Бывший специальный представитель Европейского Союза в Республике Молдова и на переговорах по урегулированию приднестровского конфликта Кальман Мижей отвечает на вопросы Валентины Урсу:
Свободная Европа: Господин Мижей, раздаются голоса о том, что приднестровская проблема имеет наибольшие шансы на решение. Развитие событий в последнее время позволяет сделать столь обнадеживающие выводы?
Кальман Мижей: Многое изменилось за последние, скажем так, полтора года. Многое. И прежде всего в самом Приднестровье. В Приднестровье новое руководство, пришедшее к власти в результате демократических, в некоторой степени, выборов, что придает легитимность господину Шевчуку и его команде, в том числе Нине Штански, которая задействована в переговорах. Думаю, это важный момент. Заметно «осовременился» и подход в целом новой команды Шевчука по сравнению с методами бывшего главы администрации Смирнова. Смирнову был присущ менее рациональный подход, хотя я не стал бы подчеркивать это, потому что он прекрасно понимал свои политические интересы. Шевчук больше смотрит в будущее. Он понимает приднестровцев по-другому, так как сам местный, родом из Рыбницы. Так что и с этой точки зрения налицо позитивные перемены. Положительным является и предельно последовательный подход премьера Влада Филата, который понимает важность мер по укреплению доверия и стремится не просто охватить максимально широкий спектр проблем, но понимает суть и значение переговоров и не зациклен на идее подчинения любой ценой. И это, по моему мнению, очень, очень важно. Поэтому сегодня ситуация немного лучше. Конечно, у Европейского Союза сейчас больше собственных проблем, чем несколько лет назад, но, по всем признакам, приднестровская проблематика по-прежнему пользуется определенным вниманием, и есть (в Кишиневе) очень компетентный посол Европейского Союза. Так что – да, полагаю, что есть несколько позитивных элементов, и надеюсь, что Россия выйдет и она с конкретными положительными инициативами, проявит определенную гибкость в поисках решения; правда, пока я этого не заметил, положительных перемен со стороны России не видно…
Свободная Европа: Парламентская ассамблея Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе приняла очередную резолюцию, в которой призывает Россию возобновить и завершить процесс вывода своих войск и вооружения с территории Республики Молдова и, одновременно, выступает за преобразование миротворческого механизма в гражданскую многонациональную миссию под международным (ОБСЕ) мандатом. Какую можно ожидать реакцию со стороны Москвы, а также Тирасполя?
Кальман Мижей: По моему мнению, это важный политический сигнал со стороны Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Изменение состава (контингента по поддержания мира) международного участия в приднестровском конфликте будет решено на основе договоренности. В этом смысле не думаю, что до сегодняшнего дня многое изменилось, но одно бесспорно: давление на Россию действительно возросло, ведь правда в том, что спустя 20 лет эта форма международного участия российских миротворцев давно себя изжила. Поэтому важно, чтобы международное участие строилось не на военном составляющем, а больше на юридическом аспекте, с возложением на полицию операций по обеспечению порядка параллельно с прогрессирующими мирными переговорами; важно также более широкое международное присутствие в миротворческой операции, а не только России, которая, кстати, должна учесть изменившиеся реалии в приднестровском конфликте.
Свободная Европа: Вы полагаете, что представители Кишинева и Тирасполя обсуждают этот вопрос – дислокацию в зоне безопасности миротворческого контингента под международным мандатом?
Кальман Мижей: Говорить об этом – значит спекулировать, так как я не участвую в переговорах. Спекулировать я не стану, поскольку это вряд ли принесет пользу переговорному процессу. Предоставлю участникам переговоров решать, когда и как рассматривать эти вопросы. Но, думаю, здесь важно, чтобы переговоры, имеющие определяющее значение, велись между Россией, Европейским Союзом – с участием некоторых наиболее важных его членов – и Соединенными Штатами Америки. Думаю, США следует более активно подключиться к этому процессу. Этот вопрос не решить путем диалога между Кишиневом и Тирасполем. Потому что здесь задействована армия и присутствует символизм военного вмешательства, и Россия, Европейский Союз и Соединенные Штаты Америки должны дискутировать долго, не обязательно в официальном формате, но и в неофициальном, потому что есть целое множество проблем между этими партнерами, и операция по поддержанию мира должна найти свое место в повестке этих переговоров.
Свободная Европа: Какой статус следовало бы предоставить Приднестровью? Одни говорят, что Москва особо настаивает на федерализации Молдовы. Это действительно так?
Кальман Мижей: Я не являюсь официальным представителем Европейского Союза на данный момент, поэтому говорить от его имени не буду. Но, по моему мнению, важна суть предложений, и не следует придавать слишком большого значения словам и концепциям - федерализации или унитарного государства. Испания – государство унитарное, которое дает своим регионам предельно широкую автономию, гарантируя ее конституционно. Россия – федеральное государство с очень сильной центральной властью, которое предоставляет несравненно меньше автономии федеративным республикам, входящим в ее состав. Так что федерация или унитарное государство – сами по себе эти концепты ни о чем не говорят. Но то, что надо также признать – это психология вокруг этих концептов. В Кишиневе, когда заходит речь о федерализации, люди моментально вспоминают о плане Козака. Поэтому полезно проанализировать, почему план Козака был отклонен. А не прошел он в основном по двум причинам: первая, как вполне справедливо отмечал г-н Сокор в интервью с вами, состоит в отличии между предоставлением автономии приднестровскому региону и предоставлением несоразмерного влияния на центральном уровне с возможностью наложения вето на определенные центральные решения. Иными словами, в отличие от плана Козака, Приднестровью следует предоставить широкую автономию, но сохранить пропорцию в том, что касается центральных решений. Приднестровью можно было бы предоставить непропорциональные права, но очень, очень мало, совсем немного. И уж точно не так много, как в плане Козака.
Абсурдно Приднестровью и Гагаузии рассчитывать на представительство в Парламенте на том же уровне, что и вся остальная Молдова. Это означало бы 3 равноправных элемента, способных обеспечить (Приднестровью и Гагаузии) большинство - это абсурдно, и именно это предлагал план Козака. И второй момент – это российские войска, которые узаконивал меморандум Козака, что оказалось неприемлемо и для ОБСЕ, и для американцев, и для НАТО или Европейского Союза. И здесь „федерализация” снова получала негативный оттенок. В Кишиневе, когда кто-то говорит „федерализация”, это слово у всех моментально ассоциируется с широким влиянием России. Пропорции здесь имеют очень большое значение, но название не столь важно, важнее, какие конституционные права будут предоставлены Приднестровью – широкая автономия, но права на уровне центральных решений лишь немного больше того, что соответствует его величине. А конституционные положения должны гарантировать законная и вызывающая доверие международная гражданская миссия (полиция) и другие механизмы. Таким примерно выглядит необходимый пакет в решении приднестровской проблемы. Конечно, многие в Кишиневе опасаются неудачного решения, и вполне справедливо. Возможность неудачного решения не исключена, и здесь важно учесть, что нужно избежать варианта, который парализовал бы структуры государства. Это должно быть той красной линией, через которую молдавским и европейским политикам нельзя перешагнуть. В остальном же слова „федеральное” или „унитарное государство” имеют лишь относительное значение.
Свободная Европа: Насколько разумно говорить об объединении Республики Молдова, если официальный Кишинев решил следовать по евроинтеграционному пути, а тираспольская администрация предпочла восточный вектор, точнее – присоединение к Евразийскому союзу?
Кальман Мижей: Дело в том, что Молдова выбрала европейскую интеграцию, так как это самое лучшее для ее граждан. Это действительно и в отношении жителей Приднестровья. Европейская интеграция – это и безвизовый режим, и свободная торговля, и тесные связи с европейскими инвесторами, с Европейским Союзом, с европейскими гражданами – и всем этим будут пользоваться и приднестровцы. Не надо забывать, что „миф” о каких-то особых связях Приднестровья с Россией довольно относительный, потому что, как всем известно, в Приднестровье живут молдаване, а Евросоюз многое мог бы сделать для обеспечения прав русскоговорящего населения, этнических русских или украинцев региона, предоставив им широкие лингвистические права, что, по моему мнению, необходимо. Это очень важно и для осуществления устремлений жителей региона. Более того, возможная интеграция в Европейский Союз еще больше укрепит экономические связи Приднестровья с Россией, так как российские инвесторы будут заинтересованы вкладывать здесь свой капитал, чтобы получить доступ на более широкий рынок сбыта – ведь вопреки нынешнему кризису, Европейский Союз является самым крупным в мире рынком сбыта.
Свободная Европа: Господин Мижей, раздаются голоса о том, что приднестровская проблема имеет наибольшие шансы на решение. Развитие событий в последнее время позволяет сделать столь обнадеживающие выводы?
Кальман Мижей: Многое изменилось за последние, скажем так, полтора года. Многое. И прежде всего в самом Приднестровье. В Приднестровье новое руководство, пришедшее к власти в результате демократических, в некоторой степени, выборов, что придает легитимность господину Шевчуку и его команде, в том числе Нине Штански, которая задействована в переговорах. Думаю, это важный момент. Заметно «осовременился» и подход в целом новой команды Шевчука по сравнению с методами бывшего главы администрации Смирнова. Смирнову был присущ менее рациональный подход, хотя я не стал бы подчеркивать это, потому что он прекрасно понимал свои политические интересы. Шевчук больше смотрит в будущее. Он понимает приднестровцев по-другому, так как сам местный, родом из Рыбницы. Так что и с этой точки зрения налицо позитивные перемены. Положительным является и предельно последовательный подход премьера Влада Филата, который понимает важность мер по укреплению доверия и стремится не просто охватить максимально широкий спектр проблем, но понимает суть и значение переговоров и не зациклен на идее подчинения любой ценой. И это, по моему мнению, очень, очень важно. Поэтому сегодня ситуация немного лучше. Конечно, у Европейского Союза сейчас больше собственных проблем, чем несколько лет назад, но, по всем признакам, приднестровская проблематика по-прежнему пользуется определенным вниманием, и есть (в Кишиневе) очень компетентный посол Европейского Союза. Так что – да, полагаю, что есть несколько позитивных элементов, и надеюсь, что Россия выйдет и она с конкретными положительными инициативами, проявит определенную гибкость в поисках решения; правда, пока я этого не заметил, положительных перемен со стороны России не видно…
Свободная Европа: Парламентская ассамблея Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе приняла очередную резолюцию, в которой призывает Россию возобновить и завершить процесс вывода своих войск и вооружения с территории Республики Молдова и, одновременно, выступает за преобразование миротворческого механизма в гражданскую многонациональную миссию под международным (ОБСЕ) мандатом. Какую можно ожидать реакцию со стороны Москвы, а также Тирасполя?
Кальман Мижей: По моему мнению, это важный политический сигнал со стороны Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Изменение состава (контингента по поддержания мира) международного участия в приднестровском конфликте будет решено на основе договоренности. В этом смысле не думаю, что до сегодняшнего дня многое изменилось, но одно бесспорно: давление на Россию действительно возросло, ведь правда в том, что спустя 20 лет эта форма международного участия российских миротворцев давно себя изжила. Поэтому важно, чтобы международное участие строилось не на военном составляющем, а больше на юридическом аспекте, с возложением на полицию операций по обеспечению порядка параллельно с прогрессирующими мирными переговорами; важно также более широкое международное присутствие в миротворческой операции, а не только России, которая, кстати, должна учесть изменившиеся реалии в приднестровском конфликте.
Свободная Европа: Вы полагаете, что представители Кишинева и Тирасполя обсуждают этот вопрос – дислокацию в зоне безопасности миротворческого контингента под международным мандатом?
Кальман Мижей: Говорить об этом – значит спекулировать, так как я не участвую в переговорах. Спекулировать я не стану, поскольку это вряд ли принесет пользу переговорному процессу. Предоставлю участникам переговоров решать, когда и как рассматривать эти вопросы. Но, думаю, здесь важно, чтобы переговоры, имеющие определяющее значение, велись между Россией, Европейским Союзом – с участием некоторых наиболее важных его членов – и Соединенными Штатами Америки. Думаю, США следует более активно подключиться к этому процессу. Этот вопрос не решить путем диалога между Кишиневом и Тирасполем. Потому что здесь задействована армия и присутствует символизм военного вмешательства, и Россия, Европейский Союз и Соединенные Штаты Америки должны дискутировать долго, не обязательно в официальном формате, но и в неофициальном, потому что есть целое множество проблем между этими партнерами, и операция по поддержанию мира должна найти свое место в повестке этих переговоров.
Свободная Европа: Какой статус следовало бы предоставить Приднестровью? Одни говорят, что Москва особо настаивает на федерализации Молдовы. Это действительно так?
Кальман Мижей: Я не являюсь официальным представителем Европейского Союза на данный момент, поэтому говорить от его имени не буду. Но, по моему мнению, важна суть предложений, и не следует придавать слишком большого значения словам и концепциям - федерализации или унитарного государства. Испания – государство унитарное, которое дает своим регионам предельно широкую автономию, гарантируя ее конституционно. Россия – федеральное государство с очень сильной центральной властью, которое предоставляет несравненно меньше автономии федеративным республикам, входящим в ее состав. Так что федерация или унитарное государство – сами по себе эти концепты ни о чем не говорят. Но то, что надо также признать – это психология вокруг этих концептов. В Кишиневе, когда заходит речь о федерализации, люди моментально вспоминают о плане Козака. Поэтому полезно проанализировать, почему план Козака был отклонен. А не прошел он в основном по двум причинам: первая, как вполне справедливо отмечал г-н Сокор в интервью с вами, состоит в отличии между предоставлением автономии приднестровскому региону и предоставлением несоразмерного влияния на центральном уровне с возможностью наложения вето на определенные центральные решения. Иными словами, в отличие от плана Козака, Приднестровью следует предоставить широкую автономию, но сохранить пропорцию в том, что касается центральных решений. Приднестровью можно было бы предоставить непропорциональные права, но очень, очень мало, совсем немного. И уж точно не так много, как в плане Козака.
Абсурдно Приднестровью и Гагаузии рассчитывать на представительство в Парламенте на том же уровне, что и вся остальная Молдова. Это означало бы 3 равноправных элемента, способных обеспечить (Приднестровью и Гагаузии) большинство - это абсурдно, и именно это предлагал план Козака. И второй момент – это российские войска, которые узаконивал меморандум Козака, что оказалось неприемлемо и для ОБСЕ, и для американцев, и для НАТО или Европейского Союза. И здесь „федерализация” снова получала негативный оттенок. В Кишиневе, когда кто-то говорит „федерализация”, это слово у всех моментально ассоциируется с широким влиянием России. Пропорции здесь имеют очень большое значение, но название не столь важно, важнее, какие конституционные права будут предоставлены Приднестровью – широкая автономия, но права на уровне центральных решений лишь немного больше того, что соответствует его величине. А конституционные положения должны гарантировать законная и вызывающая доверие международная гражданская миссия (полиция) и другие механизмы. Таким примерно выглядит необходимый пакет в решении приднестровской проблемы. Конечно, многие в Кишиневе опасаются неудачного решения, и вполне справедливо. Возможность неудачного решения не исключена, и здесь важно учесть, что нужно избежать варианта, который парализовал бы структуры государства. Это должно быть той красной линией, через которую молдавским и европейским политикам нельзя перешагнуть. В остальном же слова „федеральное” или „унитарное государство” имеют лишь относительное значение.
Свободная Европа: Насколько разумно говорить об объединении Республики Молдова, если официальный Кишинев решил следовать по евроинтеграционному пути, а тираспольская администрация предпочла восточный вектор, точнее – присоединение к Евразийскому союзу?
Кальман Мижей: Дело в том, что Молдова выбрала европейскую интеграцию, так как это самое лучшее для ее граждан. Это действительно и в отношении жителей Приднестровья. Европейская интеграция – это и безвизовый режим, и свободная торговля, и тесные связи с европейскими инвесторами, с Европейским Союзом, с европейскими гражданами – и всем этим будут пользоваться и приднестровцы. Не надо забывать, что „миф” о каких-то особых связях Приднестровья с Россией довольно относительный, потому что, как всем известно, в Приднестровье живут молдаване, а Евросоюз многое мог бы сделать для обеспечения прав русскоговорящего населения, этнических русских или украинцев региона, предоставив им широкие лингвистические права, что, по моему мнению, необходимо. Это очень важно и для осуществления устремлений жителей региона. Более того, возможная интеграция в Европейский Союз еще больше укрепит экономические связи Приднестровья с Россией, так как российские инвесторы будут заинтересованы вкладывать здесь свой капитал, чтобы получить доступ на более широкий рынок сбыта – ведь вопреки нынешнему кризису, Европейский Союз является самым крупным в мире рынком сбыта.
