Со дня пожара в "Зимней вишне" прошло всего чуть больше месяца, однако мало кто уже вспоминает о кузбасской трагедии. Почему родственникам погибших в бесланском теракте удалось сплотиться, а кемеровчанам – нет?
В страшном пожаре, случившемся 25 марта, погибли 60 человек (большинство – дети). В течение недели после происшествия россияне требовали отставок, плакали и соболезновали. Потом все вернулись к своим делам и тусовкам, а пострадавшие остались со своим горем наедине.
Даже то обстоятельство, что Аман Тулеев, объявивший об отставке с поста губернатора, внаглую возглавил региональный парламент, не смогло мобилизовать людей.
Визажист Ольга Задоенко, потерявшая двух маленьких дочерей, сразу объявила: она не ищет правды и не хочет знать подробностей катастрофы.
"Многие пишут о возмездии и наказании 'виновных', но это не вернет ни моих малышек, ни других, оставшихся там, – уверена женщина. – Боль не должна порождать ответное зло, ведь оно принесет новый виток боли. Я не виню никого, хотя мне бесконечно больно и обидно".
С ней категорически не согласен 31-летний Игорь Востриков, лишившийся вмиг всей семьи (жены, троих детей, сестры). Мужчина намерен "свергнуть всю эту шайку воров, которую вокруг себя организовал Тулеев".
"Я этого никогда не забуду и никому не прощу", - заявляет он.
Востриков не скрывает, что взбешен редакционной политикой федеральных телеканалов, которые сутками показывают Сирию, Украину и США.
"Покажите 'Зимнюю вишню', ё-моё! – призывает он. – Ежедневно показывайте, чтобы каждый коррупционер сидел и смотрел, до чего доводит жадность и воровство! Сколько денег у вас должно быть, чтобы вы нажрались?"
Молодой человек подчеркивает, что "молчать не могу и не буду". Он ведет соцсети, ходит на митинги, инициировал проект "Глас народа" и т.д. Зеваки его активности не оценили, обвинив в самопиаре и в желании "хайпануть". Мол, вместо того, чтобы сражаться с системой, плакал бы в подушку дома.
"Я никогда не стремился к известности, но мне приходится поддерживать медийность, чтобы привлекать ваше внимание, - оправдывается он. – Мне нужна поддержка, нужны единомышленники, люди, которые понимают, что творится в стране".
Почему же общество не объединилось?
Нацменьшинства часто ругают за то, что тащат "своих". И критика бывает справедливой – о протекции при устройстве на работу или попытках "отмазать" от уголовной ответственности не знает разве что ленивый.
Однако, как показывает практика, в стрессовых ситуациях, когда надежды на государство нет (а ее не бывает часто), спасает именно эта сплоченность.
Кланы, тейпы, тухумы сильно связывают общество. Безусловно, можно говорить об отсутствии полной свободы – на Кавказе или в Бурятии, например, человек прежде чем сделать что-либо, выходящее за общепринятые рамки, триста раз подумает о… реакции семьи, которая насчитывает отнюдь не пару человек. С другой стороны, выходец из такого общества точно знает, что никогда не останется один.
Близкие погибших в бесланском теракте ни на минуту не сомневались, что земляки их будут поддерживать ровно столько, сколько потребуется (хоть 10 лет). А не разойдутся после того, как неделю поохают и поплачут.
