Напав на Украину, Россия рассчитывала, что часть украинского населения будет приветствовать ее войска. Этого не произошло даже в Харькове, который находится вблизи российской границы и где большая часть населения говорит по-русски.
Жители страны записываются в отряды территориальной обороны, что-то вроде народного ополчения. Волонтеры помогают армии обмундированием, едой, делают "коктейли Молотова", возводят блокпосты на входах в города.
Об этих людях – фильм документального проекта Радио Свобода "Народное ополчение".
Монологи добровольцев и волонтеров
Когда были первые обстрелы Киева утром, взрывы – я не могла поверить
– Я с 2014 года принимала участие в боевых действиях, а в 2019-м вернулась и начала жить гражданской жизнью. И вот теперь снова приходится заниматься делами военными, можно сказать. Сейчас мы работаем над тем, чтобы обеспечить всем необходимым как военных, так и территориальную оборону. Я думала, не будет никакой полномасштабной войны, ведь несколько раз повторялась ситуация, когда все говорили: "Все, будет полномасштабное вторжение, вот скопление российских войск около границы". Сначала мы на все это реагировали как в притче про мальчика и волков, когда все кричали "волки, волки", – а потом они пришли. Когда были первые обстрелы Киева утром, взрывы – я не могла поверить. Со мной были люди без военного опыта, они начали говорить, что это взрывы, а я отвечала: "Нет, я же пять лет была на войне, это точно не взрывы, это гроза или молния, но точно не взрывы". А потом взяла телефон и начала читать новости, где было сказано, что началась настоящая полномасштабная война.
Большинство украинцев поняли, что враг – это Россия
Я думаю, что украинцы всегда были такой нацией, в которой люди готовы поддерживать один другого, не равнодушны, просто не все до конца верили и понимали, какую угрозу для нас представляет Россия, поэтому многие люди были толерантными к россиянам, к российской власти, кто-то не верил, что в Донбассе войну начала Россия. Если искать что-то позитивное в войне, то это то, что большинство украинцев реально поняли, что враг – это Россия, а не украинцы против украинцев, кто-то кого-то убивает, какие-то бандеровцы-нацисты, которых у нас нет. Я родом из Харькова, и то, что Путин сделал с Харьковом, – моя мама успела эвакуироваться, дважды по дороге попав под обстрел, – думаю, что Харьков будет сейчас точкой на карте Украины, где Россию будут ненавидеть, хотя это был, наверное, один из самых лояльных в нашей стране городов по отношению к России. Я вижу, что люди, которые не были патриотично настроены и даже не понимали, для чего я пошла воевать, сейчас меняют свое мнение, и это реально поможет нам после победы.
Невозможно было смотреть на происходящее и ничего не делать
– Первые дни были в стрессе, в шоке, никто не знал, что делать, был хаос… Смотришь новости – ужас происходит, говорят, что захватывают первые города, что наступают российские войска по всей границе Украины. Невозможно было смотреть на происходящее и ничего не делать. Поэтому я и другие люди начали думать, что мы можем сделать, чтобы помочь нашей стране, нашему государству. Я могу помогать волонтерам, хоть чем-то отблагодарить наших бойцов, поэтому я считаю, что сейчас нахожусь в правильном месте, где от меня будет польза. Очень приятным и неожиданным было то, что украинский народ так сплотился, что люди объединятся и мы вместе будем бороться с российской агрессией. Очень многие вступили в территориальную оборону. Я знаю, что люди приходили, а им отвечали, что нет мест, что все заполнено, подождите, мы вам позвоним. Не на всех хватало снаряжения, оружия – так много было людей, которые хотели помочь, защищать наше государство, нашу независимость. Для людей очень важна свобода. Для нашего украинского народа важна сила духа, стремление к независимости – еще со времен казачества.
Хочу, чтобы мои дети росли в свободной Украине, а не в Российской Федерации
– 22 года работаю журналистом в разных телекомпаниях, в разных горячих точках: в Грузии, в Афганистане, в Узбекистане. Есть два варианта: либо чем-то помогать, волонтером, или идти защищать страну. Я выбрал второй вариант. [Раньше] никто не называл это российско-украинской войной, теперь маски сброшены. Явно видно, что это – война против независимой страны. Тут или мы – или они. Я видел, как умирают люди, и полностью отдаю себе отчет в том, что может быть. Поэтому я хочу, чтобы мои дети росли в независимой Украине, в свободной Украине, а не в Российской Федерации.
Победить это доброе и хорошее невозможно
– Наши соседи и другие народы не могут открыть для себя истину, что украинцы, когда им тяжело и сложно, настолько склонны к самоорганизации, при этом самоорганизации честной, правдивой, смелой и доброй. С этим невозможно бороться, это невозможно победить, потому что нужно уничтожить многих, всех, а это невозможно. И когда был Майдан – я встречал людей, которые говорили: это кто-то где-то организовал, это спланированно, есть какая-то специальная организация. Но Майдан – это как живой организм, он сам по себе. Он появился и жил сам по себе. Да, там были люди, которые это все координировали, организовывали, направляли. Но они были лишь инструментом этого живого организма, человеческого организма. Вот вы обратили внимание, как это было просто? Когда такие сложные обстоятельства, то украинцы способны все сделать просто. Может случиться так, что кто-то это использует, стремится вклиниться, сделать что-то плохое, но победить это доброе и хорошее невозможно. Невозможно потому, что это божья благодать. Так делает Бог.
