Леонид Брежнев не оставлял попыток «образумить» Прагу. 29 июля – 1 августа 1968 года генсек пригласил чехословацкую делегацию на двусторонние переговоры. Они прошли в городе Чьерне-над-Тисой, что на стыке границ СССР (сегодня Украины), ЧССР (Словакии) и Венгрии. Само собой, беседа была очень трудной. С одной стороны, Москва получила от Чаушеску, Тито и руководителей почти двадцати европейских компартий письма с требованием воздержаться от давления на Прагу. С другой стороны, советский генсек, тем не менее, отбросил политес и принялся обвинять «Сашу» в отходе от социализма и заигрывании с международным империализмом.
Но, похоже, СССР перегнул палку – Дубчек тоже отбросил вежливость, и даже просоветское крыло в КПЧ (Василь Биляк и Алоис Индра) поддержало руководство партии. Они были раздражены также требованием Брежнева провести новую встречу уже с участием поляков, восточных немцев, венгров и болгар для закрепления договоренностей. Тем не менее, хозяева встречи (городок-то находился в Чехословакии) пошли на уступки и обязались сохранить членство в ОВД и «обуздать» национальную прессу, которая не уставала клеймить СССР. Как несложно догадаться, в Праге ничего не изменилось, и шестисторонняя встреча в Братиславе 3 августа не остановила дрейф Чехословакии.
Интересный момент: в итоговом заявлении шести лидеров в Братиславе был пункт о защите социалистических завоеваний и общем долге стран блока. Дубчек по возвращении в Прагу сказал, что это победа реформаторского курса: мол, мы пообещали сохранить верность, но против реформ никто не возражает. Москва же толковала совершенно иначе – как согласие на вторжение с целью как раз защитить завоевания социализма.
9 и 13 августа Брежнев разговаривал с Дубчеком по телефону и требовал объяснений по поводу невыполнения договоренностей в Чьерне-над-Тисой и Братиславе. Дубчек ссылался на некие изменившиеся обстоятельства – видимо, он уже не мог или не хотел контролировать ситуацию. И Брежнев понял, что военному решению больше нет альтернативы. 17 августа он провел заседание Политбюро, а 18-го числа прошло совещание руководителей СССР, ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии…
Я воздержусь от описания военной операции – политическая часть важнее. «Мятежное» руководство КПЧ во главе с опальным Дубчеком было арестовано спецназом КГБ и вывезено на территорию СССР. Москва активно искала ему замену, но на этапе вторжения ей надо было опереться на кого-то из других действующих руководителей ЧССР, и тогда свою роль сыграл президент Людвик Свобода. Ему лично позвонил Брежнев, и чехословацкий лидер, осудив ввод войск, всё же заверил Москву, что армия сопротивляться не станет. Свое слово президент сдержал: он прекрасно понимал последствия бойни, которая произойдет от столкновения боеспособной, но уступающей по численности чехословацкой армии с «братьями» из Варшавского договора.
И если в военном вопросе СССР мог ни о чем не беспокоиться (если не считать «радушного» приема со стороны местного населения, которое не хотело давать солдатам даже воду), то в политической части был полный провал. Вторжение настолько шокировало чехов и словаков, что даже просоветское крыло КПЧ, которое должно было сменить «заблудших» товарищей, не решилось пойти наперекор своему народу.
На заседании президиума партии, по замыслу Советов, «здоровые силы» должны были выступить против антисоветской пропаганды и попыток покинуть социалистический лагерь. Однако прежде лояльные СССР деятели оказались в явном меньшинстве. Москва оказалась в растерянности, ибо ей был необходим призыв КПЧ как легитимная основа вторжения. Но Дубчек и его соратники даже под арестом не хотят выполнять требования СССР; Свобода в Москве грозит покончить жизнь самоубийством (!), если арестованных соратников не отпустят; в Компартии ЧССР разброд и шатание. С кем говорить?
И тогда Москва вспомнила про Густава Гусака. Он, как и Дубчек, был словаком по национальности, поддерживал хорошие отношения с «Сашей», но был лоялен Москве. Когда 26 августа Брежневу удалось убедить Дубчека и его соратников подписать соглашение (по сути – капитуляцию), Гусак занял сторону Кремля, чтобы остановить конфронтацию. Но и Москва отступила, согласившись временно сохранить Дубчека на посту Первого секретаря. Все понимали, что это ненадолго, но на тот момент лучшего варианта не оказалось. Главным пунктом Московского соглашения была увязка вывода советских войск с нормализацией обстановки в ЧССР.
Получив нужный документ, Советы начали постепенное выдавливание реформаторов из власти. Для начала в Москву был приглашен премьер-министр Чехословакии Олджих Черник. Всё это время он был несколько в тени, но воспринимался в СССР благосклонно, т.к. был осторожным политиком, сторонником компромиссов. Поскольку от Черника требовали выполнения Московского соглашения в части прекращения сопротивления вторгнувшимся войскам, этот визит был воспринят в Праге как «вызов на ковер», хотя особого выбора у чехов и словаков не было. К середине сентября обстановка в стране в целом нормализовалась, однако стычки местных жителей с войсками не прекращались. До конца 1968 года погибли почти сто военнослужащих стран ОВД и примерно столько же мирных граждан (данные по книге Лавренов С. Я., Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах).
Наступил 1969 год. Апрельский пленум КПЧ принял решение сместить Александра Дубчека с поста Первого секретаря президиума партии, его сменил Густав Гусак. Потом с поста президента ЧССР был смещен Людвик Свобода, и его должность занял тоже Гусак. Был снят и премьер-министр Олджих Черник. Население реагировало на это довольно вяло (не будем забывать, что советские войска еще стояли там), но никогда не забывало «Пражскую весну».
Страны НАТО, «прозевав» советское вторжение, усилили свою европейскую группировку. «Чехословацкий кризис окончательно разрушил весьма распространенную на Западе после Карибского кризиса иллюзию, что заинтересованность в политической и стратегической стабильности, а также выгоды более тесных связей с Западом будут способствовать трансформации реального социализма в сторону более плюралистического общества, уважающего множественность выбора. В результате холодная война приобрела еще более бескомпромиссный характер, постепенно перенацеливаясь не только на подрыв отдельных «слабых звеньев» мировой системы социализма, но и на эрозию Советского Союза всеми доступными средствами», - пишут авторы упомянутой книги.
Только перестройка, «бархатная революция» и распад Варшавского договора положили конец советской оккупации. Руководство СССР лишь в 1989 году осудило ввод войск. Они покинули Чехословакию в июне 1991 года. Потом распался Советский Союз, чехи и словаки мирно разошлись, вступили в НАТО (соответственно, в 1999 и 2004 году) и вместе в Европейский Союз в 2004 году. Я был и остаюсь при твердом мнении: от хорошей жизни люди не бегут. Иначе, к примеру, не бежали бы десятками тысяч из ГДР в ФРГ.
Советские солдаты освободили Восточную Европу от фашизма (очень прошу помнить об этом), но сами они не были из свободной страны. Ну, не хотели поляки, чехи, восточные немцы, венгры, югославы быть под крылом СССР – разве это преступление? Это их страны, их судьбы, их выбор. И пусть сегодня у них не всё гладко (консервативные силы в той же Польше или Венгрии бунтуют против европейской бюрократии так же, 40-50-60 лет назад их тогдашние реформаторы бунтовали против советской системы), они не выказывают желания уйти из ЕС. В жизни всё меняется, но сейчас можно быть уверенным в одном: социалистический эксперимент провалился, и восточные европейцы показали это намного раньше, чем СССР.
Читайте также:
Мир на грани. 55 лет Карибскому кризису. Часть 1 / Часть 2 / Послесловие
Польша-81 и генерал Ярузельский
Авантюрный «Мушкетер». Вспоминая Суэцкий кризис
Революция, мятеж, заговор? К 60-летию венгерских событий
Запоздалые слезы палачей. К юбилею XX съезда КПСС
Мальтийский голубь: как Горбачев сдал всё в обмен на ничего
Когда рухнула Стена. К 25-летию начала конца биполярного мира
* Мнения автора, высказанные в блоге, не обязательно совпадают с позицией редакции Radio Europa Liberă