Гибель в авиакатастрофе 63-летнего президента Ирана Ибрахима Раиси в ближайшей перспективе не поменяет ни эту страну, ни правящий там режим. Никакой заметной властью в Иране, с 1989 года возглавляемом Верховным лидером, великим аятоллой Али Хаменеи, президент не обладает. Однако именно Раиси считался главным кандидатом на пост нового Верховного лидера, возможным преемником очень старого и очень больного Хаменеи, пишет Радио Свобода.
Раиси погиб при крушении вертолета в иранской провинции Восточный Азербайджан 19 мая вместе с находившимися рядом с ним министром иностранных дел Ирана Хосейном Амиром Абдоллахияном, губернатором провинции Восточный Азербайджан Маликом Рахмети и аятоллой провинции Тебриз Али Хашимом. Погибли и четыре члена экипажа.
Иранская делегация возвращалась из Азербайджана, где Ибрахим Раиси и президент Азербайджана Ильхам Алиев открыли плотину на реке Аракс на границе двух стран. Всего в кортеже иранского президента было три вертолета, два из них приземлились благополучно. Поиски пропавшего вертолета в труднодоступной горно-лесистой местности продолжались много часов, они осложнялись дождем и туманом, доступу спасателей к месту крушения мешало бездорожье. Анонимный иранский чиновник сообщил Reuters, что вертолет в результате крушения полностью сгорел. Позже появились фотографии, которые подтвердили, что от машины осталась только хвостовая часть.
Правительство Ирана выступило с заявлением в связи с гибелью Раиси, в котором заверило, что "путь чести и служения" будет продолжен, а в управлении страной "не будет ни малейших сбоев". На заседании правительства Ирана на кресле, которое занимал Раиси, появилась траурная лента. Государственное телевидение Ирана остановило обычное вещание, отменены футбольные матчи и другие развлекательные мероприятия. Тегеранская биржа на несколько дней приостановила торги. В течение 50 дней в Иране должны состояться внеочередные президентские выборы. Сейчас пост президента на какое-то время, очевидно, займет 68-летний Мохаммад Мохбер, "первый вице-президент".
В Израиле какую-либо причастность к гибели Раиси сразу отвергли. "Это не мы", – приводит агентство Reuters слова не названного по имени израильского чиновника. Раиси был известен как непримиримый враг Израиля, само право на существование которого Тегеран не признает. Иран оказывает поддержку враждующим с Израилем радикальным исламистским группировкам. В апреле Иран нанес беспрецедентный удар напрямую по территории Израиля, выпустив сотни дронов и ракет, как утверждается, в ответ на убийство в Сирии высокопоставленного иранского военного. Подавляющее большинство беспилотников и ракет были сбиты Израилем и его союзниками.
Воюющая с Израилем палестинская группировка ХАМАС (признана террористической в США и ЕС), радикальная ливанская группировка "Хезболла", контролирующие столицу Йемена хуситы и другие проиранские группировки на Ближнем Востоке выразили соболезнования в связи со смертью Раиси. В Ливане объявлен трехдневный траур, как и в соседнем с Ираном Пакистане.
Соболезнования в связи с гибелью Ибрахима Раиси выразили также российские руководители. Президент Владимир Путин заявил, что "навсегда сохранит самую светлую память" о Раиси, и назвал его "настоящим другом России". Примерно то же самое сказал и глава МИД России Сергея Лаврова. Президента Раиси и иранского министра иностранных дел Абдоллахияна "всегда знали в России как настоящих друзей", заявил он. "Другом Беларуси" назвал Раиси и белорусский президент Александр Лукашенко. Соболезнования выразили лидеры других стран, занимающих на международной арене близкие с Ираном антизападные позиции, таких как Сирия и Венесуэла. Китай устами главы МИД КНР Ван И выразил "глубокую скорбь". Соболезнования выразили также соседи Ирана: Турция, Азербайджан, Армения, Ирак.
Исламская Республика Иран – это "велает-е факих", "Государство верховного правоведа-богослова" (что на иностранные языки не совсем точно переводят как "Исламская республика"). Президент Ирана – лишь высшее выборное лицо и глава исполнительной власти, но фактически нечто вроде слабого главы кабинета министров при диктаторе, человек, следящий за экономикой и подписывающий международные договоры в стране, уже 35 лет целиком управляемой Высшим руководителем и Великим аятоллой – 85-летним Али Хаменеи.
Хаменеи и руководимая им религиозная администрация обладают абсолютной властью во всех областях жизни, от внешней политики и экономики до судов, СМИ, силовых структур и других ключевых государственных систем Ирана, а также принимают окончательные решения по поводу признания результатов всех выборов и назначения и увольнения всех высших чиновников. Иран – уникальная теократия, своего рода государство-церковь (что, кстати, считается ересью с точки зрения значительной части шиитов).
В исламе, включая его господствующую в Иране ветвь, шиизм, нет института церкви. Несколько лет назад иранское государство попыталось его создать. На одной из пятничных молитв в Тегеране аятолла Ахмад Хатами, также одно из высших духовных лиц в стране, член Совета экспертов, сказал: "Если вали-е факих (то есть Хаменеи, "защитник-богослов", Высший руководитель, или "Рахбар") выносит решение, а кто-то его не принимает, это умаляет Божье решение".
Иран поражен усугубляющимся тяжелейшим экономическим кризисом, отчасти вызванным суровыми западными санкциями, но в основном – неудачной экономической политикой властей, всепроникающей бюрократией и коррупцией. Инфляция, по официальным данным, достигает 50 процентов, однако весьма вероятно, что она намного выше. Цены на продукты в Иране непрерывно и стремительно растут.
"Рахбар" Али Хаменеи уже очень стар, по слухам, он умирает от рака простаты, и неизбежно близится тот или иной переход власти к новому Верховному лидеру. Погибший Ибрахим Раиси, жесткий представитель блока военных и консервативного духовенства, ставший президентом в 2021 году, безусловно, считался любимцем Хаменеи и очень близким ему человеком. В свое время сам Али Хаменеи стал Высшим руководителем, до этого занимая пост президента, в 1989 году. По общему мнению, в нынешнем Иране этот пост является неким трамплином для прыжка на должность "Рахбара".
Ибрахим Раиси был ультрарелигиозным клириком, ненавидевшим все "западное", сторонником максимально возможного полного отделения мужчин от женщин и на работе, и в публичных местах, и вообще радикального усиления роли религии во внутренней и внешней политике, а также "сейидом", то есть человеком, ведущим, согласно шиитским традициям, свой род напрямую от пророка Мухаммеда.
Погибший президент Ирана, ученый-богослов и юрист, был также известен как просто очень жестокий человек. Его карьера была связана на протяжении всей жизни с правоохранительными органами. Он был главным прокурором Тегерана, потом главным прокурором Ирана. Его критики внутри Ирана и за рубежом постоянно вспоминают о его ответственности за очень серьезные преступления, в частности, за массовые казни оппонентов режима еще в 1988 году (за это Раиси получил прозвище "тегеранский мясник").
Ибрахим Раиси также был ответственен, как напоминают международные правозащитные организации, за смертные приговоры, вынесенные нескольким тысячам участников массовых акций протеста 2009 года, состоявшихся после тогдашних президентских выборов, на которых победил Махмуд Ахмадинежад. За два с лишним года его правления масштаб репрессий в Иране стал больше и очевиднее, а применение этих репрессий – более грубым и прямолинейным.
О том, что может ждать Иран теперь, после гибели Ибрахима Раиси, в беседе с Радио Свобода рассуждает специалист по Ирану, политолог-востоковед Никита Смагин:
– Разумеется, гибель президента страны при таких обстоятельствах – это в любом случае стресс для всей системы. Как минимум он глава кабинета министров, то есть Тегерану теперь необходимо быстро перестраивать работу правительства, быстро проводить внеочередные выборы и так далее. Конечно же, событие незаурядное, но Раиси не был первым лицом в государстве. Думаю, что в целом и внешняя, и внутренняя политика Ирана сейчас вряд ли принципиально поменяются. Они определяются рядом многих факторов, особенно действия Тегерана на международной арене, вырабатывавшиеся много лет, – и Раиси в этой системе выполнял лишь технические функции. Конечно же, он влиял на принимаемые решения, но все-таки не так, чтобы их менять. Во внутренней политике у Раиси, конечно, были какие-то собственные инициативы и попытки начать реформы в социальной сфере – но, тем не менее, очень-очень аккуратные. Резюмируя, повторю, что это стресс, но ситуативный, который в течение пары месяцев иранская система преодолеет.
Раиси в этой системе выполнял лишь технические функции
– Действительно ли Раиси был одним из возможных преемников аятоллы Хаменеи?
– Так было принято считать – но в большой степени до того, как он стал президентом. Потому что после этого в его адрес сразу же полетели различные обвинения в том, что он не справляется с ситуацией. По крайней мере такое мнение в Иране сложилось после примерно двух лет его президентства. Ситуация в экономике совершенно не улучшалась, как и отношение немалой части населения к государству. Мы помним протесты 2022 года, абсолютно беспрецедентные по размаху, охватившие всю страну. В этом смысле позиции Раиси стали слабее, чем были года три назад. Но да, все-таки он рассматривался как один из потенциальных преемников Хаменеи. После смерти Высшего руководителя, если бы сам Раиси оставался жив, он безусловно ввязался бы в борьбу за кресло лидера. Другой вопрос – победил бы он в ней или нет. Было немало оснований полагать, что, может, и не победил бы.
– Вы упомянули протестные настроения в Иране. Может ли смерть Раиси дать какой-то новый импульс этим протестам? Мы видели вчера разные видео, как якобы в каких-то городах чуть ли не празднуют смерть президента. Может ли в Иране теперь обостриться внутриполитическая ситуация?
– Логично ожидать, что для протестно настроенной части населения Ирана гибель Раиси – это сигнал, что система зашаталась, это тот самый момент, когда можно выйти на улицу. Определенной протестной активности, наверное, ожидать стоит – но я бы не стал ее переоценивать. Потому что президент, опять-таки, не был главной фигурой и не олицетворял всю систему целиком. Большая часть населения, которая относится к официальной власти не очень положительно, на все это смотрит скорее равнодушно. Может быть, с некоторым злорадством – но все-таки не с таким злорадством, которое должно вывести сотни тысяч людей на улицы.
– Теперь в течение 50 дней будут проведены новые президентские выборы. Есть ли какой-то шорт-лист кандидатов, которые могут занять место, освободившееся после смерти Раиси? Насколько эти выборы обещают быть честными? Я так понимаю, что Иран ранее славился довольно честными президентскими выборами. Но потом, когда как раз Раиси побеждал, все уже было не совсем так.
– Я бы не использовал слово "честные", я бы сказал – "конкурентные". Да, долгое время в Иране были достаточно конкурентные выборы, с непонятным результатом, когда в острой политической борьбе, причем достаточно открытой, определялся кандидат на пост президента. Понятно, что это была борьба среди допущенных к выборам благонадежных людей, но, тем не менее, это была настоящая борьба. И действительно, Раиси победил на первых за многие годы выборах, когда такой борьбы уже не велось, когда к ним не были допущены альтернативные кандидаты.
Судя по тому, как были проведены в этом году выборы в иранский парламент, в Меджлис, то все и теперь пройдет ровно так же в том смысле, что к состязанию за президентское кресло не будут допущены никакие сторонние кандидаты. Человек, который, условно, будет основным назначенцем от лагеря консерваторов и духовенства, и победит без всякой конкуренции. Другой вопрос в том, что, может быть, явка окажется минимальной и это будут вообще нелегитимные выборы с точки зрения значительной части населения.
Ближайшие 50 дней будут решающими
Так кто теперь может стать следующим президентом Ирана? Как раз ближайшие 50 дней будут решающими. Начнется некая лоббистская гонка среди потенциальных кандидатов. Я бы не рискнул огласить какой-то шорт-лист. Есть один человек, который вроде бы выглядит наиболее вероятной кандидатурой, потому что он и сам неоднократно участвовал в публичной деятельности и у него есть определенный опыт политического участия и опыт управления, – это Мохаммад-Багер Галибаф, нынешний спикер Меджлиса. Он выглядит как человек, который может быть следующим и тем более который и сам явно хотел бы стать президентом. Он уже неоднократно участвовал в выборах, но победить ему не удавалось. Тем не менее за эти 50 дней могут всплыть и другие новые кандидаты. Причем мы пока не знаем, кто окажется угодным Верховному лидеру и другим консервативным лагерям. Все-таки иранский режим – это не абсолютно монолитная структура. Могут быть некоторые сюрпризы.
– Кто бы ни стал следующим президентом – этот человек тут же начнет рассматриваться как возможный преемник Хаменеи?
– В теории – да. Это будет для Тегерана очень сложный переходный период, если и когда умрет "Рахбар" Хаменеи. Судя по всему, это случится довольно скоро. До этого такое ведь происходило только один раз – в 1989 году. И тогда шла большая схватка бульдогов под ковром. Фактически два человека победили, договорившиеся как-то разделись власть: Хаменеи стал Высшим руководителем, а Али Акбар Хашеми Рафсанджани – президентом. В Иране вообще просто занимать пост президента – этого, конечно, мало. Гораздо важнее иметь реальный политический вес. То есть пост президента, конечно, помогает приобрести этот политический вес, но все-таки самого по себе одного президентства недостаточно, если ты метишь на самый верх", – полагает Никита Смагин.
После смерти Раиси еще одним возможным кандидатом в преемники Али Хаменеи на посту Высшего руководителя страны может стать 54-летний сын нынешнего Высшего лидера Моджтаба Хаменеи – очень интересная и очень противоречивая фигура в высших сферах власти в Иране. С точки зрения требований, которые предъявляются к возможному третьему по счету Верховному лидеру Ирана, он обладает рядом необходимых параметров. Моджтаба получил духовное образование, ему был присвоен титул аятоллы, и он придерживается консервативных взглядов. В прошлом сын Али Хаменеи был сильно связан (да и в настоящем остается) с силовым блоком и спецслужбами, и многими он воспринимается как достаточно жесткий и амбициозный политик.
Однако Моджтаба Хаменеи обладает одним большим недостатком, который для его принятия в этой роли иранцами достаточно существенен. Он – сын Али Хаменеи, и передача ему высшей власти вызовет плохие ассоциации с монархией, с шахским режимом, который в Иране большинство до сих пор продолжает не просто не любить, а ненавидеть. Если Высший руководитель заранее передаст власть по наследству сыну – это станет возвращением к тому, с чем и боролась иранская Исламская революция в конце 70-х и начале 80-х годов.
Аида Тадайон, обозреватель Иранской службы Радио Свобода (Радио Фарда), полагает, что на место погибшего Раиси иранский режим быстро найдет кого-то другого – и не очень важно, кто это будет:
"Ибрахим Раиси всегда считался союзником аятоллы Хаменеи и не раз назывался его возможным преемником. Его политическая карьера началась с Исламской революции 1979 года. Он всегда был покорным и послушным соратником Верховного лидера. Так что нынешняя смерть президента осложнит процесс транзита власти в Иране, поскольку в продвижение его фигуры были вложены определенные усилия.
Вместе с этим гибель Раиси как таковая не повлияет ни на внешнюю, ни на внутреннюю политику Ирана, и назвать это событие вызовом для иранских правящих элит нельзя. Новым преемником теперь будет считаться Моджтаба, сын самого Али Хаменеи. Несмотря на то что Али Хаменеи несколько раз публично отрицал такую возможность, у него, по сути, просто нет выбора. Впрочем, вместо него преемником может быть выбран и кто-то другой, найти такого же послушного политика, как Раиси, режиму Хаменеи будет несложно".
Форум