На Северном Кавказе правоохранительные органы зачастую игнорируют домашнее насилие, а порой помогают преследователям найти своих жертв. Для этого их, например, объявляют "пропавшими без вести" или заведомо ложно обвиняют в краже. В этом году стало известно уже о нескольких таких случаях – сайт Кавказ.Реалии вместе с правозащитниками изучал подробности.
В конце августа чеченские силовики при поддержке сотрудников полиции Санкт-Петербурга похитили 26-летнюю Седу Сулейманову, сбежавшую из дома из-за опасения "убийства чести". Девушка жила в религиозной семье, где ее заставляли носить хиджаб, делать намаз и вести так называемый традиционный образ жизни, устои которого она не разделяла. При помощи правозащитников Сулейманова уехала из Чечни в Петербург, где устроилась в кофейню и встретила молодого человека. Но самостоятельная жизнь продлилась недолго – родня обвинила беглянку в краже украшений на 150 тысяч рублей, после чего за ней приехали силовики из республики.
За три месяца с момента похищения Седы адвокаты, правозащитники и принявший ислам жених девушки Станислав Кудрявцев так и не получили возможность с ней пообщаться. Они видели ее дважды, но лишь в отчетах уполномоченного по правам человека в Чечне Мансура Солтаева – на этих видео говорит только он, а возвращенная родным Сулейманова молчит.
Меня задерживали насильно, так сказать. Не давали мне писать заявление. Ждали, пока приедет мой отец
"Сейчас мне нужна хоть какая-то информация. Жить в неизвестности невыносимо. Я чувствую, что я не смог ее защитить... Хочу чувствовать то же, что и она, ту же боль, иначе я себя ощущаю предателем ее веры в лучшую жизнь. Потому что я тут, дома, в безопасности. А она там. И я ничего не знаю о ней", – говорил ранее Кудрявцев в интервью сайту Кавказ.Реалии.
Летом аналогичным способом в Чечню вернули 20-летнюю Селиму Исмаилову. В детстве ее вместе с братьями вывезли в Германию, но после совершеннолетия вернули в Ачхой-Мартан. Живущий на две страны отец Арсен Исмаилов избивал дочь, угрожал "посадить в инвалидное кресло" и даже убить. Он хвастал связями в органах власти и обещал, что искать девушку никто не будет.
При поддержке проекта "Марем" Селима смогла уехать в Москву, но в аэропорту Внуково ее задержали по поступившей из Чечни ориентировке – некая жительница республики по фамилии Махтиева заявила, что беглянка якобы может быть причастна к пропаже из-под ее матраса 85 тысяч рублей.
Впоследствии в эфире государственного телеканала Чечни показали сюжет, в котором Селима Исмаилова говорит, что с ней все в порядке, и просит правозащитников оставить ее в покое.
В октябре из семьи в Ингушетии бежала Марина Яндиева. Еще в 2015 году, когда девушка училась в Москве, она заявила родителям, что хочет жить отдельно. После этого родственники отвезли ее на "обряд изгнания джиннов". Через год девушка пыталась бежать из дома, но безуспешно, ее удерживали без связи с внешним миром и под постоянным контролем. Яндиевой тоже угрожали "убийством чести". Этой осенью ей удалось выехать за пределы России, после чего семья беглянки стала угрожать подвезшему ее юристу северокавказского филиала "Команды против пыток" Магомеду Аламову.
В ноябре полиция в Армении задержала бежавшую от насилия в семье 21-летнюю уроженку Ингушетии Фатиму Зурабову. У нее отобрали смартфон и насильно заставили встретиться с высокопоставленным дядей, членом партии "Единая Россия" Юсупом Зурабовым, который ранее был депутатом и министром экономического развития республики. Он оскорблял племянницу и угрожал правозащитникам и освещающим историю журналистам, в том числе корреспонденту Кавказ.Реалии. После нескольких часов в отделе полиции Еревана Фатиму все же удалось доставить в безопасное место.
В практике помогающих жертвам домашнего насилия правозащитных организаций есть и положительные случаи. Например, кризисной группе "СК SOS" удалось эвакуировать из России чеченку Сару Бибулатову, пережившую избиения и насильственное "лечение от джиннов". При помощи волонтеров она уехала в Москву, а затем покинула страну. Через три дня после ее отъезда в московскую кризисную квартиру заявились полицейские – семья объявила Бибулатову "пропавшей без вести", хотя сама девушка уже дважды писала заявления о снятии себя с розыска и добровольном отъезде.
Безопасен ли Южный Кавказ?
Работающие с жертвами домашнего насилия, представителями ЛГБТК+ и российскими активистами правозащитные организации часто используют для эвакуации своих заявителей Грузию и Армению. Потому что для прилета в Армению, например, не нужен загранпаспорт, считается также, что здесь работают демократические институты и общественный контроль, а стоимость жизни относительно невысока. Поэтому история с Фатимой Зурабовой вызвала резонанс – это первый известный случай, когда родным беглянки с Северного Кавказа почти удалось насильно вернуть ее из-за границы.
Если бы эта ситуация произошла в России, правозащитники были бы готовы к такому развитию событий, но они искренне полагали, что армянская полиция сможет защитить девушку от преследования, говорит сотрудница движения в поддержку женщин "Марем", пожелавшая сохранить анонимность.
"У нас был похожий кейс в Грузии, где отец сбежавшей девушки разместил в группах в соцсетях объявление о розыске. Тогда грузинская полиция оперативно выдала ордер с запретом на приближение к ней родственников. Знаем, что подобный документ полиция Армении выдала по обращению заявителя одной из российских правозащитных организаций. Поэтому мы были уверены в полной безопасности Фатимы", – продолжает собеседница.
По ее мнению, задержание Зурабовой и последующие действия армянской полиции могут быть связаны исключительно со статусом приехавшего за ней дяди и его предполагаемыми контактами среди местных силовиков. В разговоре с правозащитниками бывший ингушский министр уверял, что работает в аппарате администрации президента России, "поэтому имеет возможность разобраться с каждым, кто помогает его племяннице".
В Армении действуют законы, препятствующие домашнему насилию. Все-таки здесь правовое государство
Представительница кризисной группы "СК SOS" Александра Мирошникова соглашается, что история Зурабовой – единичный случай, определяющим фактором которого стали реальные или предполагаемые связи ее дяди.
"Давление родственников заявителей с использованием полиции в Грузии и Армении не используется, обычно они применяют другие методы. Например, могут приехать за беглецом и попытаться угрозами или насильно увезти его домой в Россию. С практикой ложных заявлений о кражах мы тоже не сталкиваемся и поэтому рассматриваем Армению и Грузию как конечный пункт релокации для наших заявительниц; но мужчинам предлагаем переезжать в другие страны", – отмечает Мирошникова.
В качестве примера она приводит кейс Салмана Мукаева из Чечни, на родине его пытали из-за подозрений в гомосексуальности, а затем объявили в розыск по делу о незаконном хранении оружия. Несмотря на то что правозащитники считают это обвинение сфабрикованным, власти Армении не выпустили Мукаева в Европу и рассматривают вопрос о его экстрадиции в Россию.
"Случай с Фатимой Зурабовой – первый инцидент с продолжением преследования беглянки родственниками на территории Армении. И мы полагаем, что эта практика не получит распространения. В первую очередь потому, что в Армении действуют законы, препятствующие домашнему насилию. Все-таки здесь правовое государство, где действия полиции контролируются. В Армении и Грузии работают помогающие организации и шелтеры для жертв домашнего насилия", – заявила Дарина Маяцкая, координатор проекта помощи антивоенным эмигрантам "Ковчег" в Армении.
Попустительство силовиков
За несколько дней до задержания Фатимы Зурабовой правозащитный проект Ad Rem вместе с исследователями Юлией Антоновой, Инной Айрапетян и Валентиной Лихошвой опубликовал доклад "Эвакуация пострадавших от семейного насилия" из Дагестана, Ингушетии и Чечни. Он основан на интервью 33 респонденток, помогающих им волонтеров, а также экспертов.
"В течение где-то шести лет я жила в постоянном абьюзе, постоянные физические побои... Меня неделю могли не трогать, потом опять могли избить", – рассказала правозащитникам одна из пострадавших из Дагестана; другая заявила, что подвергалась насилию с 10 до 18 лет – физическому и сексуальному, в том числе со стороны собственного отца.
В исследовании указано, что зачастую силовики содействуют возвращению домой бежавших от насилия женщин. Причем этим занимаются не только сотрудники правоохранительных органов в национальных республиках Северного Кавказа, но также полицейские в Москве и Санкт-Петербурге.
"Меня полицейские поймали между Иркутском и Усть-Илимском в Братске. Там они меня задерживали насильно, так сказать. Не давали мне писать заявление. Ждали, пока приедет мой отец, чтобы меня забрать. Приехал отец в Братск, забрал меня. Забрал у меня документы и мой телефон", – рассказала правозащитникам одна из пострадавших, которая бежала из Чечни.
При этом, отмечают авторы доклада, правоохранительные органы почти не расследуют заявления о домашнем насилии, считая такие преступления внутренним делом семьи. Коррупция и так называемые традиционные установки силовиков зачастую позволяют преследователям уйти от наказания, что обеспечивает живучесть насильственных практик, особенно в Чечне, где они фактически поддерживаются руководством республики.
В нашей практике был случай, когда замужняя заявительница попыталась сбежать, но была остановлена матерью
Руководитель движения "Марем" Светлана Анохина в беседе соглашается, что полицейские почти всегда становятся на сторону семьи, а не спасающейся от домашнего насилия беглянки. Поэтому многие жертвы даже на заявляют в правоохранительные органы об избиении мужьями, отцами и братьями.
"Полиция плоть от плоти и кровь и от крови этой системы, которая считает, что женщин и детей нужно держать в ежовых рукавицах, иначе они "испортятся". В нашей практике был случай, когда замужняя заявительница попыталась сбежать, но была остановлена матерью. Муж в это время был в мечети, после его возвращения мать планировала созвониться с дядей из Ингушетии, чтобы решать ее дальнейшую судьбу. Учитывая, что ранее мать насильно обрила девушку и увезла из Франции в Ингушетию, ее угрозы убийством звучали вполне реалистично", – приводит пример Анохина.
Правозащитникам удалось найти адвоката, который успел приехать в квартиру с полицейским патрулем, продолжает собеседница, в тот раз силовики исполнили закон, забрав жертву домашнего насилия. В итоге ее удалось вывезти, сейчас она находится в безопасности.
Еще одна форма попустительства правоохранительных органов, говорит Анохина, – это нерасследование заявлений об угрозах тем, кто помогает жертвам домашнего насилия, как в упомянутом выше случае с ультиматумом родственников Марины Яндиевой юристу "Команды против пыток" Магомеду Аламову. Убийством угрожали не только ему самому, но и всей его семье, включая пятерых детей и онкобольного престарелого отца.
- Мать сбежавшего от домашнего насилия 19-летнего жителя Чечни Магомеда Тунжаханова открыто угрожала оказавшей ему правовую поддержку адвокату Татьяне Соломиной и ее 13-летнему сыну. При этом женщина сообщила сведения о семье адвоката, которые могли быть получены только от правоохранительных органов. По этим фактам были поданы заявления в полицию, однако, несмотря на общественный резонанс, уголовные дела так и не были возбуждены.
- Проблема насилия над женщинами остается одной из главных на Северном Кавказе. За последние годы стали известны истории нескольких беглянок из республик; в случае их принудительного возвращения домой они зачастую больше не выходят на связь. Например, так произошло с уроженками Чечни Заирой Сугаиповой, Халимат Тарамовой, Селимой Исмаиловой и Седой Сулеймановой.
- Исследование "убийств чести" на Северном Кавказе проекта "Правовая инициатива" показало, что с 2008 по 2017 годы в результате этой практики погибли 39 человек, только трое из них – мужчины. Согласно данным правозащитников, жертвами "убийств чести" становятся преимущественно молодые незамужние девушки либо разведенные, реже – замужние. Убийцы – их отцы, братья, мужья, дяди, отчимы.
- Домашнее насилие на Северном Кавказе имеет свою специфику: в местных обществах избиения жен мужьями открыто не порицаются, в праве на воспитание детей после развода матерям отказывают, ссылаясь на "традиции", и суды, а сбежавших от тирании девушек возвращают домой с помощью полиции. Корреспондент сайта Кавказ.Реалии поговорила с тремя жертвами домашнего насилия, которые были вынуждены бежать из страны, а также с правозащитницей и юристом – о том, существуют ли механизмы защиты своих прав, кроме бегства.
- Верховный суд Чечни признал незаконным отказ в жалобе Аминат Лорсановой на бездействие следователя. Девушка бежала от насилия в семье и "лечения" бисексуальности, но с 2020 года не может добиться возбуждения уголовного дела по этим фактам.
Форум