Полномасштабное вторжение России в Украину вынудило многих россиян с антивоенной позицией эмигрировать – среди них и жители юга страны. Четверо краснодарцев рассказали сайту Кавказ.Реалии о своих сегодняшних проблемах, страхах, надеждах и причинах, которые окончательно убедили их покинуть дом.

"Правила игры поменялись"

Александр Каравайный был муниципальным депутатом в Ейске Краснодарского края, а сейчас живет и работает в Тбилиси. Рассказывает, что из-за политики правящей партии "Грузинская мечта" (речь идет, например, о принятии закона об "иноагентах", идентичного российскому) многие релоканты покидают Грузию, но с бытовой русофобией здесь лично он сталкивался редко.

– В России гораздо больше ксенофобии в отношении грузин и армян, чем в Грузии по отношению к русским. В Тбилиси у меня сосед – армянин с грузинском гражданством. Он прожил два года в Краснодаре в доме на несколько хозяев, где туалет был общий, на улице. Его закрывали на ключ от армян потому, что "вы не русские". В Тбилиси до таких крайностей не доходит, к россиянам относятся гораздо дружелюбнее, – говорит Каравайный.

В родном Ейске он возглавлял клуб "Что? Где? Когда?", а в 2017 году был избран депутатом Совета Ейского района. В том же году Каравайный принял участие в оппозиционном митинге, и местные власти начали гонения против не только депутата, но и клуба знатоков, который он возглавлял, – участников запугивали и отказывали в помещениях для турниров. Тогда Каравайного арестовали на 10 суток, во второй раз он оказался в изоляторе в 2021 году, после протестов против поправок в Конституцию. Оба раза обвинения касались неподчинения силовикам, что сам Каравайный отрицает: "Есть видео, из которого очевидно, что и сопротивления нет, и законных требований".

За несколько месяцев до 24 февраля 2022 года Александра Каравайного лишили депутатского мандата из-за счета, который не попал в его декларацию. Экс-депутат объяснял, что там когда-то лежала мизерная сумма, он был закрыт еще десять лет назад. Каравайный планировал переизбраться в Совет в 2022 году, но случилась война, а затем его лишили права избраться снова из-за связи со штабом оппозиционного политика Алексея Навального.

– Через четыре дня после начала полномасштабной войны – 28 февраля в 6 часов утра – ко мне домой пришли с обыском. В Ейске я был достаточно известным человеком, которому доверяли. В моих соцсетях, которые читало больше людей, чем муниципальную газету, я активно высказывался против войны, разоблачал пропаганду, писал, что Владимир Путин – преступник. До войны на меня несколько раз писали заявления "о клевете" сами полицейские и сотрудники администрации, но, разумеется, ничего не могли доказать. Теперь правила игры поменялись – уже и доказывать ничего не надо. Я не до конца понимал, насколько быстро прикрутили гайки.

Тогда еще не вступили в силу законы "о дискредитации армии" и "военных фейках". Предполагаю, у меня дома искали что-нибудь, что позволило бы обвинить в сотрудничестве "с нежелательной организацией" или в чем-то подобном. Полицейские сказали, что пришли в связи с делом о телефонном мошенничестве, совершённом в отношении пенсионерки "неустановленным лицом", и что этим лицом может быть кто угодно, например я. В тот день меня допросили и сразу отпустили. 5 марта полицейские вернулись, чтобы ещё раз увезти на допрос, с которого, скорее всего, я бы уже не вернулся, но меня в тот день не было дома.

После этого уехал – сначала только из города, а друзья посоветовали покинуть Россию. Я никогда не собирался эмигрировать. Выбрал Тбилиси, потому что там жили друзья из ростовского штаба Навального, которые вынужденно эмигрировали еще в 2021 году. Сначала думал, что это перевалочный пункт, дальше поеду в Польшу, но мне понравилось в Грузии, решил остаться. Климат почти такой же, как в родном Краснодарском крае.

В Грузии я работаю во Frame – это активистская образовательная площадка, которая много лет существовала в Петербурге, а после 2022 года переехала в Тбилиси. Я организую разные активности, открыл свой клуб "Что? Где? Когда?". Мы не только проводим турниры, но и раз в месяц выезжаем на шашлыки.

В Грузию релоцируются в основном те, кто работает удалённо: айтишники, преподаватели, которые могут вести занятия онлайн. В самой стране релокантам трудно найти такую работу, чтобы хватало на жизнь. Коренные могут жить на зарплату в тысячу лари, а релоканту, чтобы снять жильё в Тбилиси, нужно платить от 700 до 1,5 тысяч лари. Это одна из причин, по которой многие возвращаются в Россию или переезжают из Грузии в другие страны.

Один из главных релокантских страхов в Грузии – в страну не пустят после очередного визарана. Поэтому некоторые не рискуют и предпочитают платить штрафы, но не выезжать. Руководителя клуба Frame Максима Иванцова, например, не пустили в страну, после того как он организовал сбор подписей в поддержку Бориса Надеждина, который планировал стать кандидатом на выборах президента России. Но отказ во въезде в действительности не настолько глобальная проблема: не пускают, наверное, менее одного процента. Но всё равно каждый раз переживаешь – оплачена аренда жилья, как-то налажен быт. Если не пустят, придётся всё начинать сначала в другом месте.

"Грузинская мечта" принимает законы, очень похожие на российские. Я сейчас, как и многие мои друзья, задумываюсь о том, чтобы уехать. В Грузии скоро выборы. Многое зависит от того, кто победит.

"Пришел медведь и все сломал"

Сергей Славинский – бывший научный сотрудник Литературного музея Кубани. После войны он переехал из Краснодара в Ереван вместе со своим мужем Алексеем Королёвым и возобновил артистическую карьеру. Славинский гастролировал по России с песнями Александра Вертинского, после десятилетнего перерыва он вернулся к этой программе уже в Армении и даже сыграл Вертинского в спектакле "Другие берега".

– 19 февраля 2022 года в Литературном музее мы открыли выставку, посвящённую писателям, которые участвовали в Великой Отечественной войне. На открытии пламенные речи: "Это не должно повториться!" 24 февраля утром проснулся – и узнал то, что узнал. Мы с Алексеем решили эмигрировать, потому что наша позиция полностью расходилась с тем, что делало российское государство. 5 марта предприняли марш-бросок до Верхнего Ларса через Владикавказ, но нас не пустили российские пограничники, пришлось вернуться. В конце марта получилось улететь в Ереван.

После начала войны музейное сообщество перестало существовать в прежнем качестве. Из Литературного музея не только я уволился, там практически полностью сменился коллектив: кто-то эмигрировал, кто-то уехал в другие регионы России – никто не хотел дожидаться принудительных увольнений.

Гомофобия в России для нас не была главной или даже существенной причиной эмиграции. Но вот в чем отличие Еревана – за всю Армению не скажу – от Краснодарского края: конфликты на почве ненависти к ЛГБТ дома заканчивались драками. У меня все руки переломаны, я из-за этого не могу играть на музыкальных инструментах. В Ереване за два с лишним года у меня было два таких конфликта, и в обоих случаях все ограничилось словесными перепалками. Послал агрессора на три буквы – и пошёл дальше. Это очень облегчает жизнь. Не только мы, но и другие релоканты в Ереване вздохнули свободнее, отпустили внутренние пружины.

В Ереване я стал выступать с лекциями о русской эмиграции 1920-х годов. Одну из них я готовил ещё в России, но не успел прочитать – она посвящена дальневосточной ветке русской эмиграции и строится на материалах несколько писателей-репатриантов из Шанхая и Харбина, которые жили и умерли в Краснодаре.

Лекции вызывали большой интерес – они проходили в баре "РелокантЪ", который мы с Алексеем открыли в Ереване 14 июня 2022 года. Сначала уехавшие россияне сравнивали себя с теми, кто эмигрировал сто лет назад, потом этот интерес схлынул. Каждый человек может отождествлять себя с кем угодно, говорить: "Я вот тоже эмигрант, как они". Но нынешняя эмиграция очень отличается от той, которая была сто лет назад.

Нынешняя в гораздо большей степени добровольная и мобильная. В 1920-е многие хотели остаться дома – они не эмигрировали, а, скорее, были изгнаны. Сейчас принципиально иные средства связи: мы не просто звоним родным, но даже видим их на экране. За событиями в России следим в режиме реального времени. Меня в своё время поражало, насколько в эмигрантских газетах 1920-х годов – "Рубеж", "Возрождение" – перевёрнуто и предвзято подавались новости из советской России: до эмигрантских редакций информация доходила с опозданием и не во всей полноте. Сейчас такое уже невозможно.

В Ереване физически легче тем, кто родился и много лет прожил на Северном Кавказе, на юге России. Температуры летом сопоставимые. Я сначала смеялся над северянами, которые жалуются на жару, но потом понял, что они действительно страдают. И социум в Ереване похож на юг России, ритм жизни, важность родственных связей – и в хорошем, и в плохом смысле. Жизнь одним столом, одной большой деревней и наше знаменитое кумовство, когда на работе родственные связи важнее профессионализма. Над этим кумовством смеёшься, презираешь его, но ничего не можешь с ним сделать.

Жизнь в Ереване дорожает. Цены на аренду жилья после переезда значительной части релокантов из Армении в другие страны медленно снижаются, но аренда коммерческих помещений по-прежнему высокая. Арендная плата – основная часть наших с Алексеем расходов. Да, нам удалось создать пространство, где релоканты смогли знакомиться, заводить деловые связи, общаться, но сейчас бар уже не нужен как площадка для первичной социализации. Мы работаем над увеличением рентабельности бара – придется ли его закрыть, станет ясно в сентябре-октябре.

Меня когда-то заинтересовал многосерийный документальный фильм Би-би-си, где современные жители Лондона становились героями и участниками далеких исторических событий, которые их страна переживала в прошлом. Сегодня некоторые публицисты концентрируются на той же идее: наши нынешние проблемы – результат того, что мы чего-то не поняли, не переосмыслили в прошлом. Получается, и я сейчас имею такую потрясающую и одновременно отвратительную возможность: сравнить, как я когда-то игрался, выступая с репертуаром эмигрировавшего Вертинского, а теперь сам узнал, что такое эмиграция.

Жило-было общество: создавали, созидали, строили. А потом приходит кто-то, как медведь в Теремок, и все ломает.

"Черногория – это какой район России?"

– Был престранный случай, когда уже была в Черногории: звонит в мессенджер какой-то чувак: "Здравствуйте, я следователь такой-то". Рассказал, что на меня был донос за пост во "ВКонтакте" со словами "Нет войне!" – что я ещё могла в те дни написать? Назвал номер моего загранпаспорта, перечислил, в какие страны я в последнее время ездила. "Не хотите прийти и со мной поговорить?" – "Не хочу, я в Черногории, по работе сюда приехала". А он спрашивает: "Черногория – это какой район России?" Пришлось объяснить, что это вообще не Россия, – смеётся Ольга Касьянова.

Кандидат филологических наук, Касьянова работала преподавателем английского языка во франшизе Helen Doron и жила в Краснодаре.

– Когда случилось полномасштабное вторжение, было ощущение, что мой мир рухнул. Не ожидала, что Россия начнёт такую дрянь. Не хотела иметь ничего общего с этой чёртовой страной, где облечённые властью люди вот так запросто ломают жизни. С середины нулевых я несколько лет сотрудничала с феминистскими и ЛГБТ+ организациями, в 2011 году участвовала в протестных митингах в Краснодаре, а потом отказалась от активизма и с головой ушла в работу. Было какое-то выгорание, в ЛГБТ-активизм вернулась только года за полтора до эмиграции. 24 февраля у меня было ощущение, что я всё "пролюбила", что те семь лет, когда с головой ушла в работу, я должна была протестовать.

Из-за обязательств на работе и перед близкими я уехала из России только в октябре 2022 года. И ещё очень надеялась, что всё это скоро закончится, – идиотизм такой. Мне повезло, что франшиза, в которой я работала преподавателем в Краснодаре, была и в Черногории. Списалась с владелицей черногорской ветки, она ответила, что помнит югославские конфликты и может мне помочь.

Эмигрировала в Черногорию, потому что она относительно недалеко от России – если всё наладится, я быстро вернусь. Политически Черногория, стремящаяся в Евросоюз, выглядит лучше, чем соседняя Сербия. И в Черногории разрешены ЛГБТ-союзы, что для меня немаловажно.

К россиянам в Черногории относятся хорошо, учитывая, что здесь очень много сербов, переехавших во время югославских конфликтов. Россия тогда помогла Сербии, и сербы считают россиян братьями. Правда, их любовь странная и может шокировать бежавших от путинского режима. Строишь фразу по-сербски из трёх слов: "Я не люблю Путина". Тебе отвечают: "Да почему? Он же такой классный!" Нужно учить язык, хотя бы для того чтобы что-то им объяснить.

И черногорцы, коренные жители, относятся к нам доброжелательно: разрешают проводить митинги, установить мемориал Навальному и долгое время его поддерживать.

Трудно с работой. Здесь могут жить россияне, работающие дистанционно. Некоторые, кто поэнергичнее, открывают здесь бизнес. Но в самой Черногории работу найти почти невозможно. Не потому, что россиян не берут, а просто нет вакансий – это курортная страна, здесь мало предприятий.

Здесь есть россияне, которые приехали задолго до полномасштабного вторжения. Они создали здесь семьи, бизнес, помогают эмигрантам последней волны, ведут русскоязычные чаты. Это очень помогает.

Из уважения к стране, в которой сейчас живу, мне бы хотелось выучить язык, больше общаться с черногорцами и сербами. Но рвать с российской идентичностью я не собираюсь, потому что это часть меня.

"В России меня лишили профессии"

Михаил Беньяш – краснодарский правозащитный адвокат, который с лета 2023 года живёт в Вильнюсе, где руководит проектом "Санация права". Он один из самых преследуемых властями адвокатов в России. Он оказывал юридическую помощь преследуемым сторонникам Алексея Навального. В 2022 году был адвокатом росгвардейцев из Краснодарского края, отказавшихся воевать против Украины.

Адвоката арестовывали по административным делам, обвиняли в "дискредитации" вооруженных сил, на него совершали нападения, проводили обыски в квартире, судили по уголовным делам, последнее – "за применение насилия к представителю власти" – закончилось штрафом. В октябре 2022 года Минюст внес Михаила Беньяша в реестр "иноагентов". В феврале 2023 года его лишили адвокатского статуса.

В разговоре с редакцией Кавказ.Реалии Беньяш сказал, что не считает себя ни эмигрантом, ни релокантом и живёт в Вильнюсе не потому, что опасается дальнейших преследований в России. Единственной причиной отъезда он назвал невозможность продолжать дома профессиональную деятельность.

– Самое неприятное – лишение статуса адвоката, потому что это было предательство со стороны корпорации, в которую я вложил очень много сил и времени. Репутацию краснодарской адвокатуры, сформированную мною и моими уважаемыми коллегами, просто спустили в унитаз из-за одного представления Минюста, который оскорбился. Это было настолько мерзко, что я чувствовал, будто искупался в грязи. В протоколах Совета адвокатской палаты Краснодарского края, которые я видел, все проголосовали единогласно за лишение меня статуса. Но в Краснодаре 3,5 тысячи адвокатов, среди них много достойных, честных, мужественных работяг. Около 200 адвокатов подписали письмо в адрес Федеральной палаты адвокатов с просьбой разобраться, прекратить это преследование. Все коллеги, которых лично знаю, высказали мне поддержку, получить которую было очень приятно.

В России уничтожены адвокатская независимость, адвокатское сообщество. Может быть, наберётся тысяча или две достойных представителей профессии, но сообщества они не образуют. Я сейчас формально не являюсь адвокатом, неформально – тоже. В России меня лишили профессии. Идти на стройку не хочу, при всём уважении к строителям. Бизнесом заниматься, к сожалению, не умею. Поэтому, когда мне предложили работу в Вильнюсе, я согласился.

"Санация права" помогает мне поддерживать какое-то понимание того, что происходит в России. Очень много читаю, анализирую, пропускаю через себя много российских законов. Стараюсь сохранять профессиональную идентичность, мне это важно, чтобы меня не использовали в качестве негативного примера для других адвокатов. Хочу доказать, что даже после лишения статуса адвоката можно жить, и жить достойно.

В чем смысл работы "Санации права"? Путин когда-нибудь уйдёт к праотцам – сожалению, на другие варианты смены режима рассчитывать не приходится. Тогда потребуется конкретный план действий, включающий нечто большее, чем "давайте сделаем судебную власть независимой, а полицейским запретим пытать людей". Сейчас на сайте выложен большой документ – перечень репрессивных антидемократических норм, принятых Госдумой с 2011 года. Участники "Санации права" приводят искажённые нормы закона в более-менее современный демократический вид. Я надеюсь, что, когда Путин уйдёт, можно будет взять этот пакет документов и вынести его на голосование в Госдуме. Если за него проголосуют, из страны уйдёт страх, бизнес вздохнёт с облегчением, большинство политзаключённых выйдет на свободу, в России можно будет жить.

Это юридический и немного академический проект, про который СМИ пишут редко. Может быть, нам надо больше пиариться. Но я не умею в пиар. Я делаю то, что умею, – пишу довольно сложные юридические тексты. Параллельно участвую в нескольких проектах, связанных с IT, в частности с разработкой электронных сервисов для наблюдателей на выборах. В первую очередь для России, но эти сервисы можно использовать и в других странах. Мы больше занимаемся утилитарными, скучными, непонятными обывателю вещами. Но, когда приходит время, – очень нужными.

Я сейчас много езжу по Европе – в командировки и иногда в турпоездки. Но большую часть времени провожу в Вильнюсе – это хороший, уютный город. Всё отлично, кроме климата – пять месяцев в году здесь приятно, потом начинается серая хмарь. В Литве более-менее комфортно айтишникам родом из северных регионов России. Южанам здесь тяжеловато из-за климата.

Если бы я родился в Литве, Вильнюс был бы для меня идеальным городом для жизни. Но я гражданин другой страны. Это понимают литовцы, да и сам я этого не скрываю. Со стороны жителей никакой русофобии, кто бы что ни говорил. Единственная русофобская агрессия со стороны местных гопников, которая мне известна, была в адрес гражданки Украины, говорившей в троллейбусе на русском языке. Насколько знаю, этих хулиганов нашли и привлекли к ответственности.

Некоторое недопонимание есть со стороны литовских политиков. Было бы хорошо, если бы члены литовского Сейма общались не только с Гарри Каспаровым и Михаилом Ходорковским, при всём уважении к Михаилу Борисовичу, но и с людьми, стоящими на земле и лучше понимающими, что происходит в России. Это бы всем пошло на пользу.

• За последние месяцы стало известно о нескольких случаях задержания в Армении российских оппозиционных активистов, в том числе из южных регионов. Все они завершились благополучно: не известно ни одной выдачи фигурантов политически мотивированных уголовных дел, хотя между странами заключено соглашение об экстрадиции разыскиваемых.
• Июнь – месяц гордости, также известный как Pride Month: это время, когда представители ЛГБТК+ сообщества в разных странах проводят мероприятия, посвященные видимости, признанию и уважению прав и свобод людей всех сексуальных и гендерных идентичностей. После того как Верховный суд России признал ЛГБТ "экстремистской организацией" и практически ввел полный запрет на транспереход, из страны вынужденно уехали многие представители ЛГБТ-комьюнити. Корреспондент сайта Север.Реалии выяснил, как транслюди пытаются строить свою жизнь за пределами России.