"Еще есть время до апокалипсиса"

Кредитный рейтинг России по версии агентства Standard & Poor’s снижен до так называемого "мусорного", курс рубля по отношению к доллару и евро вновь упал, на международном экономическом форуме в Давосе российские чиновники и предприниматели говорили о тяжелом кризисе, а после возобновления боевых действий на востоке Украины и обстрела Мариуполя Запад начал обсуждать новые санкции против России, включая возможность отключения от межбанковской системы электронных платежей SWIFT, что вызвало гнев Москвы, а премьер-министр Дмитрий Медведев пообещал "реакцию без ограничений".

Бывший министр экономики России Андрей Нечаев считает, что диагноз, поставленный России агентством Standard & Poor's, трудно оспорить:

– Как сформулировало агентство Standard & Poor's свое решение, оно обусловлено тем, что, с одной стороны, Россия может обслуживать свои финансовые обязательства, но, с другой стороны, есть неопределенность относительно ее экономического управления, и эта неопределенность может усилиться в будущем. В этом смысле, мне кажется, подозрения в чрезмерном пессимизме, в чем агентство обвинил министр финансов, или в ангажированности имеют под собой достаточно скромные основания, это объективная оценка. Хотя, действительно, есть целый ряд факторов, которые, по мнению того же Минфина, агентство не учитывало: это сравнительно низкий уровень государственного долга, в том числе в сравнении с другими развитыми странами, это сократившиеся, но все-таки еще достаточно значительные золотовалютные резервы, и самое главное – это положительное сальдо торгового баланса. Хотя цены на основной экспортный товар – нефть – снизились, но, с другой стороны, вследствие девальвации рубля резко сократился импорт, и поэтому сальдо остается положительным. То есть ситуация с валютой в этом смысле не такая драматическая. Другое дело, что само понижение рейтинга, особенно если до "мусорного" уровня его доведут два других агентства, будет, конечно, дополнительным фактором, ухудшающим ситуацию, в том числе на валютном рынке.

– Последние дни доллар и евро опять росли по отношению к рублю. С чем это связано?

– Это как раз валютный рынок отыгрывает понижение рейтинга. Потому что частично оно уже было учтено в котировках раньше, но все-таки это серьезный информационный повод. Дело в том, что снижение рейтинга в решающей степени отразится как раз на валютном рынке, потому что усилится давление на рубль. Во-первых, те немногие прямые инвесторы, которые еще рассматривают проекты в России сейчас, несмотря на санкции, все-таки ориентируются на рейтинги агентств, соответственно, для них это будет негативный сигнал. Второй момент – это то, что иностранные инвестфонды держат, по оценкам, примерно 25 процентов российского госдолга в рублевых бумагах, порядка 900 миллиардов рублей, а по законодательству многих стран в том случае, если рейтинг страны опускается ниже инвестиционного, то инвестфонды не имеют права инвестировать в бумаги такой страны, чтобы не рисковать средствами вкладчиков, соответственно, возможна распродажа этих бумаг, что, соответственно, с одной стороны, удорожает будущие заимствования, в том числе для финансирования дефицита федерального бюджета, а с другой стороны, усиливает давление на рубль. Аналогичная ситуация с корпоративными ценными бумагами. Я встречал оценку, что это может стоить порядка 30 миллиардов долларов – распродажа этих бумаг. И последний момент – это особые оговорки, которые, как правило, всеми западными финансовыми институтами включаются в кредитные договоры, и они предусматривают, что если происходит зримое ухудшение финансового положения заемщика, то он обязуется досрочно погасить кредит. И безусловно, снижение рейтинга до "мусорного" может быть признано ухудшением финансового положения. Поэтому не исключены и требования о досрочном возврате кредитов. Соответственно, валюту брать больше негде, кроме как на внутреннем рынке, то есть это еще один фактор усиления давления на рубль и потенциальная девальвация рубля. И собственно, рынок все эти факторы естественным образом отыгрывает. Хотя здесь есть такой момент, что обычно эти законодательные нормы и особые условия начинают действовать, когда два из трех агентств снижают рейтинг до "мусорного", пока это одно агентство, поэтому у нас еще есть какое-то время до апокалипсиса.

– А это будет прямо апокалипсис?

– Ну, это вопрос интерпретации, но то, что это может стать серьезным фактором дополнительной девальвации рубля и удорожания кредитных ресурсов на российском внутреннем рынке, –это безусловный факт, с соответствующими инфляционными рисками, ну, и, как следствие, с соответствующими рисками для оживления экономического роста. То есть это может привести к тому, что кризис будет глубже и продолжительнее.

– Насколько связаны последние события в экономике, на финансовых, валютных рынках с политическими новостями? Например, обострение на востоке Украины, обстрел Мариуполя, заявления о новых санкциях – насколько это оказывает давление? Или сейчас это для инвесторов не так важно, уже понятна ситуация в целом, и отдельные новости не оказывают значительного влияния?

– Я сказал о негативных моментах, которые повлечет за собой снижение рейтинга. При этом наши финансовые власти (что отчасти понятно, по должности их функция – успокаивать рынок) демонстрируют, я бы сказал, олимпийское спокойствие, если не оптимизм, говоря о том, что ситуация кардинально не изменится. Но действительно, с точки зрения того, что западный долговой рынок практически для российских компаний в связи с санкциями закрыт, причем не только для компаний, попавших в санкционные списки, но и для остальных компаний, это факт, и в этом смысле ни снижение рейтинга, ни какие-то дополнительные геополитические риски, политические риски, обострение ситуации на Украине, они эту ситуацию ухудшить не могут. Другое дело, что если последуют какие-то новые санкции, там идут много месяцев уже разговоры об отключении России от SWIFT, ряд других потенциальных санкционных мер, конечно, это усугубит ситуацию.

– То есть российские власти должны оглядываться на экономику, самое худшее еще не наступило, ужесточение санкций может значительно ухудшить ситуацию?

– Да, это, безусловно, так. Но я думаю, что это не только пропагандистский ход, – реально многие представители нашей власти считают, что вот эти санкции только в определенной степени связаны с Украиной, и Украина является, скорее, предлогом или поводом, а реальные мотивы – это отбросить Россию, поколебать ее независимую внешнюю политику. И я думаю, что какие-то люди, в том числе принимающие решения, реально в это верят. Если исходить из этой парадигмы, тогда, собственно, усилия по достижению каких-то мирных договоренностей, которые могли бы привести к снятию санкций, бессмысленны. Хотя я думаю, что это не так, но, с другой стороны, и не надо, наверное, надеяться на то, что, если вдруг завтра произойдет полное замирение на востоке Украины, то санкции отменят.

– Вы упомянули о том, что Россию могут отключить от системы SWIFT. Что это означает и насколько это страшно?

– Это, конечно, достаточно неудобно. Это резко снизит оперативность банковских расчетов, это приведет к определенному удорожанию расчетов. Хотя 20 лет назад ни один российский банк не имел SWIFT, пользовались телексами, специальными программами онлайн-бэнкинга, факсами и так далее. Но безусловно, если вы привыкли ездить на современной комфортабельной машине, то, конечно, для вас пересадка на "Жигули" образца какого-нибудь 1979 года будет не очень комфортной и не очень приятной. Но, в принципе, из точки А в точку Б вы попадать будете. Аналогичная история будет и с отключением от SWIFT.

– Но это не приведет к невозможности коммуникации с западными банками, это может поставить российскую банковскую систему на грань катастрофы?

– SWIFT – это просто некоторая программа, средство связи, ничего более. Не надо это воспринимать как что-то такое сакральное. Просто другое дело, что резко снизится оперативность. Вопрос в другом: насколько западные банки, та их часть, что заинтересована в российских деньгах и осуществлении расчетов с российскими потребителями, насколько они готовы будут пойти навстречу и перейти на другие формы коммуникации в условиях отказа от SWIFT. То есть, грубо говоря, будут они там по телексу принимать платежки или нет. И если они от этого откажутся, это, конечно, будет ситуация, близкая к катастрофе, потому что будет в определенной степени парализован импорт, будет тяжело добираться до доходов от экспорта. Но я думаю, что все-таки большая часть западных банков пойдет российским банкам навстречу.

– Но глава ВТБ Андрей Костин назвал это ситуацией на "грани войны": "На следующий день и посол США в Москве, и посол России в Вашингтоне могут уезжать". Это преувеличенная реакция?

– Я бы сказал, это уже вопрос интерпретаций. При всей важности системы SWIFT я все-таки не думаю, что это такой прямо глобальный политический фактор.

– Во время Международного экономического форума в Давосе первый вице-премьер Игорь Шувалов и крупнейший предприниматель Олег Дерипаска говорили о глубоком кризисе, превосходящем 2008 год. Шувалов при этом говорил, что сейчас время для экономических реформ. С вашей точки зрения, существует некая экономическая часть правительства, которая готова действительно заниматься реформами? Или это просто попытка выдать желаемое за действительное, и ничего подобного сейчас делать невозможно?

– Я согласен, что за счет санкций и в целом конфликта с Западом сейчас ситуация сложнее, чем она была в 2008-2009 году. Что касается правительства, говорят о реформах они постоянно, и в очередной раз премьер Медведев говорил на Гайдаровском форуме об этом, президент говорил об этом в своем послании Федеральному собранию, оба говорили о том, что мы не будем отказываться от основных принципов рыночной экономики. Беда в том, что за этими абсолютно позитивными и правильными декларациями не следуют никакие действия, а в ряде случаев бизнес получает негативные сигналы. Можно немало в пример привести решений, принятых в последние месяцы, которые, безусловно, для бизнеса являются крайне негативным месседжем.

– То есть ваш прогноз: сейчас никакие реформы невозможны и российской экономике предстоит тяжелейший спад?

– Реформы, безусловно, не только возможны, но и абсолютно необходимы. Потому что общим местом уже стало то, что модель развития, которая была выбрана 10 лет назад, она себя абсолютно исчерпала, и ее надо менять кардинально. И дальше начинается развилка, то есть эксперты такого более рыночного, более либерального толка, к которым я себя отношу, говорят о том, что надо, безусловно, улучшать предпринимательский климат, надо развивать рыночные институты, надо кардинально уменьшать роль государства как прямого хозяйствующего субъекта в экономике, развивать конкуренцию, бороться с коррупцией. Есть альтернативная точка зрения, что надо, наоборот, максимально наращивать государственные инвестиции, вообще государственные расходы как фактор стимулирования спроса, и за счет этого пытаться вытащить экономику из болота. То есть делать ставку не на частную инициативу, а именно на усиление роли государства в экономике. Мне кажется, что это путь тупиковый, но пока совершенно очевидно, что власть не определилась. То есть ощущение, что что-то надо делать, оно явно присутствует у всех и декларируется, а вот что делать, если не брать какие-то частные решения, в том числе антикризисные, пока мы этого точно не видим, и слышим тоже не очень отчетливо.