Ставропольская активистка и борец за права женщин Анастасия Антонец рассказала в интервью "Кавказ.Реалии", почему после мирных акций к ней пришли силовики и каково быть феминисткой на Северном Кавказе.
- Какие акции вы проводили в Ставрополе?
- Нашему движению всего год. Поэтому пока у нас было всего три полноценных акции. Сразу же после первой у меня начались проблемы – как организатор я получила штраф 20 тысяч рублей, участники по 10 тысяч. Это была серия одиночных пикетов, объединенных одной идеей. Как тогда выяснилось, такие пикеты надо согласовывать.
По этому поводу мы много судились, сейчас, насколько я знаю, наши дела дошли до ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека – "Кавказ.Реалии"), и их приняли.
Сначала мы провели серию одиночных пикетов, на которых затронули основные проблемы женщин в России. Говорили о неравной оплате труда и о профессиях, которые закрыты для женщин. Большое внимание уделяли отношению к жертвам изнасилования. Также мы выступали против декриминализации побоев в семье. А на восьмое марта в этом году провели перформанс за возвращение истинного значения праздника 8 марта.
- Связываете ли вы внимание силовиков с этими акциями? Ранее СМИ писали, что на вас пытаются оказывать давление через отца?
– После того, как я подала заявление о проведении в Ставрополе марша памяти имени Бориса Немцова, к моему отцу пришли силовики. Они сказали, что меня могут посадить.
Я тогда как раз уехала в Москву и, как оказалось, отец мне больше недели не говорил о том, что есть такая проблема. Разумеется, он не в восторге. Но я взрослый человек, и я не могу подвергать свою семью такой опасности. Пришлось быть осторожнее.
Тогда Кирилл Бобро вышел в мою защиту с одиночным пикетом. Он стоял у здания ФСБ с плакатом "Долой чекистов". После этого его, собственно, посадили.
- А вы не думали объединить усилия с местным штабом Навального?
– Я пыталась объединять наши акции, направленные на одну тему. Но как-то у нас не получается, несмотря на то, что большинство ребят из местной команды Навального выходцы из "Яблока", и мы замечательно общаемся.
- Были ли у вас проблемы на работе из-за общественной деятельности?
– Я работала в Квеструме (развлекательный центр в г. Ставрополе – прим. "Кавказ.Реалии") администратором. Как раз тогда мне присудили штраф за митинг. Я его оплатила вовремя. Но по поводу этого штрафа на работу ко мне пришли двое полицейских и двое сотрудников Центра "Э". Меня увезли в суд, хотя я им предоставляла чек об оплате штрафа. Меня забрали, а потом кому-то позвонили и высадили посреди дороги.
- Как люди реагируют на ваши перформансы в защиту прав женщин?
– На акции смотрят по-разному. Так сложилось, что реагируют не очень хорошо. Зрители задают много вопросов, хотя вещи, за которые мы выступаем, должны быть само собой разумеющимися.
- Вы считаете, что на Ставрополье (как в части Северного Кавказа) с правами женщин все очень плохо? Что надо сделать, чтобы стало лучше?
– В принципе, законодательно в России все не так уж и плохо в вопросах, которые касаются равноправия. Но именно здесь феминистское движение должно набирать обороты. На Северном Кавказе намного больше проблем в плане традиций, быта и так далее.
В первую очередь, нужна гласность. Мы должны привлекать как можно больше внимания. Поэтому и существуют все эти митинги и пикеты, которые большинству кажутся детским садом. Но для этого нас, увы, слишком мало. Поэтому, в основном, мы просто рассказываем людям о нашем существовании. Объясняем, что мы не страшные злые феминистки, которые хотят смерти всех мужчин, а мы хорошие, и все у нас замечательно.
- Что вы думаете о феминитивах, которые сейчас входят в язык? Типа "авторка", "докторка"?
– Я выступаю против. Мне кажется, раз уж язык так сложился, меня абсолютно не оскорбит, если меня назовут барменом, а не барменшей.
