С большой вероятностью уничтожены все мосты через реку Северский Донец, которые связывают Северодонецк с украинскими военными силами, пишет в последней сводке Минобороны Великобритании. В британской разведке полагают, что Украине удалось вывести большую часть своих подразделений из города. Для сил и мирных жителей, которые остались на восточном берегу реки, ситуация остается крайне сложной.
Руководитель администрации Северодонецка Александр Стрюк рассказал Настоящему Времени, есть ли еще у защитников Северодонецка связь с другими украинскими военными и за счет чего держится оборона города.
— Если мосты между Северодонецком и Лисичанском разрушены, как сейчас Северодонецк связан с территорией, которая контролируется украинскими военными?
— Есть окольные пути сообщения, есть еще один мост. Он наполовину разрушен, но по нему в пешем порядке можно перейти на другую сторону Северского Донца. Но это сложно и опасно, поскольку он также подвергается постоянным обстрелам. Но вместе с тем пути сообщения между двумя городами [еще есть].
— Правильно ли я понимаю, что российские военные поставили себе задачу отрезать город?
— Они пытаются это сделать, чем значительно усложняют все усилия по его обороне. Простреливается практически вся прибрежная зона вдоль Северского Донца. Но все равно наши военные находят способы переправлять людей и минимальные гуманитарные грузы. Пути сообщения есть, но они сопряжены с высоким риском для жизни.
— Вы можете оценить, сколько сейчас процентов территории города захвачено? За последние недели мы слышали разные оценки.
— Около 70% города захвачено. Ситуация перманентная, в городе идут бои. В какой-то момент она улучшается, в какой-то момент ухудшается. Все это связано еще и с постоянной работой тяжелой артиллерии, обстрелами из танков жилых домов и позиций наших ребят. Поэтому ситуация достаточно тяжелая в городе.
— Сколько людей сейчас остается в городе, по вашей информации? Сколько из них укрывается на комбинате "Азот"?
— На комбинате "Азот" укрывается где-то порядка 500 человек, возможно, чуть больше. В городе и прилегающих поселках, которые находятся под контролем Вооруженных сил Украины, присутствует еще где-то до 10 тысяч населения.
— Что на "Азоте" за укрытия? Это какие-то подземные бомбоубежища или какие-то подземные технические строения, которые не были рассчитаны на удары по ним?
— "Азот" – это большое химическое предприятие. И на нем в цехах были укрытия от химической угрозы. Да, это подземные сооружения защиты, но они все-таки рассчитаны на техногенную катастрофу, связанную с химическим производством, а не на массивные бомбовые удары.
— А это именно массивные бомбовые удары сейчас?
— "Азот" постоянно находится под обстрелами тяжелой артиллерии крупного калибра, периодически наносятся авиаудары по территории "Азота". Это составляет достаточно большую угрозу.
— Вы понимаете, почему они наносят удары именно по "Азоту"?
— Потому что считают, что "Азот" – это территория, которую достаточно хорошо укрепили и она может стать объектом обороны, крепостью в городе. "Азот" фактически раскладывают на запчасти.
— Вы можете это сравнить с "Азовсталью"?
— Я бы не сравнивал с "Азовсталью", потому что предприятия немного разные по своей технологии. У "Азота" нет таких преимуществ, как у "Азовстали", в виде подземных коммуникаций, соединений. К сожалению, технологическим процессом на "Азоте" это не было предусмотрено.
— А там были сделаны какие-то запасы?
— Да, запасы мы пополняли на протяжении нескольких месяцев войны. Продовольствие завозилось в город, в том числе и отдельно на "Азот", поскольку на "Азоте" было сконцентрировано достаточно много наших горожан, которые находились в укрытиях.
— Вчера Минобороны России, конкретно Михаил Мизинцев заявлял, что Киев сорвал некую эвакуацию гражданского населения с "Азота". Вы можете прокомментировать его слова? Он уверяет, что, вероятно, были какие-то договоренности о некой эвакуации. Так ли это, были ли эти договоренности?
— Возможно, были на каком-то самом высшем уровне. Во всяком случае, работа по подготовке и возможному проведению эвакуации людей из "Азота" проводится в сторону Лисичанска и подконтрольной территории Украины. Это то, что мы можем предложить нашим гражданам, – перевести их в безопасные районы Украины.
— Эта работа украинских властей? Или это попытки украинских властей договориться с российскими военными?
— Это работа украинских властей, а уже с кем непосредственно ведутся переговоры – это чуть выше моей компетенции, это уже на уровне правительства и политических решений.
— Вы верите, что эти 10 тысяч человек, которые сейчас остаются в Северодонецке, оттуда, так или иначе, уедут?
— С учетом того, как город постоянно обстреливается в зоне соприкосновения – там, где идут непосредственные разграничения и бои, – другого выхода у людей просто не будет.
