В Дагестане 15-летнюю девочку удерживали прикованной к батарее – так семья пыталась "исправить" ее поведение. Сайт Кавказ.Реалии рассказывает об этом и других подобных случаях на Северном Кавказе.
Контроль, изоляция, принудительное "лечение"
Имя пострадавшей не называется из-за ее несовершеннолетнего возраста. Известно, что ее не менее трех дней удерживали прикованной за ногу к батарее в квартире ее родственника в Кизилюрте. По данным предположительно связанного с силовиками телеграм-канала "Сапа Кавказ", ребенка держали в квартире дяди, к батарее ее приковали родители – для "перевоспитания", поскольку она неоднократно уходила из дома.
Девочке удалось привязать записку с просьбой о помощи к пульту от телевизора и выбросить его в окно. Записку нашла проходившая мимо женщина, она вызвала полицию. Впоследствии пострадавшая рассказала сотрудникам МВД: два года назад ее изнасиловала группа школьников, насилие продолжалось до 2024 года. По словам девочки, когда об этом узнали ее родственники, они начали давить на нее и обвинять, что она "опозорила честь семьи".
Приковали цепь к батарее так, что она могла только сидеть на своей кровати
Когда пострадавшая сбегала из дома, семья обращалась в полицию. В последний раз родные нашли ребенка в Махачкале, но не оповестили об этом правоохранителей, после чего она и оказалась прикованной к батарее. Сейчас девочка находится в реабилитационном центре. Следственный комитет возбудил уголовное дело о незаконном лишении свободы и неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего.
На Северном Кавказе подобные истории случаются нередко, хотя чаще они касаются девушек, достигших совершеннолетия.
Один из недавних случаев тоже произошел в Дагестане. 18-летняя Заира Пирова после школы поступила в университет во Владикавказе, но родные продолжали давить на нее, требуя выйти замуж и ограничивая ее свободу. Ее объявляли в розыск, пытаясь вернуть домой – в село Дружба под Дербентом.
С большим трудом Пирова смогла покинуть Россию и улететь в Грузию, но местные правоохранительные органы раскрыли ее местонахождение родственникам. Девушка заявляла, что возвращение угрожает ее безопасности. Однако в январе она все же оказалась на родине. Причины этого решения неизвестны, как и ее дальнейшая судьба.
Летом 2024 года родственники из Дагестана избили и похитили Айшат Магомедову, уроженку Кизилюрта. Она поступила в медицинский колледж в Москве и жила в квартире вместе с тетями, ее родители оставались в республике. Изначально они не были против ее учебы в столице, но со временем их убеждения становились радикальнее, а тетя Айшат начала агрессивно относиться к тому, что среди подруг девушки есть христианки и атеистки. Тогда Магомедова решила жить с подругой.
После угроз от семьи она сменила сим-карту, но иногда звонила матери, чтобы та не волновалась. Вскоре родственники выяснили, где находится девушка. По словам подруги Айшат, ее дядя и отец писали, что она "опозорила семью". После похищения Магомедовой помогла правозащитная группа "Марем".
Еще один случай – история уроженки Чечни Лии Заурбековой. Прошлой весной, когда ей было 19 лет, она сбежала из дома в подмосковном Красногорске, где подвергалась насилию, угрозам и жесткому контролю со стороны семьи. Несколько дней Лия жила в съемной квартире, ее отец подключил к поискам полицию, и девушку быстро нашли. В дело также вмешивался приближенный главы Чечни, депутат Госдумы России Адам Делимханов. Однако благодаря общественному резонансу Заурбековой удалось избежать возвращения в семью и покинуть страну.
Так поступают не только с девушками, но и с юношами, чтобы те не удрали
Удалось бежать из России и Марине Яндиевой из Ингушетии. Ее держали под "домашним арестом" три года: не выпускали из дома и лишили связи с внешним миром, угрожая "убийством чести". Заточение длилось с 2016 по 2019 годы. После этого Марина еще несколько лет не могла выходить без родственников – они сопровождали ее на учебу и работу. В 2023 году правозащитники помогли Яндиевой бежать, а в 2024-м она покинула страну.
Патимат Идрисова из Дагестана, история которой стала известна три года назад, на протяжении многих месяцев находилась в домашнем заточении в селе Кироваул. В 17 лет ее насильно выдали замуж, через год брак был расторгнут по обоюдному согласию. Она втайне уехала в Москву, где планировала жить и работать, но родственники силой вернули ее на родину.
Дома Идрисова подвергалась избиениям, ее приковывали к батарее и пытались лечить "от джиннов" у "исламского врачевателя". Под запретом для нее были многие привычные вещи – она никогда не была в кино или на концерте. В итоге Патимат удалось дистанционно подать заявления в МВД, ФСБ и прокуратуру. Она трое суток провела в полиции, после чего ее вернули семье. Впоследствии с помощью правозащитников Идрисовой удалось уехать из Дагестана, но преследования продолжились, тогда она бежала из России.
"Патимат Идрисову после побега в Москву тоже держали на цепи. Приковали цепь к батарее так, что она могла только сидеть на своей кровати, – рассказывает основательница правозащитной группы "Марем" Светлана Анохина. – А Марину Яндиеву не просто не выпускали из дома – первое время с ней в одной кровати спала ее мать. Она не могла даже закрыть за собой дверь в ванную и туалет, за ней постоянно присматривали".
Четыре сестры из дагестанского села Хаджалмахи также сталкивались с жесткими ограничениями в передвижении. "Мы были заперты, мы были бесправны", – говорили они в видеообращении, записанном после задержания при попытке пересечь границу России и Грузии в 2022 году. Слово "заперты" в их случае не было метафорой: по словам Анохиной, двоим из сестер запрещали выходить из дома без сопровождения матери или младшего брата.
Дагестанка Элина Ухманова в 2023 году рассказывала, что ее тоже запирали дома, пытаясь "исправить". Она сбегала, потому что не хотела жить с деспотичными родителями. После очередной попытки уйти из семьи, ее отправили на "лечение" в так называемый реабилитационный центр в Махачкале. Она провела там четыре месяца, после чего ее вернули домой – снова в изоляцию. По словам Элины, взаперти она провела все время с ноября 2021 года до конца августа 2022-го. В итоге ей помогли правозащитники.
И это далеко не все известные случаи преследования девушек с Кавказа.
"Виновата сама"
Дагестанская правозащитница Марьям Алиева соглашается с версией, что очередную пострадавшую – 15-летнюю девочку – могли держать на цепи именно потому, что она пережила сексуализированное насилие.
"Нет, они не рассуждали так, мол, "ее изнасиловали, теперь посадим ее на цепь". Но им, скорее всего, было гораздо легче принять как факт, что девочка виновата сама, что она плохая, что все происходило по ее согласию, а не против воли. С мальчиков же как с гуся вода, а родителям стыдно. А при таком раскладе не надо никого наказывать, кроме девочки", – говорит Алиева.
По опыту правозащитницы, обычно, "если каким-то чудом" пострадавшую не винят во всем родители, то остальная часть семьи будет косо смотреть: "Это очень распространенная история. В лучшем случае будут сплетничать, но чаще всего – бить, не выпускать из дома, могут даже постричь налысо".
Ее кормили, что-то приносили, но она существовала на положении скотины
Сексуализированное насилие – это скандал для всей семьи, для всего рода, комментирует Анохина: "Поэтому в первую очередь родственники хотят, чтобы ничего такого не произошло. А если случилось непоправимое – то чтобы никто не узнал".
Помимо заточения или обривания головы, к пострадавшим применяют и другие "исправительные" методы: отбирают одежду, в которой можно выйти из дома, лишают телефона и доступа в интернет, приставляют "надзирателя" – например, брата или дядю.
"Если ей все же нужно выйти – допустим, на учебу – то ее будет сопровождать кто-то из родственников, следя за каждым шагом. Ей могут установить жесткие ограничения, запретив общение вообще со всеми. Это полное лишение свободы: человек все время дома и выходит только по срочным делам, исключительно в сопровождении", – говорит Алиева.
По ее словам, хотя приковывание цепями – не самая распространенная практика, такие случаи нельзя назвать единичными: "Посадить на цепь – это устойчивое выражение, которое у нас [на Северном Кавказе] чаще всего применяют к наркозависимым. Но я часто вижу посты в инстаграме, где девушки веселятся, а в комментариях пишут: "Надо посадить на цепь, чтобы не гуляла". Даже когда МВД размещает в социальных сетях фотографии пропавших девушек, им нередко оставляют такие же комментарии: "Да на цепь надо было посадить, чтобы сидели дома".
В группе "Марем", которой руководит Светлана Анохина, дважды сталкивались со случаями, когда девушек приковывали цепью.
"Первый – это кейс Патимат Идрисовой. Второй – недавний: ослушавшуюся и сбежавшую девушку вернули домой и приковали за ногу. Пускай это и не повально распространено, но такое случается нередко. Человек ослушался – его лишают свободы, а для большего контроля приковывают. Так поступают не только с девушками, но и с юношами, чтобы те не удрали. Чтобы "излечить" от атеизма, от гомосексуализма. Это же считается болезнью, и цепь, по мнению родственников, якобы помогает", – объясняет экспертка.
Как скоро заточение должно "сработать" на "исправление" девушки или ситуации? У правозащитниц нет ответа, но случаи бывают крайне разными.
"Иногда такие истории могут не разрешаться годами, – продолжает Анохина. – Моя близкая приятельница рассказывала, как в ее родном селе девушку закрыли в пристройке. То ли в чем-то ее заподозрили, то ли на чем-то поймали. Так вот ее даже не приковывали, потому что она все равно не решилась бы сбежать, да и село высокогорное. Она просто жила там – на момент рассказа прошло уже два года. Она никуда не выходила. Ее кормили, что-то приносили, но она существовала на положении скотины".
Обычно правоохранители даже с "пониманием" относятся к таким ситуациям
То, что после очередного случая в Кизилюрте Следственный комитет возбудил уголовное дело – причем не только по статье о неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетней, но и о незаконном лишении свободы – для Дагестана и всего Северного Кавказа крайне нехарактерно, говорит Алиева.
"Обычно правоохранители даже с "пониманием" относятся к таким ситуациям – могут сказать: мол, да, она гуляла, а родители пытались уберечь. Родственников не только не наказывают, но в 99 процентах случаев общество их даже поддерживает", – указывает собеседница.
По мнению Анохиной, самый важный момент этой истории в том, что полиция наконец озвучила главное – ребенок не принадлежит родителям: "Думаю, для огромного количества наших прекрасных кавказских людей это большая новость [– возбуждение дела после случая с 15-летней девочкой в Кизилюрте]. Точно так же было в случае Айшат Магомедовой: для родных стало откровением, что нельзя похищать человека, нельзя сажать его под замок, даже если это твой ребенок".
- В 2024 году из республик Северного Кавказа продолжали поступать сообщения и о домашнем насилии, и о преследованиях квир-людей. О том, что изменилось за прошедший год, какому давлению в кавказских республиках подвергаются как жертвы домашнего насилия, так и те, о чьей ориентации узнали силовики, в интервью редакции Кавказ.Реалии рассказал глава кризисной группы СК "SOS" Давид Истеев.
- Из 446 действующих депутатов Госдумы России только 12 откликнулись на обращения активистов с призывом помочь в поисках уроженки Чечни Седы Сулеймановой. Ее похитили в Санкт-Петербурге по запросу родственников и, вероятно, убили. Среди тех, кто открыто отказался помочь в поисках девушки, – депутат от Чечни Адам Делимханов. Он сослался на отсутствие полномочий, хотя весной участвовал в преследовании другой беглянки из республики.
Форум