«Все эти страшилки от того, что не было времени для знакомства с проектами»

Пакет законов о налоговой реформе и амнистии капитала, молниеносно принятый парламентом переход уходом на каникулы, подвергся острой критике со стороны оппозиции. Серьезную озабоченность выразили внешние партнеры и международные организации, в частности, МВФ.

Госсекретарь министерства финансов, бывший член Экономического совета при президенте Ион Кику, напротив, уверен, что реформа даст возможность вернуть в экономический оборот значительные суммы денег. В интервью Свободной Европе он отметил, что снижение размера взносов социального страхования и введение единой ставки подоходного налога в размере 12% для физических лиц увеличат базу налогообложения и повысят привлекательность Республики Молдова в глазах инвесторов.

Ион Кику: Математические расчеты – если мы применяем статическую модель – показывают снижение доходов примерно на 190 млн леев по всем бюджетам, которых коснется реформа (здесь я имею в виду, прежде всего, госбюджет), показывают снижение сумм подоходного налога с физических лиц и поступлений в бюджет соцстраха из-за снижения отчислений работодателя на 5 процентных пунктов. Прежде всего, я исхожу из анализа региональной ситуации относительно налоговой нагрузки на зарплату.

С этой точки зрения Республика Молдова находится в крайне невыгодном положении и серьезно уступает странам региона по инвестиционным преимуществам. Я имею в виду, прежде всего, Румынию, где с 1 января 2018 года подоходный налог для физических лиц составляет 10%. В Венгрии налог тоже единый, правда, он повыше, но применяется сравнительно давно. В балканских странах – в Сербии, Македонии, Черногории – подоходный налог для физических лиц установлен на уровне 9 или 10%. Привожу в качестве примеров именно эти страны, потому что, так или иначе, мы с ними соперничаем, в том числе по таким направлениям, как привлечение инвестиций и сохранение рабочей силы.

Я уж не говорю о том, что и на востоке – в Украине, в России – давно уже применяется единая ставка налогообложения доходов физических лиц. Молдова в этом регионе – одинокий островок, где все еще продолжают использовать прогрессивную шкалу налогообложения, что неадекватно в сложившихся условиях экономического развития страны. Единый налог – не панацея и не универсальное средство, эту меру следует использовать при определенных обстоятельствах. А ситуация, в которой оказались экономики Молдовы и стран региона, рекомендует именно такую систему.

Свободная Европа: Да, мы видели, что вы сторонник единого налога. Но давайте поговорим о том, во что это обойдется бюджету. Потери сводятся к 190 млн леев в месяц?

Ион Кику: Да, кумулятивно – 190 млн леев в месяц.

Свободная Европа: А г-н Крянгэ, говоря о двух миллиардах, что имел в виду?

Ион Кику: Если умножить 190 млн на 12 месяцев, получается около 2,3 млрд в год.

Свободная Европа: Два миллиарда – это годовая сумма?

Ион Кику: Годовая, да. Но я говорю, что мы не должны сейчас зацикливаться на годовых потерях, потому что буквально за первые три месяца после вступления реформы в действие – с 1 октября 2018-го – заработная плата у нас вырастет, уменьшатся масштабы такого явления, как зарплата в конвертах, а это, естественно, обернется дополнительными поступлениями. Здесь я имею в виду и последний отчет Международного валютного фонда, который оценивал долю теневой экономики в Республике Молдова в пределах от 35% до 55% ВВП. Если соотнести эту цифру с абсолютной величиной ВВП в 170-180 млрд, то это значит, что 70 млрд леев – вне рамок законного экономического оборота, они не облагаются налогами и, плюс ко всему, порождают нелояльную конкуренцию для дисциплинированных и законопослушных компаний.

Если в результате этих мер из 70-ти теневых миллиардов хотя бы четвертая часть вернется в легальный оборот – и, я уверен, это реально, – то это даст 4-5 млрд леев дополнительно в национальный публичный бюджет: и это, подчеркиваю, по самым пессимистичным прогнозам борьбы с теневой экономикой. Мы не утописты и не мечтатели, мы берем середину. В апреле я лично побывал в минэкономики Венгрии, где такая реформа была проведена в 2011 году. Их данные, их подход к проблеме показывают, что отдача где-то в таких пределах.

У них успехи более явные, мы же не будем замахиваться так высоко, мы более скромны в своих прогнозах относительно выхода из тени. Так вот, на второй год после внедрения реформы количество индивидуальных предпринимателей, задекларировавших прибыль, у них выросло на 76% по сравнению с предыдущим годом. Я думаю, эти цифры достойны внимания. Помимо других показателей, уменьшается зависимость от внешних кредитов – в объеме совокупного госдолга внешняя задолженность снизилась на 20 процентных пунктов, что много значит для поддержки отечественного финансового сектора, и т.д., и т.п.

Свободная Европа: Хочу привести оценку МВФ: «Принятые меры повысят регрессивный характер налоговой системы, уменьшат степень соблюдения налогового законодательства и подвергнут бюджетно-налоговую систему значительным рискам». Неужели МВФ не знает, о чем говорит?

Ион Кику: Я думаю, МВФ всегда знает, что говорит. В данном случае, тем не менее, я склонен считать, что МВФ поторопился с оценками – я имею в виду его представителей здесь, на месте. Если бы они внимательно изучили то, что предусмотрено в этом пакете, думаю, реакция была бы иной. Но они сосредоточились на других элементах реформы. Вместе с тем, нельзя не отметить консервативный характер реакций и оценок этой структуры, ведь любое солидное финансовое учреждение отличается именно консерватизмом и осторожностью в прогнозах.

С другой стороны, по моему мнению, не принимаются в расчет эволюции на региональном уровне, демографическая ситуация в Молдове, крайне тревожные моменты относительно исхода рабочей силы. Думаю, сейчас эксперты международных финансовых учреждений более внимательно изучают предложения, и вместе с ними, надеюсь, и мы достигнем тех целей, которые поставили перед собой в рамках этой реформы.

​Свободная Европа: Вы представляете команду, которая проделала огромную работу для восстановления хороших отношений с МВФ. Помню, когда был принят «закон о миллиарде», как его условно назвали, министр финансов говорил в одном интервью: «Да, недовольных очень много, но зато посмотрите, сколько внешних денег мы привлекаем», – и называл суммы от МВФ. То есть, было сделано действительно много усилий для восстановления отношений с МВФ, а сейчас МВФ потребовал отчет – и вы его не предоставили, а утвердили реформу – и лишь потом отчитались. Иными словами, МВФ указали на дверь. Почему?

Ион Кику: Я впечатлен успехами, которых мы достигли в отношениях с финансовыми структурами за последние годы. Действительно, это было очень успешное партнерство. Вместе с тем, мне бы хотелось, чтобы все поняли, что отношения между любым правительством и финансовыми учреждениями – это рабочие отношения: всегда присутствуют разные мнения, разные предложения, ведь каждая программа, каждый меморандум, каждый проект мы обговариваем с ними, руководствуясь интересами страны, интересами населения. И стараемся, в силу своей ответственности за все происходящее в стране, выявлять проблемы, обсуждать и решать в меру сил и возможностей.

Свободная Европа: Эти инициативы обсуждались с МВФ?

Ион Кику: Обсуждался ряд вопросов, в частности, те, что касаются налоговой реформы. Они всегда выражали опасения по поводу нашего подхода к единой ставке подоходного налога для физических лиц. Их замечания состоят, скорее, не в том, что сейчас вводится единый налог. Они опасаются, что в подходящий момент, когда нужно будет вернуться к прогрессивной системе, – а вернуться действительно придется! – тогда могут возникнуть сложности, потому что с политической, скажем так, точки зрения всегда легче снизить какие-то квоты, чем увеличить.

Но мне хочется верить, что через четыре-пять лет мы достигнем того уровня развития, при котором прогрессивная система налогообложения физических лиц станет более целесообразной, более подходящей. И тогда, действительно, придется к ней вернуться. И именно с этим связаны опасения – что, возможно, когда возникнут трудности, политические силы не захотят брать на себя ответственность. Эти опасения отчасти оправданы, тем более, что у МВФ есть подобный опыт, фонд даже приводит конкретные примеры. Я разделяю их опасения, что в будущем могут появиться проблемы при возвращении к прогрессивной системе. Но, тем не менее, мы обязаны решать проблемы, с которыми сталкиваемся сегодня.

Свободная Европа: Поговорим немного об амнистии капитала и списании налоговых задолженностей. Я заметила, что вам нравится сравнивать то, что предлагается сегодня, с тем, что произошло в 2012 году. Но я предлагаю сравнивать с 2008 годом, с амнистией 2008 года. Вы тогда были замминистра финансов, вам прекрасно известно, как обстояли дела с той амнистией. Где-то в 2010 году министр финансов сообщал о следующих результатах: хозяйствующим субъектам простили долги на четыре миллиарда леев, зато поступления в результате либерализации капитала он оценивал, если память мне не изменяет, в 118 млн. Как видите, игра не стоила свеч. Почему вы думаете, что сейчас все будет иначе?

Ион Кику: Простили долги по налогам. Это была первая часть и, соответственно, следовало посмотреть, как выросли поступления, как развивалась экономика после этих мер – то, что мы сняли бремя долгов с хозяйствующих субъектов. Это была первая часть, отдельная, которую не следует смешивать с декларацией капитала – там другая была картина.

Если абстрагироваться от политической части заявлений министра финансов того периода, мне бы хотелось, чтобы вы открыли страницу «Статистика» в интернете и посмотрели, какой экономический рост был достигнут в 2008 году, после проведения этих реформ. И вы увидите, что прирост составил 7,8%. Рекордный показатель для Республики Молдова! Никогда такого экономического роста не было ни до, ни после. Это первое.

Второе: как развивались поступления в национальный бюджет в результате введения нулевой ставки налога на реинвестированный доход? Это тоже интересно – как шли инвестиции, там тоже – абсолютный рекорд в истории Республики Молдова, более высокого показателя не было ни до, ни после.

Тут я должен раскрыть скобки: в 2009 году в Республике Молдова начали давать знать о себе последствия мирового экономического кризиса. Если помните, обрушились несравнимо более сильные экономики, чем наша. Возьмем, к примеру, Эстонию. В 2010 году – нет, ошибаюсь, в 2009-м – там ВВП сократился на 9 процентных пунктов. Нас подобная участь миновала. Разумеется, региональные и мировые тенденции не могли не сказаться на последствиях реформы 2007 года. Что же касается декларирования доходов, то есть второго элемента, то если поступления составили тогда более 100 млн леев, это отлично, но нельзя сказать, что мы потеряли по другому разделу четыре миллиарда, потому что, скажу еще раз, это разные элементы.

​Свободная Европа: Амнистия капитала – это была удача или нет?

Ион Кику: Все относительно. Было…

Свободная Европа: 118 миллионов?

Ион Кику: А на сколько вы надеялись? 118 миллионов – это много или мало?

Свободная Европа: Это я вас спрашиваю – какие у вас ожидания на этот раз...

Ион Кику: Какие ожидания? На этот раз я очень сдержан в отношении декларирования капитала, потому что эта процедура сводится исключительно к капиталу, имуществу, полученному в результате нарушений налогового законодательства. И предельно ясно указано в статье 1 пункт 3 – положения данного закона не распространяются на имущество физического лица, полученное в результате преступных действий, предусмотренных Уголовным кодексом, за исключением статьи 224 – уклонение предприятий, учреждений и организаций от уплаты налогов, а также ст. 244¹ – уклонение физических лиц от уплаты налогов.

Следовательно, если кто-то попытается легализовать активы, имущество иного преступного происхождения, не связанного с уклонением от уплаты налогов, он это сделать не сможет. Если же кто-то ухитрится обойти эту норму закона, а впоследствии выяснится, что задекларированное имущество получено иными путями, не связанными с налоговыми нарушениями, то субъект добровольной декларации подпадает под действие статьи 12 этого же закона. Декларация признается недействительной, и любое правительство, любое учреждение вправе оспорить и, разумеется, расторгнуть любую легализацию. В этих условиях, поверьте, никто, даже самые злостные нарушители, в том числе причастные к банковскому скандалу, не рискнут легализовать свои капиталы, так как их попытки, уверен, обречены на провал.

И если кто-то надеется отмыть и легализовать украденный миллиард – ожидания тщетны, этим надеждам сбыться не суждено.

Свободная Европа: Почему бы не отказаться от этой инициативы, если учесть, что она рассорила вас со всем миром?

Ион Кику: Ничего подобного! Надуманным основанием для ссоры послужила, возможно, поспешность, с которой был принят закон, и те, кто поторопились с оценками, вряд ли успели ознакомиться с проектом. Но сейчас после внимательного изучения документа страсти немного улеглись.

Это была инициатива депутатов. Когда проект поступил к нам на рассмотрение, мы внимательно проанализировали его, взвесили все «за» и «против» и пришли к выводу, что инициатива не влечет никаких угроз, связанных с возможной легализацией грязных, преступных активов. Поэтому мы и дали положительное заключение по проекту.

Свободная Европа: Зная, что он не принесет слишком много денег в бюджет?

Ион Кику: Даже если принесет 50, 100 или сколько там миллионов – мы будем рады, потому что, таким образом, в оборот поступает дополнительная сумма, официально укрепляется база налогообложения и возрастет сумма взимаемых налогов.

Потому что нередки ситуации, когда физические лица или экономические агенты владеют различными активами, которые не могут оставить в залог, например, потому что официально они им не принадлежат... Не могут заключать различные сделки, – а это значит, что у нас имеется значительная часть активов, которые не участвуют в экономическом обороте. Это сказывается на облагаемой базе, ведь мы хотим и с них взимать налоги.

Свободная Европа: Уточним еще один момент, связанный с тем, что произошло в 2012 году. Г-н Канду на днях заявил в парламенте, что в результате амнистии 2012 года были легализованы 25 млрд леев. Тогдашний министр финансов сказал, что это были подготовительные действия в плане внедрения закона косвенными методами. Что это было на самом деле?

Ион Кику: Говоря о 25-ти миллиардах, мы исходим из информации Государственной налоговой службы. В 2012 году около 25 тыс. человек задекларировали денежные средства в размере одного миллиона леев, совокупно получается плюс/минус 25 миллиардов. Тогда никто не интересовался, откуда у них эти деньги, этот миллион, и неважно, кто задекларировал такие доходы – новорожденный или старушка-пенсионерка… Сейчас если говорить о декларации, то придется доказать, что эти деньги действительно лежат на твоем банковском счете, ты платишь 3%, а затем можешь легализовать средства. А тогда даже 3% не взимались.

Свободная Европа: Вы говорите, никто не спрашивал, откуда деньги, но собирались это сделать позже. То есть, была одна картина, но потом, если бы вдруг выяснилось, что доходы и расходы не совпадают… Закон не был имплементирован. По сути, именно об этом идет речь.

Ион Кику: Неправда! Значит, так... На момент добровольного декларирования нужно было показать свои доходы, после чего государство подсчитывало, оценивало твои доходы, принимая твои расходы в качестве ориентира. Откуда у тебя эти, скажем, 10 миллионов – никто не спрашивал. Не интересовались на этот счет и потом, задекларировал – и ладно. Но затем, скажем, налоговики – кстати, о непрямых методах! – устанавливали, что ты владеешь роскошным особняком, несмотря на скромную должность полицейского, учителя или врача, и спрашивали – откуда это богатство? «Я же тогда задекларировал 10 миллионов, какие могут быть вопросы?»

Свободная Европа: Значит, это была амнистия?

Ион Кику: Это была амнистия. Сейчас, когда говорим о КПД косвенных методов, я согласен, что это было намерение применить на деле отличный механизм, но поскольку никто не требовал доказательств наличия денег на момент декларирования – неважно, на банковском счету или дома в чулке – тем самым мы де-факто на многие годы вперед легализовали определенные суммы, которых в действительности не было. В результате «прозорливые» люди получили возможность скрывать свои доходы, полученные уже потом, а мы не могли предъявить к ним никаких претензий, потому что на все следовал ответ: «Я задекларировал 10 миллионов, какие могут быть вопросы?»

В действительности этих 10 миллионов у него не было, а все доходы, полученные после 2012 года, прекрасно вписываются в те 10 миллионов, и у налоговиков нет рычагов, нет возможности доказать, как все было на самом деле. Поэтому если раскрыть скобки, то изначально – да, было такое намерение, но мы допустили явную ошибку, не потребовав доказательств наличия банковского счета или чемодана с наличностью. Так что мы, по сути, скомпрометировали идею.

Свободная Европа: Вы рассердились на издание Moldstreet, где, говоря о долгах предприятий, назвалась цифра в 11 млрд леев и выражалось опасение, что эти средства могут попасть под амнистию. Назовите тогда правильные цифры, если 11 млрд не соответствуют действительности.

Ион Кику: Действительно, давайте оперировать конкретными цифрами. Во-первых, в чем состоит налоговая амнистия? Речь идет о налоговом стимулировании посредством аннулирования начисленных сумм штрафов и пени за недоимки по основным платежам.

Если предприятие-экспортер в 2017-м или 2016 году отгрузило, скажем, в Россию какой-то товар, и в результате политического вмешательства – потому что с отдельными партнерами иногда бывают и такие казусы – не получило денег вовремя, не смогло выплатить налоги в установленные сроки и, естественно, налоговики применили положения Налогового кодекса и назначили штраф, по которому потом стала начисляться и пеня... Вот этой амнистией мы предлагаем всем тем, у кого есть задолженность по основным платежам, расплатиться до 20 декабря, а взамен им спишут пеню и штрафы.

Потому что если не списать штрафы и пеню, мало надежд добиться погашения задолженности по налогам. Это мера направлена на стимулирование бизнеса, обеспечение уплаты хотя бы основных налогов. Только в этом случае списываются штрафы и пеня. Если основная задолженность не будет погашена, ничего этого не будет.

По данным Государственной налоговой службы, на 1 августа сумма штрафов и пени не превышает 1,2 млрд леев. Если до 20 декабря все должники рассчитаются, значит, будут списаны штрафы и пеня на сумму 1,2 млрд. Подчинятся они до 20 декабря и воспользуются предоставленной амнистией – прекрасно, нет – после 20-го налоговики примут все необходимые меры, в том числе по принудительному взысканию долгов.

​Свободная Европа: Спасибо за уточнение. И все-таки, как быть с воспитательным моментом – что делать с теми, кто преднамеренно применял различные схемы ухода от налогов, а мы сейчас преподносим им такой подарок? И как воспринимают люди подобную благотворительность? Не станут ли и другие заявлять: «А попробую-ка и я не платить, ведь каждые десять лет правительство прощает долги».

Ион Кику: Хороший вопрос, и ваши опасения, признаюсь, не лишены основания. Поэтому необходимо уточнить несколько моментов. За последние полтора-два года у нас поступления в национальный публичный бюджет растут примерно на 15% по сравнению с предыдущим годом, следовательно, можно говорить о более эффективном налоговом администрировании.

Если вы в курсе – а я уверен, что в курсе, – в Кишиневе до 2016 года были очень распространены различные схемы обнала, да? Суть обналичивания в том, чтобы вывести деньги из-под налогообложения. Так вот, 4% таких фирм были однодневками, но они за день в результате одной только сделки по обналичиванию могли пробить в бюджете дыру в десятки миллионов.

Поверьте, в ходе ликвидации этих схем выяснилось, что большинство фирм, прибегавших к обналу, составляли вполне жизнеспособные предприятия, но которые на разных этапах попали в трудное положение – и были не в состоянии платить. Мы не первые и не последние, кто решились на такие меры, как налоговая амнистия. С определенной периодичностью, иногда чаще, иногда реже, подобные решения принимаются, потому что за десять лет происходят разные события, затрагивающие тот или иной бизнес, тех или иных экономических агентов, ставят их в такие условия, когда просто невозможно работать. Потому примерно раз в десять лет и даются такие амнистии. Согласен, это демотивирует дисциплинированных налогоплательщиков. Но сейчас немного другая ситуация.

Почему? Мы объявили амнистию в 2007 году, кое-что сделали в этом плане в 2012 году, но налоговое бремя оставили неприкосновенной. По большому счету, мы оставили хозяйствующих субъектов один на один с теми же проблемами. Да, мы заявили о намерении провести различные гильотины – 1, 2, 3, 10… Но административное бремя осталось неизменным, мы не коснулись шкалы налогообложения, мы провели белую линию – и оставили бизнес в тех же условиях.

Не думаю, что тогда мы создали благоприятные условия для того, чтобы оградить от ситуаций, при которых приходится нарушать налоговое законодательство. Сегодня же благодаря снижению налоговой нагрузки примерно на 9 процентных пунктов – и я опять имею в виду ставку подоходного налога и соцстраха – мы даем бизнесу импульс, даем ему возможность легализоваться и впредь соблюдать законы, так как уверены: в новых условиях при более низких налоговых ставках можно работать честно, платить налоги и не создавать ситуации, вынуждающие правительство проводить налоговые амнистии.

Таких инструментов, с применением различных скидок и амнистий, больше не будет. Потому что это уже нижний предел, дальше финансировать расходную часть мы будем не в состоянии. Мы пошли на этот шаг трезво, взвешенно и осознанно, в полной уверенности, что эти меры позволят не только обеспечивать запланированные расходы, но и увидеть значительный рост доходов.

Свободная Европа: Что бы вы сказали тем, кто считает, что амнистия капитала призвана легализовать украденный миллиард?

Ион Кику: Я даже где-то пониманию их первую реакцию, естественную для каждого в подобных обстоятельствах, но я призываю просто прочитать соответствующий проект и процедуру, которая изложена предельно ясно. А процедура следующая: соискатели вносят предварительное заявление, Национальный банк, центр по борьбе с отмыванием денег и Налоговая служба внимательнейшим образом изучают происхождение задекларированных к легализации активов. Я уверен, тот, у кого рыльце в пушку, не явится даже на этап декларирования.

Предположим, заявление поступило. Налоговики, Нацбанк, центр по борьбе с отмыванием денег не смогли доказать, что эти деньги не подпадают под амнистию, соответствующее заявление прошло фильтр – и тут вступает в силу статья 12 о возможности расторжения государственных гарантий, если впоследствии будут обнаружены какие-либо отклонения. Это серьезная статья, которая заслуживает серьезного анализа.

Предположим, кто-то считает, что нынешняя власть заинтересована в быстрой легализации чего-то, опасаясь, что после выборов к власти придут другие. Но ведь наивно думать, что те, другие, не прибегнут к 12 статье и не признают акт легализации недействительным. Так что здесь отсутствует элементарная логика, умение видеть на шаг вперед, на несколько шагов вперед. Поэтому, думаю, все эти страшилки от того, что не было достаточно времени для знакомства с проектами.

Свободная Европа: А у нас время было?

Ион Кику: Понимаю упрек, он обоснован. Но повторю еще раз: это была инициатива депутатов, мы дали по ней заключение, так как не увидели угрозы легализации других криминальных активов, кроме тех, что связаны с уклонением от уплаты налогов. Соответственно, мы дали зеленый свет.

Было целесообразно принять этот документ до ухода на каникулы, оставалось еще две недели, соответственно… Я сожалею о том, что не было времени для более широких консультаций, потому что, уверен, если бы профессионалы и политически неангажированные люди изучили проекты, у них наверняка была бы другая реакция.