Оюмаа Донгак – независимый журналист и правозащитница из Тувы, возглавлявшая на президентских выборах 2018 года местный штаб Ксении Собчак. На этой неделе к ней пришел полицейский и увез в отделение, где ей сообщили, что она обвиняется в демонстрации нацистской символики и пообещали отправить в спецприемник. На следующий день суд выписал ей штраф в тысячу рублей. Но впереди – рассмотрение уголовного дела о клевете.
– Вчера утром явился ко мне домой оперуполномоченный, сотрудник полиции, он мне сказал, что поступило заявление на вас от товарища Тамоева, руководителя коммунистической партии, местного отделения, – рассказывает Оюмаа. – Я говорю: а в чем проблема? Мне сказали, что у меня поддельный диплом, поэтому я должна следовать за ними и дать объяснение. Я в 2011 году заочно окончила Тувинский государственный университет. Позднее оказалось, что этот Тамоев уже давным-давно получил ответ от прокуратуру, что диплом действительный. Но почему-то вчера они меня вызвали туда, в полицию, в "криминалку", как ее тут называют, по этому поводу (в заявлении Р.Тамоева говорилось также о том, что Оюмаа Донгак распространяет информацию о "коррумпированности власти в России и прекрасной жизни в Европе" – прим. ред.).
– Вы с ним когда-то пересекались, конфликтовали?
– Он во время президентских выборов представлял штаб Грудинина, а я Ксении Собчак, мы участвовали в дебатах, совместные были дебаты на ГТРК. Я в жизни его всего три раза видела. Мы за второе место после Путина воевали, боролись в Туве. Естественно, мы хотели, чтобы наш кандидат Ксения Собчак вышла второй, он тоже боролся за своего кандидата. Какие-то, наверное, были противоречия, критические замечания друг против друга. Ничего плохого в этом нет.
– Итак, вы отправились с оперуполномоченным в эту так называемую "криминалку" и дальше что было?
– Я спросила в кабинете у сотрудника, когда он успел написать донос, почему именно сейчас? Хотела увидеть полностью всю эту картину. Потом смотрю, сотрудника полиции вообще эта тема не интересует, он просто показал то заявление и даже позволил мне сфотографировать его. Сказал, что донос был написан месяц назад. На этом закончился наш разговор о дипломе. Потом он вытащил папку, из нее передо мной выложил фотографии и говорит: "Эти фотографии были выявлены во время рейда, проверки по выявлению экстремизма в интернете". Там выставлены даты 2014-й, 2013-й годы, уже 5 лет назад. Почему именно сейчас? Я уже не помню эти фото. Говорю, дайте мне тексты, посты, статьи к этим фотографиям? Я же не могла голые фотографии выкладывать.
– А что было на фотографиях?
– На первой фотографии были немки, восторженные лица, флажки с символикой нацистской. Кого-то приветствуют, Гитлера, наверное. На второй фотографии был Гитлер. А третья картинка – вы, наверное, ее помните, это такая распространенная фотография, где один сидит, а все остальные стоят и зигуют, видимо, Гитлера приветствуют. Потом четвертая фотография одного немца, который был связан с созданием атомной бомбы. Естественно, у меня более пяти тысяч материалов, постов в социальной сети, я не могла сразу найти тексты к этим фотографиям.
У них тоже не было текстов. Они, оказывается, просто пошарили в фотографиях, находили эти фотографии, картинки. Я нашла только первую фотографию. Это оказалось интервью Артура Соломонова в журнале "Нью Таймс", интервью с немкой. Мы сегодня распечатали его и предоставили суду. Остальные публикации я тоже нашла, это были репосты чужих статьей и записей. В частности, текста Петра Королева, автора статьи о создателе ядерной бомбы в Германии. Я даже написала ходатайство о привлечении в качестве свидетеля Артура Соломонова, он согласился через онлайн засвидетельствовать. Судья отклонил наше ходатайство.
– Но вас все-таки признали виновной в распространении нацистской символики?
– Да. Даже не в распространении, как она выразилась, а в демонстрации. Когда меня привели в кабинет сотрудника, они в первую очередь сначала оформили протокол об административном задержании, они меня целый день там задерживали. После обеда меня отправили в суд, сначала в мировой суд, потом оттуда в Кызылский городской суд. Там нам сказали, что сегодня суд не состоится, переносится на завтра. Сотрудники мне сказали, чтобы я сегодня ночь проведу в спецраспределителе.
– Как вы думаете, зачем они это делали, зачем они так на вас давили?
– Знаете, такое моральное давление… Сразу видно, что они исполняют заказ нашего правительства, наших чиновников. Дело в том, что это не первое дело. Полмесяца назад возбудили уголовное дело за мой пост 2015 года по статье "Клевета".
– В чей адрес?
– В адрес вице-премьера нашего правительства Артура Монгала. Дело в том, что под предлогом борьбы с бесхозными объектами вице-премьер, который возглавляет эту программу, выкупил себе государственное имущество. Эти документы я получила в министерстве, мне предоставил один из сотрудников министерства. Мне удалось раздобыть договор купли-продажи с супругой Артура Монгала. Я это все опубликовала 15 марта. Потом мой пост увидели акционеры "Реалбазы", они не знали, что Монгал приобрел их недвижимость. Акционеры быстренько подали иск и выиграли суд, оспорили эту сделку. Этот договор купли-продажи супруга Монгала не успела зарегистрировать в регпалате, поэтому они, естественно, успели скрыть всю эту сделку, но документы у меня остались. И вот они сейчас подали на меня, что якобы я их оклеветала, якобы у них нет договора купли-продажи.
– Имеется в виду договор купли-продажи между кем?
– Покупатель – супруга вице-премьера, а продавец – государственное унитарное предприятие, которое создано именно только для этой сделки. Представляете, они создают ГУП, через месяц туда переводят все имущество "Реалбазы", через 15 дней продают все это имущество супруге. А ГУП просуществовало всего около полугода и было ликвидировано.
– А когда Монгал обратился в прокуратуру с заявлением о том, что вы его оклеветали?
– Через три года. Именно сейчас. Что происходит с этим народом? Тамоев именно сейчас пишет донос о моем поддельном дипломе. Вице-премьер пишет заявление именно сейчас за трехлетней давности пост. Сейчас со свастикой тоже, пятилетней давности пост, за фотографию.
– На ваш взгляд, кому и зачем понадобилось это все?
– Они сейчас получают удовлетворение. Конечно, пресс-служба властей начнет работать: вот видите, она проиграла суд. Все, что она делала, все это неправда, мы выиграли этот суд. В таком свете хотят меня показать. Завтра увидите во всех официальных изданиях. Они этим хотят перечеркнуть всю мою правозащитную деятельность: вот она всегда врала, она сейчас проиграла, и мы доказали, что она не права.
– Каково это – быть независимым журналистом или правозащитников в столь закрытом регионе, как Тыва? Угрозы часто получаете?
– Это очень тяжело. Угрозы? Естественно, как же без угроз! Мне в социальные сети пишут: тебе конец, мы тебе покажем. Каждую угрозу, которую я получаю, я отправляю в личку нашего главы правительства.
– Куда?
– В личку в "Вконтакте", он очень активный пользователь соцсетей.
– Он отвечает вам на эти сообщения?
– Когда я ему пересылаю эти угрозы, он, естественно, не отвечает, а когда какие-то вопросы, или о проблемах людей пишу, он мне иногда отвечает. А по поводу угроз недавно писала открытое письмо нашему министру внутренних дел, есть у нас многочисленная группа "Новости Тувы" – вот там. По большому счету, моя безопасность связана с публичностью. Ведь на мою страницу заходят, комментируют, лайкают. Иногда известные журналисты, Олег Кашин, например. Правозащитники. Конечно, власть, силовые структуры следят за моими личными страницами, и они все это учитывают. Так что, да, я думаю, что моя известность в некотором смысле гарантирует мою безопасность.
Быть независимым журналистом или правозащитником в Туве практически невозможно. Это очень закрытое общество. Но сейчас у людей начинают открываться глаза в связи с бедностью, ухудшающимся экономическим положением. По крайней мере, стали активно выражать свое недовольство в соцсетях. Все страсти тувинской жизни – "Вконтакте". Очень недовольны нищетой. У нас же в республике нет никакого бизнеса. Те предприятия, которые имеются, все связаны с тендерными торгами, с госзаказом, с властью. Все у нас – госслужащие, бюджетники. А власть крепко держит бюджетников через работу, никто не хочет ее потерять. Поэтому вслух высказывать недовольство боятся.
– Откуда тогда такая поддержка Путина на выборах – 93,66 процента? Это самый высокий результат на Дальнем Востоке и один из самых высоких по стране. Выше даже, чем в Чечне.
– Это объясняется фальсификациями. Несколько лет назад я работала в министерстве культуры. Я знаю, как организуют голосование. Пирамидой. Например, я отвечаю за десятерых. И так далее. Не дай Бог, кто-то из моих проголосует против или не проголосует, с меня снимут годовую премию. У нас избирком – это отдел канцелярии правительства. Никакой анонимности там нет, все голоса проверяют. Кроме того, вбросы и фальсификации. Я недавно сдала список кандидатов от "Партии перемен" в городской Хурал. Об этом знал только избирком. А на следующий день прибежала ко мне мать одного из кандидатов, и чуть ли не с кулаками на меня: почему вы моего сына записали в свою партию?! Хотя они с супругой сами приходили и хотели выдвинуться. А его мама бюджетница, работает в садике, администрация ей сказала, угомоните сына, если он будет выдвигаться, мы вас уволим. А у нее четверо детей, как она будет жить?! И так все – от министра до уборщицы – зависят от высшего руководства.
– Чем закончилась история с сиротами, которые устраивали акции протеста против нарушения своих прав на бесплатное жилье? Тува тогда оскандалилась на всю страну.
– Они выбрали несколько сирот из этой группы, стали их подкупать. Я была главным человеком в этом движении, и вот, нескольким сиротам дали жилье и подбили, чтобы они выступили на местном телевидении, "Тува 24", с критикой в мой адрес, целый фильм сняли. Якобы я их использую в своих корыстных политических целях. Одна девушка-сирота, с которой мы прекрасно общались, выступила против меня и получила комнату в аварийном доме. Парень, студент, снимавший их общее, коллективное, видеообращение к Путину на Прямую линию, забрал эти кадры и не стал их отправлять, очень некрасивая история получилась. Он тоже выступил против меня и остальных сирот, ему дали дом в селе недалеко от Кызыла. А остальные, те, кто не стал участвовать в этом фильме, ничего не получили.
– Какое значение для Тувы и тувинцев сегодня имеет личность Сергея Шойгу - это, пожалуй, самый успешный и известный ваш земляк на сегодяшний день?
– Огромную роль играет! Федеральный министр! Тувинцы уже столько лет его обожествляют, героизируют, сочиняют легенды. Я уверена, что, если бы у нас была православная республика, его бы причислили к лику святых. Люди уверены, что стать федеральным министром может только выдающийся человек, герой. Его именем названа улица в городе Чадан. Там находится дом, в котором жили его родители, сейчас в нем музей. В Тангинском районе есть бывший совхоз, сейчас он называется ГУП "Балгазын" им. Сергея Шойгу. А в Кызыле, в Национальном музее, есть отдельная секция, в которой собраны все его работы, рисунки, книги, личные вещи. Есть в центре города красивая набережная, которая носит имя отца Сергея Кужугетовича. Именем погибшего руководителя Ансамбля Александрова Валерия Халилова названа наша филармония. Именно потому что он был близок к Шойгу. Хотя сам в Туве бывал только пару раз. При этом у нас есть такие выдающиеся деятели национальной культуры, как, например, Максим Мунзук, сыгравший главную роль в оскароносном фильме "Дерсу Узала". Его вклад в тувинскую культуру и искусство неоценимы. Но в честь него ничего не названо. Мы очень надеялись, что хотя бы филармонию назовут. Но власти решили, он свой, обойдется, а Халилов ближе к Шойгу. Нынешний глава республики – его ставленник. Он занимает свой пост, благодаря Шойгу, уже третий срок. И готовится к четвертому.
