Живущий в Новороссийске Асхабали Алибеков – бывший командир отделения войсковой части Черноморского флота России. В сети он известен по прозвищу "дикий десантник", а также как последовательный критик Владимира Путина. На днях он освободился после двух административных арестов, отбыв срок по обвинению в оскорблении представителя власти и дезорганизации деятельности спецучреждения. Блогера преследуют за антивоенную позицию. Но ни срок в колонии, ни штраф за "дискредитацию" армии, ни административные дела его не останавливают.
50-летний Алибеков – уроженец дагестанского села Сергокала. В начале второй чеченской войны он поступил в разведку спецназа внутренних войск, в общей сложности в зоне боевых действий пробыл девять месяцев. Затем служил в Ставрополе. Впервые СМИ о нем написали в связи с массовой дракой на окраине города в 2007 году, в которой пострадали чеченские студенты: Гилани Атаев погиб, Заурбек Ахматов был ранен милиционером. Тогда Алибеков выступал за расследование этих преступлений, требовал наказать сотрудников МВД.
В феврале 2018 года он, будучи контрактником базы Черноморского флота в Новороссийске, записал видео с резким обращением к президенту Путину, жестко раскритиковав сложившуюся в стране политическую систему.
"Слушай, Путин Владимир Владимирович! Иди домой, иди к жене, женой занимайся! Оставь Россию в покое, оставь ее! Ты уже 20 лет во власти, ты врешь, что на Украине никого нету, ты травишь наших солдат с украинским народом! Если ты убьешь украинцев, следующие кто на очереди – белорусы? А потом татары? Все кладбища переполнены молодыми парнями. Все знают правду, и все молчат!" – обратился к верховному главнокомандующему "дикий десантник".
После более 20 дней административного ареста Асхабали Алибеков рассказал Кавказ.Реалии, почему призыв "за мир" в России стал преступлением, что делать не желающим выполнять преступные приказы военным и как быть тем россиянам, которые против войны, но не готовы открыто заявлять об этом.
– Начало военной агрессии в Украине стало для вас неожиданностью?
– Как и многие, я надеялся, что вопрос все-таки решится за столом переговоров и войска не будут вводить. Есть же грамотные здравые генералы, которые могли объяснить Путину это. Но когда увидел, что войска начали перегонять к границе, понял – будет что-то серьезное.
Почему Путин решился? В тюрьме много об этом думал. Возможно, спусковым крючком действительно стало заявление [президента Украины Владимира] Зеленского о консультациях по проведению саммита участниц Будапештского меморандума и возможном появлении ядерного оружия в Украине.
Путин испугался. Став ядерной державой, Украина полностью выйдет из-под контроля Москвы, ей уже ничего нельзя будет диктовать. Россия тогда утратит любую возможность как-то давить на Украину.
– Но официально пропаганда повторяет про "Донбасс бомбили восемь лет" и то, что в Украине якобы запрещают говорить на русском языке.
– Думаю, такую информацию доносили и Путину. Его уверяли, что часть Украины поддержит ввод российских войск. Но посудите сами: как мне можно запретить говорить на каком-то языке, если я этого хочу? Можно говорить дома, с родными, во дворе, внутри диаспоры, если на то пошло.
У нас на Кавказе многие языки в последнее время забываются, потому что все – музыка, кино, школа, книги, интернет – на русском языке. Это плохо, потому что ведет к утрате языка и национальной идентичности. Но те, кто хочет, всегда могут сохранять его, общаясь в кругу семьи.
Те генералы, которые обещали Путину взять Киев за три дня, забыли историю украинского народа
Вероятно, власти Украины решили, чтобы не потерять свою государственность, на первое место нужно поставить украинский язык как национальный. Мы же, приезжая в Японию или Китай, не требуем, чтобы с нами говорили по-русски.
Если ты живешь в суверенной стране, то обязан знать хотя бы в общих чертах ее национальный язык, пусть и не родной тебе. Я общался с русскими беженцами, все они подтверждают – никто русский язык не запрещал, такого не было. Так что заявления о притеснении русского языка [это был] лишь повод.
Второй аргумент, что "Донбасс бомбили восемь лет", здесь жирный знак вопроса к нашим военным: кто доказал, что именно Вооруженные силы Украины бомбили? Кто может доказать, что это не переодетые ополченцы или какая-нибудь частная военная компания обстреливала жилые кварталы из "серой" зоны? Я участвовал в боевых операциях в Чечне и знаю, как это происходит.
– Почему вы считаете, что ситуацию можно было решить за столом переговоров?
– Как военный человек, я говорю, что боевых действий можно было избежать. Многие эксперты, генералы в отставке, аналитики говорят, что шанс на переговоры оставался.
На Кавказе живет столько национальностей, конфликты здесь просто неизбежны. Когда они случаются, приезжают старейшины, садятся и разговаривают. Если никого из старейшин не понимают, их меняют – сажают тех, кто может договариваться.
Украинцев и русских объединяет общая тысячелетняя история. Но теперь украинцы будут стоять до конца, у них к этому появился стимул. Человек, защищающий свой дом, всегда сильнее того, кто нападает. У него есть мотив.
– Несмотря на заявления первых дней после 24 февраля, Киев российской армии взять не удалось. Как не удалось и полностью занять за три месяца территорию Донбасса. Российская армия показала всему миру, что она небоеспособна?
– Российская армия остается достаточно сильной. Недооценивать ее просто глупо. Потери – это халатность не умеющих правильно координировать боевые действия и расставлять людей командиров и генералов. Те генералы, которые обещали Путину взять Киев за три дня, забыли историю украинского народа, его смелый дух.
– Перейдем от большой политики к репрессиям против вас. Как произошло, что в сегодняшней России призыв к миру это преступление?
– Об этом я сам хотел бы спросить политиков. Мое мнение, это сделано тупо для того, чтобы заткнуть рот народу. Чтобы даже не смели заикаться о спецоперации. Хуже всего то, что это сработало. Причем хуже и для Путина.
Когда я служил в армии, командир разведроты говорил: "С тобой в разведку пойду". Спрашиваю: "Почему? Я с вами постоянно ругаюсь, критикую". Он отвечает: "Ты открытый человек, говоришь искренне то, что у тебя на душе. А остальные молчат, внешне со всем соглашаются. Но они же и опаснее".
Силовики считают, что запугали народ, что он смирился. Это не так. Люди поняли на примерах других, что открыто выступать опасно – этого своими репрессиями Кремль добился. Но люди выжидают. Они сделают так, чтобы за антивоенный призыв их не посадили, но втихую будут саботировать всю политику, в итоге Путин окажется в луже.
– Отбывая административные аресты, вы общались с полицейскими. Что они говорят о происходящем в Украине и России?
– Когда я "заезжал" в спецприемник, сотрудники сразу соглашались, говорили мне: ты политический, мы знаем, что эти дела сфабриковали, знаем, за что реально ты сидишь, но мы люди подневольные, нам приказали – мы делаем.
Если отдают преступный приказ, лучше сесть в тюрьму. Не нужно бояться подать рапорт об отставке
Они понимают, что человек сидит ни за что, но молчат и боятся бороться с беззаконием. За что держаться полицейские? За свою пенсию. Отними у них пенсию, выгони на улицу – они начнут говорить.
После колонии я стал глубоко верующим, настолько духом заряженным, что понял: бояться – глупо. Нельзя молча сидеть и смотреть, как гибнут люди по приказу выжившего из ума правителя.
– Все чаще появляются сведения, что военные из разных регионов отказываются ехать воевать в Украину. Как правильно с точки зрения закона поступить им в этой ситуации? Какой совет вы бы дали бывшим сослуживцам?
– Командир приказывает: иди и убивай. Они говорят: ты обязан, ты должен выполнить приказ. Кому должен? Родине. Но приказывает не родина, не старики и дети, которыми они прикрываются, а конкретный командир. Военным вбивается рабское послушание перед начальством, в них убивают личность, они становятся послушной бездумной машиной.
Но в любой ситуации есть выбор. У меня была ситуация в Чечне, когда солдаты поймали мирного старика и хотели его застрелить, выдав за боевика. Я схватился за автомат, говорю: "Если его тронете, открою огонь". И его отпустили.
И сегодня у военных есть выбор – идти убивать, выполняя чужой приказ, или остаться человеком, честным перед самим собой. Опасен же не тот, кто приказывает, опасен тот, кто выполняет этот приказ, кто нажимает на спусковой крючок или запускает ракету. Они их руками убивают. Если бы напали на нашу страну, был бы другой разговор. Сейчас ситуация иная.
Если отдают преступный приказ, лучше сесть в тюрьму. Не нужно бояться подать рапорт об отставке, командование ничего тебе сделать не сможет. Даже если в худшем случае окажешься в тюрьме, там тоже люди живут: четыре стены и три раза в день кормят.
Конечно, это испытание. Но если ты считаешь себя мужчиной и воином, ты можешь уйти достойно, а не быть рабом, не служить человеку, которого будет судить Гаагский трибунал. А его рано или поздно будут судить.
– Что бы вы сказали тем гражданским, обычным россиянам, которые против войны, но бояться публично заявлять об этом, выходить в пикеты?
– Боишься сам выходить на баррикады, помогай по-другому – приноси тем, кто на баррикадах, горячую еду, перевязывай раненых, подноси патроны. Если ты юрист, оказывай правовую помощь задержанным. Если журналист – напиши о них. Просто приди на суд или встреть их из спецприемника. Есть возможность – помоги деньгами. Помогать можно и сидя на диване. Главное – осознание важности борьбы за мир, желание остановить эту братоубийственную бойню.
– Тысячи активистов вынужденно уезжают из страны. Сегодня они, по вашему мнению, полезнее в России или за ее пределами?
– Все абсолютно индивидуально. Одни рождены быть воинами. Другие – врачами, инженерами, строителями, программистами. Зачем им погибать на баррикадах, где толку от них будет немного? Главное – не забывать, что стало причиной отъезда, и продолжать бороться с несправедливостью, помогать тем, кто сегодня делает это внутри страны.
Хотел бы еще добавить, что я человек верующий, я себе никогда в жизни не нанесу никаких увечий. Я не курю, не пью, веду здоровый образ жизни и на машине езжу очень осторожно. Никогда никаких психических расстройств и заболеваний не было, как старшина запаса разведки состою на воинском учете. Это я на всякий случай, потому что вероятны провокации. Если прочтете, что с "диким десантником" что-то случилось, знайте – это дело рук силовиков. Они меня преследуют. Но и в этом случае на мое место встанут другие.
***
Бойцы Росгвардии из Краснодара, участвовавшие в войне России против Украины в феврале-марте, которых пытались отправить туда повторно, подали рапорты с отказом ехать воевать. Об этом Кавказ.Реалии сообщил источник в главном управлении Федеральных войск Национальной гвардии по Краснодарскому краю. Также эту информацию подтвердил и один из военнослужащих. По его словам, росгвардейцы крайне недовольны поступившими за два месяца нахождения в Украине выплатами – они оказались значительно ниже, чем заявлялось сначала.
В Чечне завели первое за шесть лет уголовное дело о дезертирстве в отношении военнослужащего Зелемхана Бугучаева. Материалы уже были переданы в Грозненский гарнизонный военный суд, однако конкретные обстоятельства дела на данный момент неизвестны. Согласно карточке, размещенной на сайте суда, материалы поступили на рассмотрение 27 мая – на 6 июня назначено заседание по избранию обвиняемому меры пресечения. Дело единолично рассматривает судья Артем Шалаев.
Военные Кабардино-Балкарии и Северной Осетии подали наибольшее количество исков в суд, пытаясь оспорить увольнение после отказа воевать в Украине. К такому выводу пришли журналисты издания "Медиазона", которые изучили судебную практику российских судов и поговорили с некоторыми отказниками. Выяснилось, что в суды Северной Осетии было подано около 40 исков, а в Кабардино-Балкарии зарегистрировали около 140 таких дел. При этом республика является лидером и по числу военных, которые отказались продолжать боевые действия, – речь идет о пяти сотнях человек.
