После того, как 20 июня президента РФ Владимира Путина спросили о дагестанских ополченцах, в республике стали спешно составлять списки людей, оказавших сопротивление группе Шамиля Басаева в 1999 году. У местных жителей, впрочем, возникают вопросы: настоящие ли ополченцы претендуют на льготы и нужны ли вообще награды за выполненный долг.
"Жизнь уже прошла"
Экс-руководитель Ботлихского района Магомед Омаргаджиев, задавший главе государства вопрос об ополченцах, теперь, по собственному признанию, может спать спокойно, т.к. "столько людей получат дополнительные выплаты".
Однако, очевидно, что сегодня сложно воссоздать картину произошедшего и имена участвовавших в боях.
"В администрациях сел и районов решили, что нужны списки ополченцев, чтобы отправить их в Махачкалу. Вот и составляют. Но это делается не на основе каких-либо документов или писем, а по тому, что кто-то кому-то сказал, мол, да, тоже был в ополчении", – пояснил "Кавказ.Реалии" Муртуз Гасангаджиев, который в августе 99-го был замначальника штаба ополченцев Ботлиха.
Примечательно, что списки направляют не в военкоматы, а в министерство труда и соцразвития. В ведомстве "Кавказ.Реалии" заявили, что на данный момент зарегистрировано 13 тысяч ополченцев. Однако главы районов просят республиканскую власть притормозить процесс, т.к. списки еще корректируются.
Расул Усманов из с. Буртунай Казбековского района уже 20 лет парализован – в 1999 году в него попала шальная пуля, когда он с другими ополченцами дежурил на границе с Чечней. Его статус ветерана боевых действий интересует мало, поскольку "жизнь уже прошла". Расулу сейчас 43 года, родители мужчины умерли. У братьев свои семьи.
По мнению жителя Новолакского района Алила Омарова, необходимости в присвоении статуса ветерана нет. "Почему мы должны требовать наград за выполнение долга – за защиту своего дома, земли?" – недоумевает он.
"Повторяли, что ждут прилета Степашина"
Муртуз Гасангаджиев возражает: в те страшные дни любой из них был готов отдать жизнь. И это надо оценить.
"7-8 августа вооруженные бандформирования заняли села Ансалта, Рахата, подошли к Ашино и встали под Ботлихом. Тогда власть, в том числе федеральная, не пользовалась популярностью в обществе, – напоминает он. – За год до этого оппозиция захватила здание правительства в Махачкале, а министр внутренних дел РФ Сергей Степашин встретился с лидерами радикалов Кадарской зоны, решивших отделиться от Дагестана (и России)".
По его словам, в этой ситуации ботлихцам не оставалось ничего другого, как самоорганизоваться. "Это была единственная сила, противостоящая бандформированиям. Никто из милиции, военкомата, ФСБ или правительства не противостоял им", – обращает внимание Гасангаджиев.
Утром 7 августа ополченцы отправились в с. Рахата на встречу с Хаттабом и Басаевым. В тот момент из села были выведены все женщины и дети. Вечером на подмогу из Казбековского района приехали 50 вооруженных мужчин во главе с руководителем муниципалитета Амиром Азаевым.
"В то же время ботлихские ополченцы постоянно держали связь с республиканской властью, хотя те почти ничего не понимали в той ситуации. Они повторяли, что ждут прилета Степашина из Москвы", – добавляет собеседник "Кавказ.Реалии".
9 августа Степашин действительно прилетел в Махачкалу, но оттуда почти сразу вернулся в столицу, где доложил президенту, что "возможно, мы потеряем Дагестан".
Тем не менее в Ботлих потихоньку начала стягиваться военная техника, и местные "почувствовали присутствие государства". После этого в район стали прибывать новые отряды ополченцев, но их почти не привлекали к активным действиям. Местные шутят, что приезжие в основном целыми днями маршировали и ходили в столовую.
Гасангаджиеву особенно запомнилось сражение на горе Ослиное Ухо. Тогда шестеро ботлихских ополченцев под шквалом гранатометов отвезли солдатам боеприпасы и продукты питания, а на обратном пути на своих плечах вынесли тяжелораненого командира батальона, Героя России (посмертно) Сергея Костина. Костин скончался в больнице.
