Взять на воспитание ребенка во Владикавказе не так уж и легко. Бюрократические процедуры таковы, что просто так взять ребенка под опеку невозможно. Для начала будущие опекуны должны доказать государству, что они подходят для этой роли и на это иной раз уходят годы.
У Виктории Р. восемь детей. Одного приемного ребенка – сына своей сводной сестры – она уже вырастила и женила. Еще шестеро детей ее родные дети. Два года назад в семье появилась еще одна девочка, которую она взяла из детского дома. Сейчас Насте (имя изменено – прим. "Кавказ.Реалии"), родившейся с синдромом Дауна, семь лет.
"Мы не специально искали больного ребенка, - рассказывает Виктория. – Однако нам сказали сразу, что оформить опеку мы сможем только над ребенком с медицинским диагнозом. Я подумала: ну и что? Если мы не можем быть солнышками для всех детей, то пусть станем солнышком хотя бы для одного".
На том, чтобы взять именно Настю, настояла 15-летняя дочь Виктории. Девочка, несмотря на умеренную умственную отсталость, оказалась очень контактной, дружелюбной, улыбчивой. И сомнений в том, кого же все-таки выбрать, у Виктории больше не было. Другое дело, что из-за бюрократической волокиты за ребенка пришлось биться больше года.
"Из-за того, что органы опеки переживают за судьбу ребенка, приемные семьи очень тщательно проверяют, - рассказывает Виктория. – Именно поэтому нам отказывали комиссии: то условия у нас недостаточно хорошие, то материальный достаток слишком низкий".
Однако сейчас финансов Виктории хватает на всех, утверждает она. Настя и сама получает сравнительно неплохое пособие: ежемесячно ее "доход" от всех пенсий составляет больше 17 тысяч рублей. Виктория утверждает, что все до копейки она тратит только на нее.
В свои семь Настя выглядит намного младше своего возраста. Трехлетняя дочь Виктории Лиза и то выглядит более взрослой. Настя не разговаривает, почти не издает звуков, только улыбается. До сих пор носит памперсы: Виктория говорит, что несмотря на все усилия, к туалету ее пока не удалось приучить.
"Через год после того, как мы ее взяли, у нее были заметны многие улучшения, - рассказывает Виктория. – Она стала говорить простые слова: 'мама', 'папа', 'дай', гораздо лучше все понимала. А потом, в апреле этого года нас обязали водить ее в садик для детей с особенностями в развитии. Там в одной группе занимаются дети с синдромом Дауна, олигофрены, шизофреники. После того, как она туда попала, она растеряла все приобретенные навыки. От чего мы с таким трудом отвыкали, к тому обратно и вернулись".
Органы опеки постоянно отслеживают судьбу Насти, говорит Виктория. Комиссии в доме семьи – частые гости. Проверяют все: чисто ли в доме, чем кормят ребенка, во что одевают. Также Виктория все время отчитывается финансово: что она купила для Насти и за сколько.
Органы опеки в Северной Осетии чаще всего настаивают на усыновлении, которое считается приоритетной формой воспитания для детей. Однако при усыновлении ребенок-сирота теряет все льготы, в том числе, будущее жилье.
"Вот поэтому я считаю, что нужно действовать в интересах ребенка, и опека – это как раз в его интересах", - говорит Виктория. – Или запрет усыновления детей за границу – 'закон Димы Яковлева'. Что, в России в родных семьях никогда не бьют детей? Это же не от национальности зависит, а от самого человека. От этого никто не застрахован. Про себя я могу сказать: ни одного своего ребенка я никогда не ударила. Со старшей дочерью мы и вовсе уже стали подругами".
У Виктории уже был опыт воспитания ребенка-инвалида. У ее родного сына ДЦП. Сейчас ему уже 21. Сам он не ходит, однако занимается фехтованием, свободно владеет компьютером.
"Я по образованию медик, - говорит Виктория. – Поэтому меня не пугают больные дети".
То, что Настю любят в этой семье заметно. И если старшие дети еще могут "играть на камеру" для журналиста, то трех- и семилетки – вряд ли. И сама Настя тянется к ним за "обнимашками".
"Настя у нас два года. И два этих года мы каждое лето ездим на море, - рассказывает Виктория. – Ездим вместе с моей сестрой и ее детьми одной большой семьей – в 14 человек. Вот скажите, если бы я не взяла ее когда-то, побывала бы она когда-нибудь на море?".
