Сотрудница проекта "Правовая инициатива" Зарина Саутиева – первая ингушка, ставшая участницей стажировки Управления верховного комиссара ООН по правам человека (2019 Minorities Fellowship Programme) для представителей этнических, национальных, лингвистических и религиозных меньшинств. В интервью "Кавказ.Реалии" она рассказала о том, как, по ее мнению, защитить ингушский язык от исчезновения.
– Зарина, на заключительном форуме во Дворце наций вы были в национальном ингушском платье. Почему?
– Чтобы привлечь больше внимания к выступлению, лучше быть в национальной одежде. Я специально заказала это платье портнихе в Ингушетии. Его замечали, хвалили и интересовались, откуда оно и что символизирует. Это дало мне возможность рассказать многим людям об Ингушетии. Представитель российской делегации в ООН тоже сказал, что впечатлен.
– О чем было ваше выступление и как оно прошло?
– Меня предупредили, что перевод может быть не самым лучшим, поэтому я говорила по-английски. Кроме того, несколько раз мой спич откладывали, и я нервничала. Но в итоге я смогла рассказать о том, что в России нужно отменить поправки в закон об образовании, сделавшие изучение национальных языков необязательным.
Знаю, что в республиках много отказов от изучения, в Кабардино-Балкарии – около двух тысяч. В Башкирии целые школы отказываются от изучения башкирского. В Ингушетии ситуация лучше, но ЮНЕСКО еще десять лет назад внес ингушский язык в список потенциально исчезающих. Угроза сохраняется и сейчас. Мы общаемся по-ингушски, но через каждые три слова вставляем русское. Дети и молодежь почти не читают книги на ингушском или не понимают прочитанное. Единственная газета на родном языке на грани закрытия. Нужна концепция по сохранению родных языков. Я упомянула и Пригородный район, где не хватает учебников по ингушскому. Во время выступления я также напомнила о необходимости исполнять в полном объеме закон о реабилитации репрессированных народов, принятый в 1991 году.
– Есть шанс, что вас услышат?
– Наши рекомендации отправляются через секретариат Управления верховного комиссара ООН по правам человека в совет по правам человека, и спецдокладчик по вопросам меньшинств пишет итоговый отчет за год. Наши предложения направляются государствам – участникам ООН. Впоследствии Россия в рамках процедуры Универсального периодического обзора должна будет отчитаться.
– Почему вы считаете проблему языковых меньшинств актуальной?
– Этнические меньшинства воспринимаются некоторыми странами как угроза. Я подчеркивала, что мы для России не угроза, а партнеры. Мы просто отстаиваем свои права, гарантированные нам Конституцией. В мире каждый месяц исчезают по два языка. Если мы потеряем свой, то исчезнем как ингуши, просто растворимся. Многие коренные народы России исчезают.
– Как отреагировали на ваше выступление на родине?
– Ингуши откликались по-разному. Была масса поддержки в комментариях. Но мне досталось за мой пол, писали "почему ингушей женщина представляет, разве у нас не осталось мужчин? И почему она без платка?" Критики хватало.
– В Ингушетии ценят родной язык. Что делают для его сохранения энтузиасты?
– Переозвучивали популярные мультфильмы для детей, например. Кроме того, был клуб ингушского языка на базе культурно-просветительского центра Эздел. Там мы общались только по-ингушски. За одно сказанное русское слово полагался штраф, так я поняла, насколько сложно говорить чисто на родном языке.
Люди жалуются, говорят, нужна оптимизация языка, надо облегчить лексикон. Известный ингушский писатель Иса Кодзоев тоже предлагал реформу языка. Многие его поддерживают. Может хотя бы так мы сохраним язык.
