Европейский суд по правам человека удовлетворил очередную жалобу заложников теракта в Беслане и признал, что действия российских властей были несоразмерны ситуации. Россия должна не только выплатить пострадавшим компенсацию в 360 тысяч евро, но и обеспечить открытое и эффективное расследование трагедии. В том, что последнее будет выполнено, у экспертов есть большие сомнения.
Захват заложников произошел 1 сентября 2004 года в школе №1 в североосетинском Беслане. Террористы в течение двух с половиной дней удерживали в заминированном здании более 1 100 человек. В результате теракта и штурма погибли 334 человека, в том числе 186 детей. Еще 810 были ранены.
Как сказано в решении ЕСПЧ, в 2010 году 39 пострадавших и родственников погибших при захвате школы пожаловались в Следственный комитет на ход расследования дела о теракте. Заявителям не давали знакомиться с материалами, не называли причин смерти их родных, не показывали никакие документы о работе оперативного штаба, который принял решение штурмовать школу с заложниками.
Важным пунктом жалобы было указание того, что следователи никак не информируют об ответственности российских военачальников, которые руководили спецоперацией и разрешили использовать тяжелое вооружение против боевиков – генералов Александра Тихонова и Валерия Андреева, а также сотрудников Гайденко, Дзугаева и Дзгоева (их имена в решении не указаны. – Прим. ред.).
Потерпевшие утверждали, что количество жертв среди заложников – прямое следствие действий оперативного штаба. По их утверждению, штурм здания не преследовал цель спасения жизней, а оперативный штаб несоразмерно применил силу.
Рассмотрение жалобы заняло девять лет
Следственный комитет проигнорировал эти заявления и во всех требованиях пострадавшим отказал, сначала ссылаясь на тайну следствия до его окончания, затем игнорируя их. В итоге, когда законность таких ответов подтвердил Верховный суд Северной Осетии, потерпевшие обратились в ЕСПЧ. Рассмотрение жалобы заняло девять лет.
"Не участвовали в голодовке"
В деле под названием "Авсанова против России" российское правительство представлял экс-замминистра юстиции Михаил Гальперин. Правительство в лице Гальперина, а затем сменившего его Михаила Виноградова, свою позицию строило в основном на двух утверждениях: заявители не высказывали своего несогласия со следствием в России, а некоторые из них вообще не могут ни на что претендовать.
Так, российские власти назвали группу из 39 пострадавших "полностью бездействующей": она якобы не оспаривала отказы в возбуждении дел в отношении членов оперативного штаба и не участвовала в голодовке организации "Голос Беслана" (сейчас она ликвидирована по требованию властей. – Прим. ред.). Следовательно, раз они не исчерпали возможности правовой борьбы на родине, их жалоба несостоятельна.
Кроме того, правительство считало, что в компенсации нужно отказать, к примеру, из-за отсутствия подписи в документах или участия в прошлом процессе по делу. Так, бабушка Амаги Дзуцевой в 2017 году уже представляла семью в ЕСПЧ и получила выплату. Значит, подчеркивало правительство, Амага не может быть заявителем в новом деле. Однако представители России опустили момент, что бабушка Зоя Дзуцева представляла интересы только своей погибшей внучки, а Амага была заложницей в день теракта и получила тяжкий вред здоровью.
Власти заранее знали о запланированном теракте, но не сделали ничего, чтобы его предотвратить
Возражения российского правительства ЕСПЧ отклонил. Суд пришел к выводу, что власти заранее знали о запланированном теракте в районе школы, но не сделали ничего существенного, чтобы предотвратить его или хотя бы уменьшить риски.
"Террористы смогли успешно собраться, подготовиться, добраться до своей цели и захватить ее, не сталкиваясь с какими-либо мерами безопасности. Ни одна [российская] структура не отвечала за урегулирование ситуации, оценку и распределение ресурсов, создание защиты", – говорится в решении.
Причины смерти большинства погибших были установлены только на основании внешнего осмотра: третья часть всех тел серьезно обгорела в пожаре после штурма, но следствие не назначило никаких экспертиз. В ЕСПЧ назвали такую долю неустановленных смертей "поразительно высокой". Такая же халатность была проявлена и по отношению к вещественным доказательствам: ни боеприпасы, ни оружие, которыми пользовались российские службы, не были описаны.
В результате оценить реальный урон от действий военных невозможно: выводы следствия о том, что никто из заложников не был ранен или убит в результате действий властей, необъективны и несостоятельны. ЕСПЧ также подчеркнул, что работа оперативного штаба велась хаотично, сам орган официально был создан лишь через 36 часов после захвата школы, а ответственных за некоторые решения невозможно определить.
Суд назначил пострадавшим компенсацию в размере 10 тысяч евро для членов семьи погибшего заложника, по семь тысяч евро заложникам с тяжелыми травмами и по пять тысяч евро – с травмами средней тяжести.
"Стимула проводить расследование нет"
В своем решении ЕСПЧ сослался на аналогичную жалобу по теракту в Беслане, которая была рассмотрена в 2017 году. Дело называлось "Тагаева против России". Тогда заложники отсудили у России 2,9 миллиона евро, а суд впервые признал ответственность страны за непредотвращение теракта и число погибших при штурме.
Как ранее рассказала Кавказ.Реалии представитель организации "Голос Беслана" Элла Кесаева, потерпевшие рассчитывали, что после этого следователи пойдут им навстречу, однако они полностью проигнорировали решение ЕСПЧ и во всех ходатайствах отказали.
Как объяснила Кавказ.Реалии руководитель отдела международно-правовой защиты "Комитета против пыток" Ольга Садовская, решения ЕСПЧ в России обычно исполняются всегда, но только на треть.
"Решения ЕСПЧ состоят из трех частей. Первая – материальная компенсация, которую Россия обычно выплачивает. Вторая – меры индивидуального характера – то, что власти должны предпринять по конкретному делу, чтобы в максимальном объеме восстановить права потерпевшего. В этой ситуации, к примеру, власти должны довести расследование до логического завершения, установить виновных лиц и призвать их к ответственности. И третья – меры общего характера. Государство должно предотвратить подобные нарушения в будущем", – сказала Садовская.
Меры общего характера в нашей стране не исполняют совсем
По ее наблюдениям, меры общего характера в нашей стране не исполняют совсем, но в отдельных случаях власти проводят новые расследования по конкретным делам или пересматривают ранее вынесенные решения.
"В большинстве случаев такого, конечно, не происходит, как и в данном деле. И оснований полагать, что это произойдет, в ближайшее время нет. Дело засекречено, доступа к материалам нет, а даже если бы он и был, на качество следствия это никак не повлияло бы. В нашей работе есть дела с доступом к материалам, и это вообще не стимулирует силовиков проводить расследование и находить виновных", – рассказала юрист.
На эту тенденцию не повлияли внесенные в Конституцию в 2020 году изменения, закрепляющие главенство национального права над международным, считает Садовская. Они не касаются ни решений ЕСПЧ, ни механизма их исполнения, ни уровня их обязательности.
"Как не исполняли, так и не исполняют", – сказала она.
После ЕСПЧ на действия властей теоретически должен повлиять Комитет министров Совета Европы, который следит за исполнением решений суда в 47 странах-участницах, но фактически заставить кого-то что-то делать ему не под силу.
Адвокат Руслан Калоев, представлявший пострадавших в Беслане по этому делу в Страсбурге, в разговоре с Кавказ.Реалии выразил несогласие с поправками в Конституцию по части права, но подчеркнул, что в России все еще необходимо придерживаться российского законодательства.
"Уголовно-процессуальный кодекс России надо же исполнять, правильно? Он обязывает следствие знакомить потерпевших с материалами дела на стадии предварительного следствия, начиная с постановления о возбуждении дела и до всех проведенных экспертиз", – сказал адвокат.
Он признался, что с момента подачи жалобы в ЕСПЧ прошло так много времени, что он и забыл, что имел отношение к этому разбирательству.
Важно, что суд признал отсутствие необходимости использовать танки и гранатометы
"Я вспомнил об этом, только когда стали звонить журналисты, и считаю, что мой вклад в успешное разрешение дела был минимален. Важно, что суд признал отсутствие необходимости использовать [при штурме школы] танки и гранатометы. Сейчас после этого решения ко мне снова стали обращаться пострадавшие в Беслане, которые намерены подать жалобу. Посмотрим, что из этого выйдет", – сказал Калоев.
Всего в ЕСПЧ заявлено семь дел, связанных с терактом в Беслане. В них участвуют 409 заявителей.
***
После захвата заложников в Беслане в России были вынесены несколько приговоров. В 2006 году к пожизненному заключению был приговорен единственный задержанный участник захвата Нурпаша Кулаев. В сентябре прошлого года он решил обжаловать приговор.
В 2006 году на скамье подсудимых также оказались трое милиционеров Правобережного РОВД Беслана – Мирослав Айдаров, Таймураз Муртазов и Гурам Дряев. Их обвинили в халатности, из-за которой боевики смогли беспрепятственно добраться к бесланской школе. Их дело было прекращено в связи с амнистией: Госдума освободила от ответственности лиц, совершивших преступления на территории Южного федерального округа во время контртеррористических операций. После оглашения этого решения, потерпевшие разгромили зал суда.
В 2007 году в халатности обвинили начальника Малгобекского РОВД Ингушетии Мухажира Евлоева и его заместителя Ахмеда Котиева. По данным следствия, именно в их районе находился лагерь боевиков, который они не смогли обнаружить. Суд присяжных вынес оправдательный приговор, с которым не согласились пострадавшие в Беслане – они заявили о пристрастности суда и присяжных. Прокуратура пыталась обжаловать приговор, но Верховный суд ей в этом отказал.
Основное уголовное дело по факту захвата заложников длится уже почти 18 лет – Следственный комитет вновь продлил срок расследования, теперь его окончание назначено на 1 июня 2022 года.
Ранее в североосетинской общественной организации "Матери Беслана" сообщили, что следователи не могут установить личности всех 32 боевиков – неустановленными, по данным на сентябрь прошлого года, остаются шестеро из них. "Матери Беслана" считают, что следствие неоправданно затягивается и ведется предвзято – они хотели бы, чтобы силовики отвечали "хотя бы на один вопрос в год".
