Эту статью можно прочитать и на чеченском языке
В Казахстане завершилось судебное разбирательство по делу бывшего министра экономики Куандыка Бишимбаева – он приговорен к 24 годам лишения свободы за убийство жены, 31-летней Салтанат Нукеновой. Поссорившись с ней в ресторане, чиновник избил женщину до смерти. Дело стало настолько резонансным, что в стране криминализировали домашнее насилие: теперь за побои и умышленное причинение легкого вреда здоровью предусмотрена уголовная ответственность.
На Северном Кавказе насилие в отношении женщин – системная проблема, однако правозащитники сомневаются, что здесь возможны столь же громкие судебные процессы, как по делу Бишимбаева в Казахстане. Почему – разбиралась журналистка сайта Кавказ.Реалии.
Терпи, даже если на тебе рубят дрова
"Три года я прожила в ежедневном стрессе, тревоге, в слезах – муж меня бил. Бывало, ходила на работу с синяками под глазами, замазав их толстым слоем тонального крема, – вспоминает жительница Веденского района Чечни. – В первый год много слез выплакала, прощала ему, терпела, надеялась на исправление".
Он замахнулся на меня топором и с силой воткнул его в деревянный пол
Причины бывали разные, продолжает Луиза (имя по просьбе героини изменено): пересоленный борщ, задержалась на работе, плохое настроение мужа. Он требовал отчет за потраченные деньги, которые она же и зарабатывала. Если удавалось вырваться и убежать, Луиза пряталась у соседей. И все это, по словам собеседницы, сопровождалось унизительными оскорблениями и нецензурной бранью.
Вернуться домой к родителям она не могла. Разводиться Луизе было стыдно – это был ее второй брак. В первом остался ребенок, которого при разводе, как это часто бывает в Чечне, ей не отдали.
"Мама говорила: даже если на тебе рубят дрова, живи и терпи. Я так и делала. Пока в один день ее слова почти не стали реальностью", – вспоминает собеседница.
После очередной ссоры Луиза заявила, что утром уйдет от мужа. Тогда он принес из кладовой топор и начал угрожать убийством.
"Он уложил меня на пол лицом вниз, одной рукой сжимал шею, чтобы я не могла двигаться, и сказал, что жить мне осталось считаные минуты, и я могу сказать свое последнее желание, – продолжает пострадавшая. – У меня не было никаких эмоций в тот момент. Я ответила, что мне нечего сказать. Он замахнулся на меня топором и с силой воткнул его в деревянный пол".
После этого муж неделю не выпускал Луизу из дома, но потом она все же ушла. Кавказских женщин с пеленок воспитывают с "уклоном в угождение мужчине", считает собеседница, большая часть страданий не выносится в общество – стыдно.
Только в Веденском районе за последние десять лет мужья убили или до смерти избили трех женщин, указывает журналистка из Чечни, попросившая об анонимности. Причинами, по ее словам, стали ревность, бытовые ссоры, абьюзивный характер мужа.
"Ни одна из этих историй не была предана огласке или расследована, – утверждает журналистка. – Зачастую сами родственники жертв не хотят этого, особенно когда остаются дети. Они считают, что обращение в полицию и последующее преследование отца оставит детей круглыми сиротами".
Полная глухота государства
В России статья о домашнем насилии декриминализована еще в 2017 году указом президента Владимира Путина. Побои "в отношении близких лиц" перевели из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения – в том случае, если насилие было совершено впервые. Уголовное наказание теперь предполагается только за второй и последующие случаи, на первый раз агрессору грозит только штраф от пяти до 30 тысяч рублей.
После декриминализации домашнего насилия положение женщин в России серьезно ухудшилось, на Кавказе – вдвойне, отмечает глава правозащитной группы "Марем" Светлана Анохина. Пострадавшим некуда обратиться за помощью, побои переведены в разряд "частных" обвинений, говорит она.
"Большинство кавказских правозащитников, которые активно борются за права своей народности или представителей мусульман, – это мужчины. И они, как правило, отмораживаются, когда обращаешься к ним с системной женской проблемой, – утверждает Анохина. – Они предпочитают не вмешиваться, считают, что насилие – дело семьи, адаты (свод обычаев. – Прим. ред.) не позволяют им даже рассматривать такое дело".
Для Северного Кавказа проблема домашнего насилия до сих пор остается чрезвычайно актуальной
Собеседница вспоминает историю жительницы Ингушетии Марем Алиевой как одну из первых и наиболее "ярких" в череде заявительниц организации – именно ее именем названа правозащитная группа. Алиева была замужем за влиятельным бизнесменом Мухарбеком Евлоевым и родила ему троих детей.
С первых дней он издевался над женой: отрезал ей фаланги пальцев, обривал голову, избивал. Полиция на жалобы не реагировала. Несколько раз Марем пыталась сбежать, но супруг каждый раз возвращал ее, вспоминает Анохина: "Родственники и седобородые старики уговорили ее вернуться, обещали, что ее больше не тронут, и они за этим лично проследят".
В сентябре 2015 года Марем позвонила сестре и сказала, что в доме очередной скандал. Она попросила вызвать полицию, если через полчаса не ответит на звонок, продолжает Анохина: "Сестра сразу же поехала к ней... Дома валялась веревка, на которой водят скот, и фен с прилипшими к нему окровавленными прядями волос. Марем Алиева не была найдена не живой, ни мертвой".
Дело Алиевой дошло до Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), и там его приняли к рассмотрению – для Ингушетии и России в целом это стало первой жалобой на убийство жертвы домашнего насилия, коммуницированной судом в Страсбурге.
Обращение стало возможным благодаря сестре Марем, которая, несмотря на угрозы убийством, несколько лет настаивала на расследовании. При этом сам Евлоев не стал даже подозреваемым, подчеркивает Анохина: "В жизни Марем была чудовищная концентрация всех бед, которые могут случиться с кавказской женщиной: бесправие, в котором она находилась, отказ в помощи от родных, полная глухота государства".
По мнению правозащитницы, и власть, и общество в России в конфликтах занимают сторону мужчины. Она вспоминает историю жительницы Чечни Шемы Тимаговой, которую бывший муж ударил топором по голове и оставил истекать кровью. Ему предъявили обвинение в покушении на убийство, однако в суде прокуратура и адвокаты настаивали, что Тимагова оскорбляла супруга и тем самым "сама его спровоцировала".
Прокуратура попросила переквалифицировать обвинение на более мягкое и отказать пострадавшей в компенсации морального вреда и расходов на лечение. В итоге ее супруг был осужден лишь за причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта, его освободили из-под стражи в зале суда.
"Все их село поддерживало бывшего мужа", – говорит Анохина.
Проявляют "мужскую солидарность"
"Насилие в семье – это проблема, которая зачастую остается скрытой. Особенно ярко она проявляется там, где женщины не готовы бороться за свои права, достоинство и свое здоровье, где их заставляют молча и безропотно принимать свою участь", – отмечается в докладе центра "Кавказ. Мир. Развитие" за 2023 год.
Директор центра Саида Сиражудинова в беседе с редакцией отмечает, что домашнее насилие можно встретить в разных странах и регионах России, но Северный Кавказ отличает особая специфика: убежденность во "второсортности" женщин и их зависимость от семьи, особенно от родных мужского пола.
Такого резонанса на подобное убийство у нас не было бы
Само слово "женщина" ассоциируется здесь с ограниченностью в правах и неравным статусом, продолжает собеседница, жертвы насилия не готовы "выносить сор из избы" и терпят ради родственников, имиджа, чтобы избежать осуждения в обществе.
"Для Северного Кавказа проблема домашнего насилия до сих пор остается чрезвычайно актуальной, и ситуация не меняется в лучшую сторону, – говорит Сиражудинова. – Единственное изменение: о насилии стали больше говорить и писать, проблема стала более видимой".
По ее мнению, громкий судебный процесс, подобный делу в отношении бывшего казахстанского министра Бишимбаева, на Северном Кавказе маловероятен: "У нас было очень много подобных случаев, даже более жестоких и ужасающих. И тут даже не важно, замешан чиновник или нет. Подход судов к тем, кто совершил преступление против женщины, крайне мягок".
Бурная реакция общества на убийство Салтанат Нукеновой внутри Казахстана обусловлена несколькими факторами, говорит ныне живущая в этой стране Эссет Саматова, активистка и психолог из Ингушетии: это активность гражданского общества, готовность брата убитой отстаивать ее интересы и политическая воля руководства страны.
"На Кавказе же чаще всего проявляют "мужскую солидарность", предлагают простить убийцу и обвинить жертву. Как человек, хорошо знакомый с Кавказом, скажу: такого резонанса на подобное убийство у нас не было бы", – заключила собеседница.
- Домашнее насилие в России – это проблема, с которой сталкиваются в основном женщины. Не менее 43% потерпевших пострадали от рук партнера или родственника, в то время как среди мужчин эта доля составляет только 16%, отмечается в исследовании Консорциума женских неправительственных объединений на основе анализа сотни тысяч приговоров по делам о причинении вреда здоровью.
- В Чечне заявлявших о насилии в семье насильно возвращают в республику, после чего те на камеру опровергают свои проблемы. Правозащитники подчеркивают срежиссированность подобных сюжетов: находясь в неволе, похищенные люди не могут противоречить своим мучителям.
- В 2023 году был опубликован первый доклад об эвакуации жертв домашнего насилия на Северном Кавказе. Правозащитники из проекта Ad Rem пришли к выводу, что чаще всего жертвами становятся женщины в возрасте от 18 до 30 лет. В большинстве случаев родные избивают их, угрожают убийством или разлучают матерей с детьми.
Форум