что у него отняли, – три года детства.
Форум