Языковый вопрос неожиданно встряхнул северокавказскую общественность так, как это давно не происходило в регионе. Даже традиционно конкурирующие между собой национальности, например, балкарцы и кабардинцы, выступили бок о бок против предложенного Москвой законопроекта о введении добровольного изучения региональных языков.
Общественные и политические деятели, известные своей лояльностью по отношению к российским федеральным властям, такие как бывший глава Дагестана Рамазан Абдулатипов, вдруг резко раскритиковали законодательную инициативу группы депутатов Госдумы РФ.
Позднее парламент республики неожиданно поддержал закон о добровольном изучении региональных языков, но там пообещали "в скором времени принять республиканский закон о национальных языках".
Обращения, круглые столы, открытые письма в защиту языков нацменьшинств как на Северном Кавказе, так и за его пределами скорее всего проводятся с одобрения региональных властей либо региональные власти не могут подавить проявлений общества.
Так или иначе, налицо самая значительная региональная фронда за последние годы. Почему же Кремль пошел на то, чтобы на ровном месте возбудить против себя национальные меньшинства России?
Российские власти принялись за подавление региональных языков от осознания своей уязвимости, а не силы. По мере того, как возможности федерального бюджета постепенно снижаются, снижаются и возможности "подкупа" региональных элит, а последние видимо считаются заведомо сепаратистскими. Отсюда рост нетерпимости Москвы к региональному культурному разнообразию, которое, по мнению центральных властей, может привести к росту сепаратистских настроений.
Инициатором внесения изменений в федеральный закон России "Об образовании" стала группа из шести депутатов Госдумы. Депутаты представляют Москву, Московскую область, Омскую область, Чечню и Чувашию.
Законопроект предлагает уточнить, что преподавание и изучение государственных языков республик Российской Федерации осуществляется на добровольной основе и "не в ущерб преподаванию и изучению государственного языка Российской Федерации". Причем родители или другие взрослые люди, ответственные за школьника, должны в письменном виде подать специальное заявление для того, чтобы обучение родному языку стало возможным. Но и в этом случае государственные органы могут отказать в предоставлении такого права, поскольку оно "реализуется в пределах возможностей, предоставляемых системой образования", согласно пояснительной записке к законопроекту.
С таким же правом, как и депутаты Госдумы, на авторство документа мог бы претендовать и президент России Владимир Путин. 20 июля 2017 года на заседании Совета по межнациональным отношениям президент РФ заявил: "Заставлять человека учить язык, который для него родным не является, так же недопустимо, как и снижать уровень и время преподавания русского. Обращаю на это особое внимание глав регионов Российской Федерации".
Если региональные языки "никому не нужны", как часто утверждают противники языкового федерализма в России, то непонятно зачем надо было принимать меры для их выдавливания из школы. Не существует и доказательств того, что качество преподавания русского языка страдает из-за того, что в школах преподают региональные языки.
Скоординированную атаку федеральных властей России на региональные языки можно понять скорее в рамках концепции "уязвимости многонациональной империи". Предыдущая модель отношений Москвы с регионами находится в процессе ломки и федеральные власти опасаются, что региональные языки наряду с республиканским статусом могут послужить основанием для роста сепаратистских настроений. В условиях западных санкций возможности бюджета РФ по финансированию регионов будут снижаться, и Москва готовится к применению внеэкономических методов принуждения. Одним из таких методов является более плотный контроль над сферой образования и ее максимальная унификация.
По иронии судьбы, озабоченность судьбой русского языка и давление на региональные языки могут сами по себе привести к росту сепаратизма. Языковый вопрос высвечивает проблему дискриминации в России по национальному признаку, и Москва мало что может сделать для того, чтобы замять эту часть конфликта.
