Адвокаты обвиняемых в убийстве учредителя дагестанской газеты "Черновик" Хаджимурада Камалова заявили о нарушении принципа состязательности сторон процесса. По их мнению, суд очевидно занимает сторону обвинения. Ранее брат убитого – Магди Камалов – заявлял Кавказ.Реалии, что не считает оказавшихся на скамье подсудимых виновными.
Камалова застрелили ночью 15 декабря 2011 года рядом с редакцией издания. Только в 2018 году, после череды арестов высокопоставленных чиновников Дагестана, в убийстве журналиста обвинили бывшего вице-премьера республики Шамиля Исаева. Следствие считает его заказчиком убийства: якобы у чиновника были враждебные отношения с Камаловым из-за его политической деятельности и разоблачительных статей.
Согласно обвинению, Исаев обратился за помощью к обвиняемому Магомеду Абигасанову, пообещав ему в качестве вознаграждения доход от торговли топливом на подконтрольной политику заправочной станции "Согрнефть". Абигасанов якобы согласился на сделку и подговорил к нападению своих друзей – Магомеда Хазамова и Мурада Шуайбова. Последний в 2015 году был осужден на 10,5 лет колонии строгого режима по обвинению в убийстве журналиста газеты "Истина" Абдулмалика Ахмедилова.
На чём скрылся убийца?
Южный окружной военный суд начал рассмотрение дела в ноябре прошлого года. Сейчас продолжается допрос свидетелей со стороны обвинения, их в деле заявлено более 100 человек. На заседании 18 августа выступила бывший корректор "Черновика" Раиза Рамазанова. Она рассказала, что была одной из первых, кто подбежал к раненому Камалову.
"В ту ночь мы все задержались на работе, потому что сдавали номер. Камалов зашел в мой кабинет вместе с выпускающим редактором Каримуллой Магомедовым, чтобы попрощаться. В руках его была калька, которую он собирался везти в типографию. Через несколько минут после его ухода я услышала на улице выстрелы. Я побежала туда и в окно второго этажа увидела какую-то тёмную машину и силуэт молодого человека, который стоял с вытянутой рукой. Когда я выбежала во двор, там повсюду была разбросана калька номера, а Камалов лежал на земле. Его глаза были ещё открыты, я поняла, что он ранен", – рассказала свидетель.
По её словам, на улице уже не было никого, кроме выпускающего редактора, который метался, не зная, что делать – везти пострадавшего в больницу или гнаться за скрывшейся машиной. Когда было принято решение ехать в больницу, Рамазанова помогала погрузить в неё редактора, который начал заметно слабеть. Корректор сама повезла кальку в типографию, а потом узнала, что Камалов умер.
Прокурор несколько раз уточнила, может ли Рамазанова описать убийцу, видела ли она, как он стрелял и на какой именно машине уехал. На что свидетель ответила, что не может утверждать, что именно делал молодой человек – она не видела в его руке пистолет, а из-за того, что было уже темно, не может описать внешность нападавшего и автомобиль.
После вопросов всех сторон судебная коллегия отпустила Рамазанову, но вернула её после того, как она покинула зал. Председательствующий судья Ризван Зубаиров заявил, что между показаниями свидетельницы в заседании и на стадии следствия есть противоречия, и спросил, знакомы ли стороны с протоколом.
"Да, ваша честь, у меня как раз будет ходатайство [об оглашении], раз вы её вернули", – сказала прокурор.
Адвокаты подсудимых возразили на действия суда, так как решили, что инициатором заявления ходатайства выступает суд, а не прокурор, которая и представляет сейчас доказательства. Однако суд постановил занести все возражения в протокол и выслушал гособвинителя, которая заявила, что Рамазанова на предварительном следствии смогла описать машину. Адвокаты возражали против оглашения, посчитав эти сведения несущественными, но суд принял позицию прокурора в связи с "необходимостью полного, всестороннего рассмотрения дела" и "чтобы потом 20 раз не возвращаться к этому свидетелю".
В оглашенных показаниях Рамазанова рассказывала следователю, что видела, как в Камалова стреляли, а машина была марки ВАЗ-2115, о чём она узнала позже.
"Во-первых, я про стрельбу ничего не говорила, я могу только предполагать, что у молодого человека был в руке пистолет, но я его не видела. Может быть, я в качестве предположения говорила, наверное, не стоило это делать. Что касается машины, те люди, которые допрашивали меня, описали её и я, наверное, что-то подтвердила", – объяснила расхождения свидетель.
После этого её сразу же отпустили.
Что дозволено Юпитеру...
Адвокаты подсудимых в разговоре с Кавказ.Реалии заявили, что у суда нет права возвращать свидетеля. Если коллегия судей выпустила определение, по которому он может покинуть зал суда, значит, у сторон больше нет к нему вопросов. Если же кто-то из сторон забыл заявить ходатайство, это никак не касается судей, считают юристы. Новое решение о возвращении Рамазановой выпущено не было, и суд проявил инициативу, не предусмотренную законом.
"Суд может сам поставить вопрос об оглашении показаний только неявившегося свидетеля, но если он пришел и дал их, суд должен исходить только из них. Инициировать оглашение – прерогатива сторон защиты и обвинения. В данном же случае председательствующий решил восполнить для себя какой-то пробел, видимо, нужны были более подробные показания Рамазановой, поэтому суд по собственной инициативе вернул её, но так делать нельзя. К тому же свидетель сказала, что часть показаний она не давала – это говорит о незаконности допроса, по-хорошему, её показания на следствии вообще надо признавать недопустимым доказательством", – сказал адвокат Мурада Шуайбова Асад Джабиров.
Защитник бывшего вице-премьера Дагестана Шамиля Исаева Анна Бюрчиева призналась, что такое проявление заинтересованности суда в её практике случается впервые.
"Я участвую в процессах в Мосгорсуде, Мособлсуде, фактически всегда суд занимает позицию наблюдения, но чтобы вот так принуждал прокурора к действию – такое у меня впервые. Считаю, что суд таким образом нарушил принцип состязательности и равноправия сторон", – сказала она.
Юристы также подчеркнули, что не впервые сталкиваются с предвзятым отношением суда в этом процессе. Они считают, что адвокатов пресекают чаще, чем обвинителя, а также не разрешают задать те вопросы, которые позволено задавать прокурору.
"Яркий пример, когда прокурору позволено выходить за рамки обвинения: на одном из заседаний он спрашивал об убийстве журналиста Ахмедилова: кто убил, может ли быть Исаев причастен к этому. Вопросы прокурора не были сняты, но когда несколькими заседаниями ранее то же самое спрашивал кто-то из защитников, вопрос был тут же снят, потому что он не относится к этому делу. Кроме того, суд сам задает вопросы обвинительного характера, чтобы подкрепить состоятельность обвинения. Они не усугубляют противоречия, а, наоборот, делают работу гособвинителя", – рассказал адвокат Хазамова Кирилл Скарабевский.
По словам его коллеги Джабирова, иногда суд также не дает вовремя заявить возражения на действия председательствующего, и юристы не могут в полной мере воспользоваться одним из немногих инструментов для защиты.
"Пусть суд объяснит нам, что мы неправы. Но суд говорит – тихо, сейчас я работаю, в конце заявите. Какой от этого толк? Это мертвому припарка. Но мы не можем насильно заставить суд соблюдать закон и сводить процесс к склокам и скандалам, опускаться до уровня препирательств и выяснения отношений. Это может привести к тому, что нас просто удалят из зала заседания, и пока мы будем бегать и обжаловать это решение, нашим подзащитным от этого легче не станет", – сказал Джабиров.
Адвокат Анна Бюрчиева считает, что такое поведение суда связано с тем, что обвинительный приговор пишется уже сейчас.
"Надежда на то, что суд объективен и справедлив, тает на глазах. Я убедилась, что суд фактически пишет обвинительный приговор – неизвестно пока, по какой статье, здесь много вариантов. Чтобы сослаться на этот протокол потом, сам суд и инициировал его оглашение. Доля надежды сохраняется на наши доказательства (они будут рассмотрены позже. – Прим. ред.) и потому, что это всё-таки военный суд, который должен следовать закону", – сказала юрист.
***
Ранее потерпевший по делу, брат убитого Хаджимурада Камалова Магди Камалов заявил Кавказ.Реалии, что не считает обвиняемых причастными к смерти журналиста. По его мнению, Исаев не мог заказать убийство Абигасанову, так как боялся этого человека, а если мотивом является журналистская деятельность убитого Камалова, то здесь может быть огромная очередь заказчиков. Исходя из собственного расследования, Магди Камалов пришел к выводу, что у обвиняемых исполнителей не было мотива и они не находились на месте убийства его брата ночью 15 декабря.
