"Мы ищем сейчас нестандартные решения, чтобы найти средства для финансирования дефицита госбюджета", заявил министр финансов России Антон Силуанов. Среди обсуждаемых, по его словам, – выпуск специальных, конвертируемых облигаций для планируемых сделок по приватизации госкомпаний, причем – любых. Они частично страхуют инвесторов от возможных потерь, позволяя тем самым государству, по словам министра, получить за выставляемые на продажу акции компаний больше, чем они реально стоят сегодня. Это напоминает "предложение, от которого будет трудно отказаться", полагает эксперт. Другой добавляет: проблема грядущей приватизации в России – отнюдь не в нехватке инвесторов, готовых в принципе покупать российские акции.
Идея выпуска гособлигаций, конвертируемых в акции приватизируемых компаний, обсуждалась в правительстве еще в начале 2012 года. Нефть тогда стоила 100 долларов за баррель, а экономический рост составлял 3,5 процента в год. И в правительстве сочли более приемлемым продавать акции напрямую.
Теперь нефть стоит в три раза меньше, а рост экономики сменился в 2015 году глубоким спадом – на 3,7 процента. И о конвертируемых облигациях вспомнили вновь.
Ну, какой разумный человек, если он так оценивает ближайшее будущее акций, выставляемых на приватизацию, станет их покупать?
Идея заключается в том, что инвестор получает ценную бумагу, гарантирующую ему определенный, заранее оговоренный процентный доход даже в том случае, если цена самой акции и не вырастет до согласованной при продаже цены будущей конвертации. И наоборот, при росте стоимости акции повышается и цена выпущенной под нее облигации – в итоге она может достигать даже 120–130 процентов своего номинала, случалось и такое, поясняет руководитель отдела долговых рынков аналитического управления инвестиционной компании "Уралсиб Кэпитал" Дмитрий Дудкин.
Однако, полагает эксперт, главная проблема новой приватизации заключается в том, что в России сегодня не просматриваются экономические перспективы. Тогда как любому инвестору, покупающему акции той или иной компании, необходимо понимать, будут ли расти ее прибыли в будущем?
"Продемонстрируй экономика хотя бы небольшой рост, пусть и с очень низкой базы, то желающих купить акции российских компаний нашлось бы на рынке немало, – считает Дмитрий Дудкин. – И тогда, чтобы реализовать нынешние планы по приватизации, не пришлось бы вводить некие специальные финансовые инструменты, такие как конвертируемые гособлигации".
Если они все же появятся на рынке, то вполне могут быть востребованы, хотя успехом это и трудно будет назвать, считает директор Института стратегического анализа аудиторско-консалтинговой компании ФБК (“Финансовые и бухгалтерские консультанты”) Игорь Николаев:
Вообще-то во времена кризисов поступают наоборот...
– Было дано указание: по дешевке – не продаем! Значит, надо что-то придумывать. Вот и придумали такой механизм, который, естественно, для потенциальных покупателей непривлекателен. Ведь где гарантии, что через 3–5 лет, как выразился министр финансов, цены на нефть "отрастут"? Мы выступили в долгосрочный суперцикл низких мировых цен на нефть, и с большой долей вероятности они и через три года останутся низкими. А это значит, что вряд ли наш фондовый рынок "отрастет" столь существенно, как сейчас обещается. А раз для бизнеса это непривлекательно, значит, будут делать предложения инвесторам такие, "от которых трудно отказаться". То есть порядок будет добровольно-принудительным: вот ты купишь это, а ты – то!.. И только с таким условием шансы у этого финансового инструмента есть.
Если бы экономика демонстрировала хотя бы небольшой рост, пусть и с очень низкой базы, то желающих купить акции российских компаний нашлось бы на рынке немало
– За последние семь лет, с 2009 по 2015 год, доходы бюджета России от приватизации госсобственности, по данным Федерального казначейства, составили в целом примерно 270 миллиардов рублей, почти половина из которых пришлась на один 2011 год. От новой приватизации предполагается получить в течение одного 2016 года аж 1 триллион рублей, то есть сразу в четыре раза больше. Однако и общая конъюнктура для новых сделок – хуже почти некуда, и объявленные для них президентом ограничения весьма жесткие: в частности, компания-покупатель должна быть зарегистрирована в России, а для финансирования покупок приватизируемых акций она не сможет привлекать кредиты государственных банков. При таком сочетании условий и обстоятельств сколь реальны, по вашим представлениям, планы получить в госбюджет от новой приватизации всего за год 1 трлн рублей дополнительно? Для сравнения, это менее 10 процентов общих планируемых доходов казны в 2016 году…
– Думаю, планы все-таки завышены, около 1 триллион рублей – это вряд ли. Ведь с потенциальными инвесторами будет вестись своего рода торг: мол, тебе неплохо бы это купить по такой-то цене... Ответом будет: "Так ведь денег-то нет!.." И окажется, что действительно не так уж много свободных денег, которые эти самые потенциальные инвесторы могли бы потратить. В итоге, может быть, несколько сотен миллиардов рублей и получит бюджет, но о триллионных суммах речь не идет. Кстати, триллион – это какая-то магическая сумма в планах российской приватизации. Не раз уже за последние три года в правительстве насчитывали почему-то именно 1 триллион рублей. Наверное, такая сумма нравится. Но, думаю, она недостижима…
Было дано указание: по дешевке – не продаем! Значит, надо что-то придумывать. Вот и придумали такой механизм...
– В нынешних планах приватизации речь идет именно о госпакетах акций крупнейших компаний – будь то "Роснефть", "Алроса" и "Российские железные дороги" или "Аэрофлот", "Совкомфлот" и ВТБ. Однако гораздо больше, по мнению ряда экономистов, государство могло бы выручить, например, от продажи принадлежащей ему недвижимости. Скажем, каких-то земельных участков в городах или части сельскохозяйственных угодий. Говорят также о некоторых объектах недвижимости, принадлежащих государственным унитарным предприятиям (ГУП)… Наконец, речь может идти и о продаже лицензий на разработку месторождений полезных ископаемых, пусть даже и не самых крупных…
– Ну, значительно большим, чем от продажи госакций, финансовый эффект вряд ли окажется. Тем не менее, он действительно может быть немалым. Ведь цены на недвижимость в стране упали не так сильно, как цены на фондовом рынке. Хотя и в секторе недвижимости сделки тоже идут сегодня с большим трудом. Но, на мой взгляд, как минимум стоило бы попробовать. Действительно, государству есть с чем расставаться. Очень много денег за недвижимость мы тоже не получим, но кое-что – безусловно. И это кое-что финансово привлекательнее, чем акции даже крупных компаний, о которых сейчас говорят.
Ведь с потенциальными инвесторами будет вестись своего рода торг: мол, тебе неплохо бы это купить по такой-то цене... Ответом будет: "Так ведь денег-то нет!.."
– В 2006-2007 годах более четверти миллиона граждан России стали участниками так называемых "народных размещений" акций компании "Роснефть", а также ВТБ. И в целом они вложили в них примерно 2,25 миллиарда долларов в пересчете. Тогда, правда, нефть стоила 100 долларов за баррель, доходы населения росли чуть ли не на 10 процентов в год, а сама экономика – на 7 процентов в год. Сегодня в экономике – глубокий спад, как и в реальных доходах населения, а нефть – втрое дешевле, чем была тогда. На ваш взгляд, это делает саму идею "народных размещений" акций в принципе неприемлемой в нынешних условиях?
– Эта идея, конечно, сейчас совсем непривлекательна. Даже в те, лучшие, с точки зрения экономической конъюнктуры, годы мы получили весьма неоднозначные итоги, по разным компаниям, этих самых "народных размещений". Теперь же, в ситуации очень высокой экономической неопределенности, тот, кто более-менее следит за финансовым рынком, прекрасно понимает, что кризис отнюдь не закончился и что с большой долей вероятности он будет углубляться. А это значит, что акции будут дешеветь. Ну, какой разумный человек, если он так оценивает ближайшее будущее акций, выставляемых на приватизацию, станет их покупать? У остальных же граждан – совсем другие проблемы. Реальные располагаемые денежные доходы в 2015 году (то есть доходы с учетом инфляции – РС) упали в России на 4 процента, реальные зарплаты – почти на 10 процентов. Поэтому не до жиру, быть бы живу – вот как ставится вопрос для многих семей. Так что в нынешних условиях у "народных размещений" просто нет перспективы.
Кстати, триллион – это какая-то магическая сумма в планах российской приватизации. Не раз уже за последние три года в правительстве насчитывали почему-то именно 1 триллион рублей
– Если предположить, что нефть будет оставаться дешевой в течение ближайших лет, то правительству России для финансирования дефицита госбюджета придется задействовать уже все резервы – не только Резервный фонд (около 50 миллиардов долларов на 1 февраля), который может заметно опустеть уже в 2016 году, но и Фонд национального благосостояния (около 70 миллиардов долларов). Доходы от приватизации помогут лишь отчасти. В такой ситуации, опасаются некоторые эксперты, нельзя исключать и варианта повышения некоторых налогов, чтобы наполнять казну…
– Вообще-то во времена кризисов поступают наоборот... Расчет делается на то, что снижение налогов, как одна из ключевых мер, позволит государству получить дополнительные доходы от активизации предпринимательской деятельности. Если экономика будет разворачиваться к росту, будет расти и прибыль предприятий. А чем она выше, тем больше и отчисления бизнеса в госбюджет. А вот когда повышают налоги, ситуация развивается, как правило, так, что, да, возможен кратковременный какой-то эффект, но потом он обернется спадом. Потому что вы еще больше давите предпринимательскую активность. Это показывает практика антикризисных мер во всех странах. Кстати, в кризис 2008-2009 годов в России ставка одного из основных налогов – налога на прибыль – была снижена с 24 до 20 процентов, и это дало очень хороший результат. Да, риск того, что налоги могут повысить, существует. Уже сейчас это повышение идет, хотя риторика властей и обратная. Но если будет повышаться налоговая нагрузка, это еще больше усугубит нынешний кризис, – полагает Игорь Николаев.